«Россия не рождается, она в сторону кладбища двигается»

Российская журналистка и фотограф, лауреатка премии World Press Photo за репортаж из середины Чернобыльского реактора и премии «Свободна пресса Восточной Европы» Виктория Ивлева открыла в пространстве «Изоляция» выставку фотографий «Рождение Украины», посвященную 25-летию независимости страны. Эта выставка, по ее словам, — манифестация чувства персональной ответственности и вины за то, что произошло в последние два с половиной года между соседними странами. В проекте Ивлева собрала 72 полтораметровые фотографии, ради которых она объехала все областные центры Украины, кроме оккупированных Луганска и Донецка и аннексированного Крыма, чтобы показать, как рождаются новые украинцы.

— Ты сама мама двоих детей. Что для тебя быть матерью?

—Я помню свое первое ощущение: не знаю, как это было у тебя — у матери одного ребенка, — а у меня было ощущение, что пришло бессмертие, потому что появилось мое продолжение.

— Как тебе пришла идея связать роды женщины в разных регионах Украины с независимостью?

— Я все время пытаюсь что-то сделать для Украины. Мне все время казалось, что того, что я делаю, мало, нужно что-то еще. Я у вас волонтерю, но ничего не делаю как журналист. У меня не такой большой выход, тем более в российской прессе, хотя я делаю для «Дождя» достаточно часто украинские сюжеты, в основном про переселенцев. Я стала думать, что могу сделать. А как фотограф я вообще ничего не делала для Украины.

— Ты делала «Путешествие по Украине» (фотокнига с репортажными историями — Hromadske).

— Ну, это была целая книжка. Но это уже прошло. А сейчас-то что? Сейчас – ничего.

Я стала думать, что я могла бы сделать как фотограф, потому что все-таки это моя первая, основная профессия в журналистике. И стало понятно, что основное событие, из-за которого происходят все остальные украинские события, – Майдан – уже прошло. Передать фотографические ощущения от Майдана практически невозможно. Потому что фотография — это всегда «здесь и сейчас». Всем друзьям Украины, друзьям прогресса понятно, что главное достижение Майдана – это рождение новой нации. Это было видно, это так чувствовалось. В моей книжке была такая фраза: «и вдруг из хаоса - рождение нации». Вот из этого хаоса, из революции внезапно рождается новый народ, совершенно для самого себя неожиданно. И я решила, что нужно снять роды.

Это был общеукраинский проект: нужно было объехать областные центры Украины. Сначала я пыталась это сделать через каких-то знакомых, найти акушеров, пробраться партизанскими тропами, поскольку долгая жизнь в Российской Федерации учит работать с партизанами. А потом я поняла, что это невозможно, что этот проект затянется на годы, потому что в одном городе будет акушер, в другом его не будет, а в третьем он будет не на смене. В итоге мне очень помог Независимый профсоюз журналистов Украины, членом которого я являюсь и депутат ВР Ярослав Маркевич, с которым я не знакома, но у нас есть общие друзья на ФБ, они и рассказали Ярославу про мой проект. Меня позвали на съезд акушеров-гинекологов, после которого я получаю на Фейсбуке удивительное письмо от Тани Коломийченко (секретарь ассоциации акушер-гинекологов Украины — Hromadske), которая предложила мне свою помощь. Таня проделала невероятную работу. Она предваряла все мои визиты в роддома, поскольку главные врачи или были ей известны, или они знали, кто она такая. Она звонила в роддом, договаривалась, и я приезжала уже на подготовленную почву. Поэтому этот проект в общем прошел очень гладко.

— А тебе было важно, кого ты конкретно снимаешь?

— Нет, у меня не было такой возможности — выбирать женщин. Кто-то отказывался. Ты приходишь в роддом, допустим, есть трое женщин в родах. Я к каждой подхожу, одна говорит «да», другая — «нет», третья говорит: «я подумаю». Вот и все. И ты работаешь с тем, что есть. То есть это были абсолютно, как сейчас говорят, «рандомные» женщины, которых я знать не знала раньше. Я понятия не имею об их политических взглядах, об этом вообще как-то не думали. Получился, я думаю, достаточный срез украинского общества.

— Сейчас задам, наверное, неприятный вопрос, но мог ли получиться проект «Рождение России»?

— Нет, не мог получиться.

— Почему не мог?

— Она не рождается. Я ничего не вижу неприятного в этом вопросе. Россия в какую-то другую сторону, больше в сторону кладбища, двигается. Я увидела рождение здесь, но не увидела это больше ни в какой стране мира. Независимо от того, лучше живут в этой стране люди или хуже, не об этом речь. Это не о лучше и не о хуже, а о каком-то другом качестве. Роды – это новое качество и появление чего-то нового.

— Хорошо, но что должно произойти на твоей родине?

— На нашей с тобой родине. Что должно произойти? Я думаю, что она должна распасться. Я думаю, что эта империя должна перестать существовать. Или начать существовать на каких-то иных началах.

— Как у Сорокина?

— Ну не как у Сорокина, нет. Но, условно скажем, как Соединенные Штаты, где каждый штат достаточно самостоятелен. При том, что это все-таки государство, и там государственная власть может быть даже большей силы, но там есть свобода. То, что когда-то было благом, постепенно из-за отсутствия современных технологий, из-за того, что Россия не успевает идти в формате современного развития и из-за политических, конечно, зажимов, превращается в «антиблаго». И я думаю, что империя – это уже из прошлого. Сейчас по другому как-то организовывается жизнь на планете, и Россия, к сожалению, отстает.

— На выставке представлены работы из всех основных центров, но нет городов Донецка, Луганска, которые сейчас находятся на, как мы называем, оккупированной территории. Ты принципиально не хотела ехать туда, пересекая все эти блокпосты, и получать разрешение, чтобы снимать там?

— Здесь есть Донецкая и Луганская области. Оттуда довольно много фотографий. Что касается неконтролированной территории, в Луганск мне ехать точно не безопасно после пленения, которое произошло год назад. В Донецк я, наверное, могла поехать. Но я думаю, что это было бы не очень честно, а искать там людей, которые поддерживают Украину, будучи беременными и рожая в Донецке, — это бы очень сузило пространство работы.

— Но ты же не искала каких-то политических взглядов.

— Нет, но проект называется «Рождение Украины». Значит, я приезжаю в Донецк, который присягает на верность Российской Федерации или самому себе, прихожу в роддом и говорю: «Не хотите ли вы сняться в проекте «Рождение Украины»?» Вы можете представить себе, что будет дальше. Но я должна сказать, что мне кажется, что вообще совершенно неправильно называть эти территории оккупированными. Оккупирована территория Крыма – с этим я согласна.

— Туда ты принципиально не поехала?

— Туда я не хочу ехать, просто не хочу. Мне очень тяжело было бы там быть. Хотите жить в Советском Союзе – «вольномуволя,спасенному рай». Я приезжаю в Советский Союз и говорю: «Не хотите ли вы поучаствовать в проекте «Рождение Украины»? Что мне говорят жители Советского Союза? «Нет, — говорят они, конечно, — мы не хотим. Мы хотим участвовать в проекте «Рождение Советского Союза». Вот, участвуйте, вот у вас есть байкер Хирург, он вам помогает участвовать — ради Бога, это без меня.

/Екатерина Сергацкова