Район-призрак. Когда в Северную Салтовку вернется жизнь
Северная Салтовка напоминает Припять. Из почти 200 тысяч человек, проживавших в этом районе до войны, по самым оптимистичным подсчетам, осталось менее тысячи. Сейчас боевые действия немного отступили от Харькова, в дома стали частично возвращаться электричество, вода, газ, а с ними и люди. Но когда этот район снова станет удобным и безопасным для жизни, пока никто не знает.
«20 гривен за проезд, все платят. Вы куда пошли?!» — кричит на весь автобус водитель мужчине, который вместе с группой других пожилых людей заходит в 259-ю маршрутку.
Харьковчане неохотно достают деньги, а вот мужчина отказывается и после коллективной ссоры в конце концов выходит ждать красного автобуса муниципального транспорта: он ходит редко, но зато бесплатный. На сегодняшний день маршрутка — это единственный способ добраться на Северную Салтовку, не вызывая такси, но даже 20 гривен для многих жителей района — большие деньги.
Засыпать под звуки «Града», просыпаться от жуткой тишины
Северная Салтовка — один из самых молодых и густонаселенных районов Харькова. Он возник в середине 80-х годов прошлого века. Сегодня это самая разрушенная часть города, но первое, что поражает здесь, — не руины, а почти полная тишина и отсутствие людей и автомобилей на улицах. Эту тишину постоянно нарушают только далекие взрывы от артиллерийских выстрелов и РСЗО. Нигде в Харькове их так хорошо не слышно, но люди уже давно привыкли к этому фону.
«Я засыпаю под звуки “Града” и просыпаюсь от зловещей тишины», — говорит мне Валентина, пока мы вместе с несколькими десятками жителей Северной Салтовки ждем завтрак, который ежедневно привозят сюда волонтеры церкви «Возрождение».
Валентина не выдержала постоянных обстрелов и уехала 1 апреля, жила в частном секторе у сестры и вернулась ровно через три месяца, когда в их дом дали воду и свет.
«Где бы ни было хорошо, а дома лучше. Я первую ночь здесь спала, как младенец, просто отключилась. Я была в родном доме, где я родилась», — улыбается женщина. Но фотографироваться отказывается, опасаясь, что журналисты могут показать, где на Салтовке собираются люди, и потом туда прилетит «гостинец» от россиян.
Возле соседнего подъезда трое мужчин в комбинезонах коммунального предприятия режут листы ДСП и прибивают их к окнам, готовя дом к отопительному сезону. Так поступают во всем Харькове; нет смысла менять окна, пока совсем рядом постоянно стреляют. За один день работы коммунальщики справляются с подъездом девятиэтажки.
В половине двенадцатого наконец подъезжает белый бусик с надписью «Эвакуация». Пастор «Возрождения» Вячеслав Храмов и его помощница достают два больших бидона с овощным супом. Короткая молитва — и через 10 минут все блюдо расходится по кастрюлькам и судочкам нуждающихся.
Ближайший магазин продуктов — в трех километрах от Северной Салтовки, идти туда надо пешком. Но это неважно, потому что денег все равно нет. Поэтому без волонтеров на Салтовке никак. Сюда обязательно кто-то да приезжает — трижды в день.
«За время войны здесь никто не умер от голода»
«В первые дни войны мы не супом помогали людям, мы их вывозили из-под обстрелов, — вспоминает пастор Вячеслав Храмов. — На вокзал вывозить было страшно. Представьте: вокзал, набитый людьми, и много детей. Матери плачут, дети плачут, штурмуют эти вагоны. Я стоял и молился, чтобы они выехали оттуда».
Тех, кого не могли вывезти, устраивали в бомбоубежищах: кроме крыши нужно было обеспечить питание. Так и возникла идея готовить еду. Каждый день во дворе местного Дома молитвы варят 150 литров супа, но в день нашего разговора, по словам пастора, развели 300 литров.
В самые трудные дни, когда до Салтовки не доезжали волонтеры, люди готовили на кострах, вспоминает один из тех, кто остался здесь, несмотря на опасность. Сейчас далеко не в каждом доме есть газ, потому что трубы очень повреждены.
«За время войны здесь никто не умер от голода. Это была моя задача как пастора. Хотелось бы, чтобы после войны мы стали добрее, чтобы эти люди начали не только себе варить пищу, но и другим», — улыбается Вячеслав Храмов. Вскакивает и садится в бус, потому что их еще ждут очередные локации.
Как учиться под обстрелами?
Харьковские школы постоянно попадают под обстрелы, несколько строений уже полностью разрушены. Школе №164 на Северной Салтовке еще повезло, считает ее директор Лариса Борщик: здесь пострадали только окна и коммуникации. Мужчина во дворе убирает разбитое стекло, а сами окна вскоре закроют ДСП. Но о восстановлении полноценного обучения, конечно, речь не идет.
