«Со стороны России это шахматная игра, а не желание сбросить все фигуры с доски»

Журналист, гендиректор агентства “Интерфакс-Украина” прокомментировал в эфире “Громадского на русском” решение Москвы признать паспорта так называемых ДНР и ЛНР.

Вы только что вернулись с конференции по безопасности в Мюнхене. Как там отреагировали на указ Путина о признании паспортов так называемых ДНР/ЛНР? Какие были комментарии?

Александр Мартыненко: Указ был подписан не просто во время конференции, а во время встречи «Нормандской четверки». Министр иностранных дел Украины заявил, что, если бы он раньше узнал о подписании указа, то на этой встрече был бы совершенно другой разговор. Разговор шел в закрытом режиме, и никакой информации не могло поступить. В этом смысле Россия все сделала достаточно иезуитским способом.

Информация о подписании появилась в конце конференции, и практически никто не успел понять, что это за указ, а тем более — отреагировать.

Президент Порошенко в это время проводил встречу с Майком Пенсом, проинформировал его и одним из первых дал комментарий по этому поводу. Общий смысл всех сообщений: этот указ противоречит духу Минских соглашений.

В международном праве подобные случаи встречаются. Страна может признать документы определённых территорий, которые непонятно кем контролируются и непонятно кому принадлежат, для того чтобы люди, живущие там, имели какие-то права. Такое происходит только в случае невозможности разрешения конфликта, когда он долгосрочный и безвыходный.

Можно спорить о том, являются ли Минские соглашения выходом, но это процесс, – процесс, который идет и подкреплён официальными документами.

Зачем это было сделано? Мне кажется, что в Донецке, Луганске, как и вообще в Украине, страдают по причине отсутствия побед. За последнее время там, в “ДНР”/”ЛНР”, убили символы этого сопротивления, Гиви и Моторолу: один отправился на тот свет и второй. Лучше не стало, война продолжается, все устали, а Россия не принимает к себе – жутковатая картина. Так вот, надо было дать хоть какой-то свет в окошке для людей.

Ксения Туркова: Но ведь это половинчатый свет в окошке, потому что речь идет о временном признании…

Юрий Мацарский: Там даже не указываются названия этих республик, а речь идет только об отдельных районах Луганской и Донецкой областей.

Александр Мартыненко Во-первых, это сделано для формального соответствия Минским соглашениям. Россия нигде не упоминает ЛНР, ДНР – везде упоминаются ОРДО/ОРЛО.

Во-вторых, признаются только документы, выданные соответствующими органами (организациями). Я представляю себе, как юристы в Москве пытались выписать этот указ так, чтобы было понятно, о чем речь и чтобы нельзя было придраться. Для меня загадка, что такое «соответствующие органы (организации)». Документы на право собственности, выданные в каком-то селе ОРДО/ОРЛО «соответствующим органом», тоже будут признаны? Желание сделать людям «подарок» и не нарушить Минские договорённости приводит к таким фантастическим указам.

Ксения Туркова: Может, это сигнал международному сообществу: «Вот, мы признали документы»?

Александр Мартыненко: Возможно. Есть страны, которые ждут признания “ЛНР/ДНР”, что позволит перевести этот конфликт в фазу «Абхазии и Южной Осетии №2». Тогда все будет просто и понятно: их признали, Минский процесс закончился, санкции остаются.

Юрий Мацарский: Но тогда на смену Минскому процессу должен прийти другой, и не факт, что он будет более действенным.

Александр Мартыненко: Сейчас весь этот конфликт «теплится», а переход в фазу «Абхазии/Осетии №2» означает «глубокую заморозку». Провести полную аналогию с Абхазией и Осетией невозможно по причине отсутствия тогда санкций, которые мы видим сейчас. После полного признания “ДНР/ЛНР” территории признают оккупированными, а санкции продолжат «навечно». Хотя и не думаю, что это произойдет сейчас, потому что со стороны России это шахматная игра, а не желание сбросить все фигуры с доски.

Юрий Мацарский: То есть это не для того, чтобы посмотреть на реакцию Трампа и Запада?

Они лучше, чем мы, понимают реакцию Запада. Трампа они понимают хуже, чем Запад, но не для того, чтобы посмотреть на возможную реакцию.

Но до признания еще далеко, и пока все будет в состоянии признания документов и непризнания государств.