«Оставить Луганскую область — не предательство, а победа стратегического планирования», — боец ССО Владимир Парасюк

Владимир Парасюк — одно из узнаваемых лиц Революции достоинства. Позже как депутат Верховной Рады он запомнился несколькими яркими поступками: например, ударил ногой в лицо генерала СБУ Василия Писного за оскорбление того же Евромайдана.

В июне корреспондент hromadske случайно встретил Парасюка на одной из АЗС на трассе Покровск-Днепр. Парасюк был на костылях и ехал в Днепр на обследование: во время артобстрела в районе Горского Луганской области он пытался спрятаться в укрытие и налетел на арматуру. Железный прут вошел на 2 см в колено, разорвал связки и мениск. Несмотря на это, Парасюк отказался от госпитализации и вернулся в свое подразделение в районе Лисичанска.

Во время разговора на АЗС выяснилось, что с начала широкомасштабного вторжения Владимир служит бойцом Сил спецопераций. Это стало поводом выслушать его историю. Дальше — его прямая речь.

«У меня уже все с собой было, оружие тоже»

История банальная, но реальная, как говорят в народе. В ту ночь, когда россия зашла на нашу территорию, я собрал жену с ребенком, отправил к родителям в Карпаты, а сам собрался и поехал в Киев.

Из Львова я ехал вместе с Олегом Сенцовым. Он тоже был во Львове, тоже семью увозил, мы с ним пересеклись. Очень тяжелая дорога была, потому что все ехали на запад. Мы по обочине ехали. По дороге все рассуждали, в какие подразделения можно пойти воевать.

Меня должны были мобилизовать в 24-ю бригаду (24-я отдельная механизированная бригада имени короля Даниила, пункт постоянной дислокации — Яворов, Львовская область, — ред), потому что я с запада Украины. Думал: ну позвонят — тогда уж буду решать, а сейчас не хочется терять время. Поэтому я сам поехал, чтобы записаться в какую-нибудь территориальную оборону. Я понимал, что разные формальности можно отбросить, главное — просто идти и воевать.

У меня были знакомые в ТрО, с которыми мы вместе были в «Днепр-1» (добровольческий батальон, — ред.) в 2014-м году. В Киеве я сразу позвонил по телефону этим своим друзьям, встретился с ними. Их как раз вооружали, а у меня уже все с собой было, оружие тоже. С ними вместе попал на позицию в районе Гостомеля. Это было в ночь с 24-го на 25 февраля.

«Они спрашивали, потяну ли я, ведь они — спецназ»

Мой первый бой с момента начала широкомасштабного вторжения был на мосту под Киевом (мост через реку Ирпень на Гостомельском шоссе, — ред.). Там был прорыв русских: половину моста взорвали, а по другой они заходили. И вот там я встретил наших бойцов ССО.

Я, кстати, выбирал между 72-й бригадой и 8-м полком ССО. Там, под Гостомелем, был и командир 72-й, я с ним говорил о возможности оформления. Только для этого нужно было ехать в Белую Церковь (пункт постоянной дислокации 72-й отдельной механизированной бригады имени Черных Запорожцев, — ред.).

Но потом я встретил ребят из ССО, они меня узнали, и я сказал, что хочу быть с ними. Они еще переспрашивали, потяну ли, потому что они — спецназ. Я понимал, что будет тяжело, это люди, действительно профессионалы. Но я с ними поговорил, говорю: будете меня учить, я не претендую ни на какие должности, я не хочу управлять людьми, я хочу быть рядовым солдатом.

В конце концов, выбрал ССО — через людей, с которыми познакомился. Боевая группа — это как семья. Так случилось, что они с первых дней меня восприняли, и я их воспринял, и нам было комфортно. С ними я сошелся и по духу. И командир у нас очень крутой, Лукас. Он очень умный и в военном плане, и просто как человек прекрасен.

Уже после того, как выбрал ССО — позвонил по телефону в военкомат, говорю: вот, могу ли я оформиться в эту воинскую часть? Получил «добро». Письма и все необходимые документы очень быстро сделали, и меня прикомандировали в эту группу. Через три дня я уже официально был в подразделении.

«Подбили 5 единиц техники»

Во время обороны Киева мне больше всего запомнился бой в районе Ирпеня. Там стояла наша Львовская 80-я бригада, а мы пошли им на усиление. В Ирпене была такая позиция «Жираф» — это там, где супермаркет «Жираф». Мы должны были либо прикрыть отход десантников, либо в случае наступления — их усилить. И вот мы вышли на эту позицию, выполнили задание, а враг пошел со стороны Стоянки, и у нас там было самое тяжелое сражение. Но у нас есть чем похвастаться: подбили в общей сложности пять единиц техники, это были и БМД, и танки.

Потом у нас была команда маневрировать, отойти к мосту, занять позиции и прикрыть отход подразделений, которые находились на другом фланге. Если смотреть на ирпеньский мост, тот, что был взорван, и с другой стороны это село, то мы через дорогу вели перестрелку с врагом. И когда все отошли, тогда нас накрыли «Грады» и у нас там было пятеро раненых и один убитый.

Где-то неделю мы были на этих позициях. В последний день было жарче всего. Там и авиация по нам работала, и очень плотно работала их артиллерия. Но мы выстояли. Выстояли и выполнили поставленную задачу — сдержать наступление противника, чтобы он не взял в окружение и прикрыть с другого фланга отход других подразделений.

«Это другая война, если сравнивать 2014-й и 2022-й»

Если сравнивать эти бои с моим опытом в АТО, то тогда были больше позиционные бои, а в Киеве — больше диверсионная работа. То есть мы должны были пролезть на какую-то территорию, сделать засаду, разбить колонну. Хотя у нас были и позиционные бои, очень тяжелые бои. А главное отличие — в масштабах.

Тогда «Днепр-1» — это был добробат, учились люди, которые сами до конца ничего не знали. Здесь все совсем по-другому: все четко, все ясно, каждый отвечает за свою работу. Если ты снайпер — ты снайпер, если ты водитель — ты водитель, если ты в разведке — ты в разведке.

По Киевской области было много задач, но не могу ничего толком рассказывать. Мы были даже в Припяти, в зоне отчуждения — там тоже были задачи, тоже были бои, но уже не такие масштабные. Понимаете, наша работа несколько иная, чем у всех остальных — мы больше на усиление, диверсионная работа, засады, контрдиверсионная работа, вот это мы выполняли.

Потом нас отправили в Харьков, там мы были недолго. Но в одном из боев взяли двоих пленных. Один из них был тяжело ранен, мы его вывезли. Он был офицером и впоследствии оказалось, что дал много полезной информации.

И после Харькова — уже на Донбасс, сразу в Северодонецк. Тут нечего даже сравнивать с Киевом — это совсем разные масштабы, да еще и огневое преимущество врага. Мы даже говорили, что если бы они так стреляли из артиллерии, как они работали по нам в Киеве, то мы бы их давно из этого Северодонецка выгнали. А так, они заваливают просто, они по 20 часов подряд могут один квадрат обрабатывать всем, чем попало. В Киеве ты не знал, что такое фосфорные снаряды, ими не стреляли. А здесь это уже банальщина. И авиация тоже: под Киевом самолет пролетел — о, типа, самолет по нам ведет огонь, а здесь — постоянно летают, летают.

Правильно ли, что вышли из Северодонецка 

Правильно, очень правильно. По тем направлениям работают люди с очень высоким профессиональным опытом. Стратегической цели как таковой этот «аппендикс» вообще не несет. Там не за что держаться. Но вопрос: стоит ли Украине терять в этом «аппендиксе» реально профессиональную армию? Действительно профессиональную, потому что там работают разные подразделения и это очень мотивированные, сильные люди, которые нужны. Как ни крути, каждый Божий день есть потери среди этих людей.

Могли бы мы удержать Северодонецк? Могли бы, но не с теми артиллерийскими средствами, которые там есть. То есть вопрос не в том, что кто-то не дает вооружения, вопрос в том, что его просто физически нет. Когда его нет, нужно выбирать более важные позиции и их удерживать.

По этим направлениям россия шла на истощение наших подразделений. При этом мы в разы больше наносим им вреда. Но это очень рискованные направления, мы уже из одного сельского кольца вырвались (речь идет об отходе украинских войск из Золотого и Горского, — ред.), мы уже там были. Вот вопрос: кому было бы легче, если бы, например, это кольцо замкнулось и наши люди, наши подразделения, не выбрались бы оттуда? Часть наверняка бы попала в плен, часть бы погибла. Эти люди отошли на более выгодные рубежи и продолжают наносить врагу безумные потери.

«Это война за полное уничтожение российской армии»

Это не война за города и деревни, это война за полное уничтожение российской армии, поймите. Вот пока мы ее до последнего не убьем — до тех пор порядка, покоя и мира у нас не будет. Это нужно понимать. Они будут идти и идти, и идти. И вот вопрос в том, чтобы мы выбирали более выгодные позиции, чтобы наносить им больше потерь. Чем слабее они будут, тем легче мы сможем продвигаться вперед.

Поэтому я полностью поддерживаю решение об эвакуации из Северодонецка. Ну как можно воевать, когда с их стороны тыл, а у нас даже географические особенности территории не позволяют нормально работать? У нас три взорванных моста (имеются в виду мосты через реку Северский Донец, которые соединяли Северодонецк с Лисичанском, — ред.) и весь подвоз боеприпасов и вся эвакуация раненых происходит на лодках. Что ты, на лодке танк переправишь? А без танка там очень тяжело.

Поэтому это — не проигрыш, не предательство, наоборот — победа в логическом мышлении, стратегическом планировании. Потому что сейчас главное — сохранить жизнь воинов, чтобы они могли нести службу и защищать страну. А от двух или трех километров, от того, что кто-то отступил или маневрировал, картина не изменится.

Люди, выполняющие задачи на луганском направлении, совершают подвиг. Это выше человеческих возможностей. Это не только наш полк, это все подразделения. И украинцы должны вдохновляться тем, что делает наша армия и поддерживать армию.

Наша группа, например, в Лисичанске отразила наступление, при этом мы у русских забрали дорогущий БТР. Есть еще ребята из нашего полка на других позициях, которые за четыре дня пять танков подбили. И их там не 20 человек, а гораздо меньше. И нас, когда мы БТР забрали, было не 20, а всего пять человек. Это, чтобы вы понимали, насколько ребята показывают героизм и отдачу.

Кто-то может подумать: ну там на Луганщине типа бодаются, воюют, везде одинаково. Не везде. Это, наверное, самое тяжелое направление за всю историю этого вторжения. Настолько, что ты просто удивляешься: откуда у этих людей берутся силы стоять дальше.

Уже после разговора с Парасюком стало известно, что украинские войска вышли и из Лисичанска. У себя на Фейсбуке-странице он написал, что все задачи в районе Северодонецка-Лисичанска были выполнены. И уже не было смысла удерживать «аппендикс», которому ежедневно угрожало окружение.

«Иногда приходится делать шаг назад, чтобы потом сделать два вперед», — подытожил Парасюк.