В первые дни войны здесь скрывались от обстрелов несколько сотен человек. Учебный процесс возобновили только в апреле. За это время многие дети уехали из страны и начали учиться за границей, не прекратив вместе с тем учебу в родном заведении. С начала войны школу покинули всего около десяти учеников, с гордостью в голосе сообщает Лариса Николаевна. Время проведения онлайн-занятий выделили так, чтобы всем было удобно.
Восстанавливать своими силами
Школьница, которую я встречаю через час блужданий по Северной Салтовке, учится именно в этой 164-й школе. Подтверждает: с учебой все было хорошо, только без живого общения со сверстниками никакие уроки не радуют.
Ее отец Сергей вместе с соседом Олегом пришли самостоятельно заменить водопроводную трубу в подвале дома, чтобы можно было пустить туда воду. Девочка играет рядом, нарезая от нечего делать кольца из кусков пластиковых труб.
В доме, где до войны жили эти люди, пострадали окна и подъезд, а газовая труба превратилась в решето, без ее замены здание невозможно полностью вернуть в эксплуатацию. Но жильцы решили не ждать коммунальщиков и начали ремонт сами. Сначала организовались через чат дома, приехали и убрали придомовую территорию. А сейчас Сергей и Олег меняют водопроводные трубы, что лопнули от морозов в начале войны, после чего сами пустят в дом воду.
«У меня уже много знакомых, которые не хотят сидеть в Европе, потому что соскучились по дому», — признается Сергей. Но понимает, что пока под Харьковом идет война, никакие ремонты не помогут вернуть всех домой. Его слова подтверждает и проходящая мимо соседка: «Ложишься спать и думаешь, накроет или не накроет». В то же время даже здесь никто не прячется при сообщениях о воздушной тревоге: прилетит — так прилетит.
«Куда вы едете, вас сейчас нацики поубивают!»
Сергей тоже уехал в первый же день полномасштабной войны. Планировал отвезти семью в село Просянка Купянского района и вернуться. Но на следующее утро село уже оккупировали российские войска.
«Мы там два месяца сидели. Меня ненавидело все село, потому что мы собирали деньги для ВСУ через мой инстаграм, у которого 3,5 тысячи подписчиков», — смеется Сергей.
россияне в Просянке не задержались. Проехали колоннами, отобрали у местных тракторы и грузовики, забрали бывших военных, обнаруженных среди жителей села, и двинулись дальше.
На второй месяц войны семья Сергея вырвалась из Просянки с последней эвакуационной колонной. Когда ехали, россияне с оружием в руках кричали в окно каждой машины: «Куда вы едете, вас сейчас нацики поубивают!»
Дом, который должен был защитить двести человек
Больше всего разрушенных домов на Северной Салтовке — у кольцевой дороги, эта территория была самой близкой к зоне прямых обстрелов. Дом на улице Натальи Ужвий, 82 стал печальным символом Салтовки. Именно эту 16-этажку можно чаще всего увидеть на фотографиях района.
В начале войны здесь в подвале прятались около двухсот харьковчан, рассказывает Екатерина. До 24 февраля она жила в соседнем доме.
А сегодня пришла забрать свои вещи из разрушенной квартиры.
«Было очень страшно. Успокаивали детей, подкармливали стариков. Сюда ничего не приезжало. Один лишь раз на пятый день заехала машина и выбросила хлеб на бордюр», — вспоминает женщина.
Екатерина уехала из Салтовки на седьмой день войны, из одежды взяла только зимние сапоги и пуховик. На следующий день в 16-этажку в первый раз попал снаряд, и все, кто прятался в подвале, покинули здание.
Когда Екатерина впервые вернулась в свой дом и где-то рядом что-то взорвалось, ее пес сразу побежал в подвал «панельки», хотя она уже была полностью разрушена.
Что дальше?
По сообщению руководителя Харьковской областной прокуратуры Сергея Фильчакова, по состоянию на середину июня в результате обстрелов на Северной Салтовке погибли 35 человек, 61 получил ранения. Двести жилых домов, а это — 70% от всех — разрушены.
Во дворе одного из домов женщина неспешно вырывает сорняк, который за время войны пророс сквозь асфальт на детской площадке. Это Светлана. Она тоже уезжала из Северной Салтовки, но вернулась при первой же возможности.
«Я строитель, и мне кажется, район можно более или менее восстановить, — говорит она. — «Но кто далеко уехал, вряд ли вернется, пока такая неуверенная обстановка».
- Поделиться: