«В течение века наша семья страдала от россиян». История педагога с Луганской области, которая погибла в Буче

На протяжении века семья Натальи Соколовской страдала от россиян. Ее деда Николая Сарму-Соколовского несколько раз сажали в тюрьму за украинскую позицию и участие в Организации украинских националистов. Он провел в неволе в целом более 15 лет. Его первую жену, деятельницу ОУН, убило гестапо. Вторая жена также была в заключении.

Через десятки лет россияне снова принесли горе в семью, забрав жизнь внучки Николая Соколовского, Натальи. А ее дети и внуки стали «переселенцами с опытом».

Любил Украину, творил, боролся

Николай Сарма-Соколовский был художником, писал поэзию, прозу и публицистику, играл на бандуре. Он родился 19 мая 1910 года на Днепровщине. Папа, кубанский казак Александр Соколовский, с детства прививал сыну любовь к Украине. Когда Николаю было 13, в семью домой пришли чекисты, чтобы арестовать отца. В тот же день отец умер из-за болезни.

Позже наставником и «вторым отцом» для Николая стал Фотий Красицкий — учитель Миргородской художественно-керамической школы, родственник Тараса Шевченко.

Николая впервые арестовали в 19 лет за принадлежность к Союзу Украинской Молодежи и то, что играл на бандуре и распространял украинские исторические песни в селах Полтавской области. После суда юноша попал в концлагерь, откуда впоследствии сбежал.

В 1934 году Николая призвали в Красную армию. Батальон переместили на Дальний Восток, где мобилизованных фактически превратили в каторжан. Оттуда он тоже сбежал и с поддельными документами поступил в Киевский художественный институт, где получил образование художника.

Николай принял в Киеве присягу члена Организации Украинских Националистов в 1941-м. Был проводником ОУН в Полтавской области. Также прошел пастырские курсы Украинской автокефальной православной церкви, а в следующем году стал священником.

В 1942-м гестапо расстреляло в Полтаве 12 оуновцев, среди них была жена Николая — Дина Соколовская.

А уже советское НКВД арестовало самого мужчину в 1944-м. Но Николай в очередной раз сбежал из-под стражи. Он стал жить под чужим именем на Буковине, где имел парафию, в которой проповедовал на украинском языке. Сарма-Соколовский продолжил сотрудничать с подпольем ОУН.

Очередной арест произошел в 1948-м — энкаведисты схватили священника возле церкви. Сначала Николая ждала смертная казнь, но наказание изменили на 25 лет лагерей особого режима. Такой приговор вынесли также двум его братьям и жене Варваре.

За проукраинскую деятельность Николай Сарма-Соколовский в целом более 15 лет провел в неволе. В 1961 году заключенных советской властью амнистировали. Николай и его родные вышли на свободу, однако им было запрещено жить на западе Украины. Так семья оказалась в Луганской области, где мужчина жил до 1974-го.

Затем Николай переехал в город Новомосковск Днепропетровской области. В конце 1980-х он создал там кружок бандуристов, общество украинского языка и общество «Просвита».

После провозглашения независимости Украины мужчина был настоятелем церкви. Все это время Николай продолжал рисовать и писать, хотя публиковать его творчество было запрещено вплоть до 1990-го. Несмотря на это ему удалось тайно издать сборник стихов.

Умер Николай Сарма-Соколовский 9 августа 2001 года. Его дочь писала об отце книгу, но не успела завершить. Дописывала ее уже внучка — Наталья Соколовская. Она берегла картины деда и все связанное с историей ее рода. В 2022 году жизнь Натальи забрала российская армия.

Влюбляла людей в украинскую культуру

Наталья жила в Луганской области, в частности в Довжанске, Луганске и Счастье. Со своим мужем воспитала двух дочерей. Имела инженерное и филологическое образования, преподавала черчение, рисование и трудовое обучение, а позже — украинский язык.

«Наталья не боялась быть с детьми на одной волне. Не переживала, что из-за этого ее авторитет пошатнется. Ее любили и уважали», — рассказывает коллега и подруга женщины Евгения Кибец.

Более 10 лет Наталья работала преподавателем украинского языка и была ответственной за культурно-массовый сектор в Луганском государственном медицинском университете. От мероприятий, которые она организовывала, были в восторге и коллеги, и студенты.

«Она все делала с душой, оригинально, по-особенному. Это было сплетение инженерной мысли и эстетического видения. Костюмы, музыку, сценарий, декор — все продумывала до мелочей», — вспоминает Евгения Кибец.

Как-то на выступление Наталье были нужны яркие юбки — оранжевые, зеленые, синие... Взять их было негде, поэтому она их сама и сшила. А еще Наталья рисовала, плела бисером, вязала, ее интересы и умения были разнообразны.

Университетскими мероприятиями Наталья Соколовская влюбляла людей в украинскую культуру, которую безгранично любила. Она сама была украиноязычной, как и ее дочери. В школу они часто надевали вышиванки.

Сама же Наталья тоже любила одевать вышитые рубашки и платья. Дополняла образ красным ожерельем и серьгами.

«Наталья так хорошо говорила на украинском! Я удивлялась: как в нашем русскоязычном регионе можно так хорошо знать украинский? Ходила только в украинский театр. В ее кабинете висел портрет Тараса Шевченко», — вспоминает подруга Елена Корж.

У женщин была разница в возрасте почти 20 лет, но это никогда не ощущалось, добавляет Елена: «Она общалась с тридцатилетними так, будто ей было 30. Со старшими людьми говорила так, как будто была их возраста. Она обладала врожденной мудростью».

Наталья берегла память о своих родственниках. В ее доме в Луганске над лестницей, ведущей на второй этаж, висели портреты родных — бабушек, дедушек, теть.

«Идешь, как по аллее славы, с ощущением, что видишь корни рода. Когда они из-за войны переехали в Счастье, всю галерею забрали с собой», — вспоминает Евгения Кибец.

Уже после 2014-го Наталья вернется в оккупированный Луганск один-единственный раз, чтобы забрать дедушкины картины.

«Интеллигентная, утонченная, благородная. Со сдержанной гордостью рассказывала трагическую и одновременно героическую историю своего рода. И было сразу понятно, откуда она такая — настоящая украинка», — характеризует Наталью подруга Елена Неловкина.

Ходили на протесты, пока оккупанты не захватили Луганск

Весной 2014 года Наталья Соколовская с коллегами присоединилась к Евромайдану в Луганске, участвовала в мирных акциях и студенческих маршах в поддержку единства Украины.

«В апреле в Луганск со стороны россии уже приезжали те, кто имел задачу устроить беспорядки с последующим установлением пророссийской власти в городе. После захвата зданий СБУ, областной администрации и проведения так называемого референдума открыто выражать проукраинскую позицию стало опасно, в университете в частности. По городу бегали вооруженные маргиналы, которые "бросали на подвал" всех, кто им не нравился, кто не так смотрел или не так вел себя. Украинской власти в городе уже не было. Нашего Луганска тоже», — вспоминает Елена Неловкина.

Наталья еще собиралась с друзьями-единомышленниками, но уже было понятно, что следует выезжать на подконтрольную Украине территорию.

С мужем Андреем Мироненко и двумя внуками (детьми дочери Оксаны) она выехала в город Счастье. Дочь Юлия Гринева, которая тогда жила с семьей в Донецке, эвакуировалась в Луцк.

Дочь Оксана с мужем Станиславом остались в Луганске ухаживать за двумя пожилыми бабушками и дедушкой. Они оба — врачи, продолжали работать в условиях обстрелов, без света, воды, связи и под давлением российских солдат.

Однажды во время обстрелов осколками снарядов ранило дедушку. Это стало сигналом: пожилых родственников тоже лучше эвакуировать.

«россияне запрещали ездить по городу собственным транспортом. Несмотря на это я решилась сесть за руль, забрала деда в больницу, вытащила обломки, позашивала раны... Свою машину спрятала в гараже на работе. После этого нашла такси, на котором вывезли дедушку и бабушек в Счастье», — вспоминает дочь Натальи, Оксана Мироненко.

Они с мужем ожидали, что украинская армия освободит город от оккупантов. Время шло, а этого не происходило. 1 сентября супруги врачи собрали вещи и врачебные инструменты и на собственных машинах выехали в столицу.

«Отправились в Киев в поисках счастья», — говорит Оксана.

Из Счастья — в Бучу

Станислав и Оксана сначала жили у друзей, потом снимали дом в Буче. Позже купили там собственное жилье.

Наталья Соколовская и Андрей Мироненко остались в Луганской области. Время от времени приезжали в Бучу, а затем купили там квартиру. В 2019 году в Киевскую область из Луцка переселились и дочь Юлия с мужем и тремя детьми.

«Счастье периодически обстреливала российская армия. Были прилеты к соседям, но двор родителей не пострадал. Мама хотела эвакуироваться, но бабушки были против еще одного переезда», — делится Оксана Мироненко.

Родители Натальи и Андрея умерли, а за неделю до начала полномасштабной войны начались плотные обстрелы Счастья.

23 февраля супруги приехали в Бучу. Не успели распаковать чемоданы, как война пришла и сюда.

российские солдаты обстреливали дома, пытали, убивали, насиловали. Препятствовали эвакуации, нанося удары по колоннам и отдельным автомобилям.

Наталью узнали по пластине в руке

Сначала из Бучи выехали дочери супругов. Наталья с мужем колебались: надеялись, что все быстро пройдет. Но 4 марта все же отправились.

Поехали по дороге, по которой перед тем выезжали другие. Однако теперь проезд перекрывало бетонное заграждение. Наталья сказала, что знает еще один путь.

«Пока родители ехали, я была с мамой на связи. Они были на улице Яблунской, сейчас ее называют "дорогой смерти". Послышались выстрелы. Пули попали в машину. Родители остановились и вышли из авто. Я советовала им лечь на землю или искать какой-то уголок, чтобы переждать», — вспоминает Юлия Гринева.

Это была территория частного сектора, двери в ближайшие дома заперты, спрятаться было негде. Супруги сели в машину. Развернулись, проехали метров сто. Снова начались обстрелы.

«Последнее, что я услышала, — это слова папы: "Мам..." При нас он называл ее мамой. Дальше папа потерял сознание. Еще минут 10-15 продолжался звонок, я звала родителей, но ответа не было», — рассказывает Юлия.

Когда Андрей Мироненко пришел в себя, его машина горела. Он посмотрел на жену, увидел простреленную грудь и голову. Пытался достать ее тело из автомобиля, но дверь заклинило. Стекло уже повылетало, и через окно вытащить женщину тоже не получалось: одна рука мужчины была прострелена.

После этого он взял телефон, достал два рюкзака из багажника и забежал в ближайшую открытую калитку. Зашел в сарай. Тем временем авто взорвалось.

Андрей Мироненко успел сообщить о ранении зятя Стаса, мужа дочери Оксаны, и снова потерял сознание.

Оксана Мироненко звонила во все службы, чтобы спасти папу. Поскольку шли бои, ей отказывали в помощи. Наконец нашла волонтеров поблизости, среди которых был медик. Андрей Мироненко шел к ним дворами, перелезал через заборы — и все же добрался, получил первую помощь и остался на ночь.

В 6 утра следующего дня пешком перешел российский блокпост на пути в Ирпень. Кум Оксаны подвез его к Романовскому мосту, соединяющему Бучу и Ирпень с Киевом. Муж Оксаны забрал Андрея в частную киевскую клинику, где работал с женой. Оксана прооперировала отца.

Она поделилась, как сумела преодолеть эмоции из-за потери мамы: «Я чувствовала ненависть и целый спектр негативных эмоций в отношении россиян. Но сконцентрировалась на том, что я могу сделать — и делала это, потому что принять такую бессмысленную смерть мамы из-за россиян я не могла и не могу до сих пор».

Оксана Мироненко с мужем, детьми и отцом выехала в Ивано-Франковск. Юлия Гринева с семьей — в Германию.

Забрать тело Натальи Соколовской удалось только через месяц, после освобождения Бучи от российских оккупантов.

За несколько лет до трагедии ей делали операцию на кости — вживляли пластину. По ней женщину и узнали. Тело Натальи кремировали.

«Если бы остался клочок Украины, она жила бы там»

Когда Елена Корж узнала о гибели Натальи, плакала не только она, но и ее муж.

«Самое страшное то, что они из Счастья приехали в Бучу, чтобы спастись. Настигло... Она бы никогда не жила на оккупированной территории. Если бы остался маленький клочок Украины, она жила бы там», — считает Елена.

Она тяжело переживает потерю подруги. Теперь каждый праздник — это напоминание, что Натальи больше нет.

«Мы о ней не забываем. Ее невозможно забыть. Мы могли говорить часами. Не понимаю, как без нее жить», — говорит Елена Корж.

«Мы были на телефоне каждый день, пока связь не пропала, а 4 марта мне позвонила наша общая подруга и сказала, что Наталья погибла... Боль чувствую до сих пор. Сохранились фото, в которых "та" жизнь. Пока не хватает сил на них смотреть. Светлая память...» — добавляет Елена Неловкина.

«До сих пор не могу поверить...» — говорит Евгения Кибец. Она часто вспоминает времена, проведенные вместе. Сейчас, говорит, будто осиротела. Живет за границей. Скучает по Украине, однако ехать не к кому.

В память о маме дочери создали благотворительный фонд

Муж Натальи Соколовской не может оправиться от горя. Дочери активно волонтерят. В память о маме они создали благотворительный фонд «Наш сокол», который занимается людьми пожилого возраста, внутренне перемещенными и людьми с инвалидностью, а также занимается медицинской помощью пострадавшим от войны гражданским и военным. Юлия отправляет в Украину из Германии гуманитарную помощь.

«Ничего не изменится, если я буду только злиться на россиян, поэтому трансформирую эту агрессию в позитивное. Занимаюсь волонтерством. Я сама знаю, как это — переезжать, когда тебя никто там не ждет. У меня есть опыт и большой ресурс помогать людям», — рассказывает Оксана Мироненко.

По ее словам, занятость спасает от осознания того, что произошло.

«В течение века наша семья страдала от российской власти. Мама ничего хорошего от россиян никогда не ожидала. Почему-то некоторые люди (путин и его сторонники) считают, что могут управлять судьбами миллионов людей и не нести за это наказание. Меня угнетает эта мысль и абсурдность этой войны. Больно от осознания, что мама еще могла бы жить лет 20-30», — делится Юлия.

Наталья Соколовская мечтала больше времени проводить с детьми и внуками. Хотела чаще рисовать.

«Мы ей купили мольберт и краски. Она все говорила: "Это дело доделаю и возьмусь рисовать". Также хотела завершить книгу, которую начала писать моя бабушка. Не успела... Мама любила жизнь и могла еще нести миру любовь и добро», — говорит Юлия Гринева.

Текст подготовила платформа памяти «Мемориал», рассказывающая истории убитых россией гражданских и погибших украинских военных. Чтобы сообщить данные о потерях, восполняйте формы: для погибших военных и гражданских жертв.

Автор: Наталья Хвесик