Военные боги и селфи-войска. Репортаж из освобожденного Херсона

Четвертый день Херсон отмечает возвращение в Украину. Начали еще тогда, когда российские войска уже ушли, а украинские еще не пришли. Теперь здесь все люди в военной форме — боги и селебрити. Девушки просят оставить автограф на одежде или на груди, обтянутой легким свитером. Военные смущаются.

Один из них пишет слово «любовь» на спине у молодой девушки и добавляет «126 ТрО» и подпись.

126 — это одесская бригада терробороны, которая воевала на границе Николаевской и Херсонской областей, а затем на самой Херсонщине с начала полномасштабной войны.

Площадь Свободы в Херсоне уже четвертый день — сплошная фотозона, на которую хотели бы попасть многие украинцы. Здесь появляются и люди в форме, которые, думается, не вели боевых действий за освобождение Херсонщины и областного центра.

Вот в военной форме Зорян Шкиряк, бывший глава госслужбы по чрезвычайным ситуациям, подходит к по-милитарному одетому Александру Вилкулу — бывшему регионалу, а ныне главе Криворожской военной администрации. Сзади фотографируется с детьми одетый в военную форму политтехнолог и ведущий, а ныне пресс-офицер первой отдельной бригады спецназначения имени Ивана Богуна Тарас Березовец.

В своем официальном телеграм-канале Вилкул позже напишет: «Поздравления из Херсона, брифинга сегодня не будет. Не успеваю». В прикрепленном к сообщению видео Вилкул расскажет, что привез в Херсон флагшток для украинского флага.

Миссия по доставке кофе из Ивано-Франковска в херсонскую кофейню

За пределами площади жизни в городе замерла. Из 320 тысяч жителей остались, по подсчету местной полиции, 86 тысяч. Все они уже четвертый день живут без света и третий без воды. Пока не жалуются, но вопросы задают. Полицейские предполагают, что электроэнергию дадут примерно через месяц. А связь восстановят вот-вот.

ВСУ — действительно здесь боги, и не только из-за освобождения Херсона, но и потому, что привозят «Старлинки». Благодаря этому связь есть только на площади.

Чуть дальше сигнал не поймаешь. У меня есть миссия — доставить пачку кофе в кофейню. Я знаю адрес. Мы пытаемся найти кофейню с помощью местных. На пачке написано «Выращен на херсонских арбузах». Кофе я везу из Ивано-Франковска — туда переехал владелец херсонской кофейни, мужчина, который дал мне эту пачку.

В Ивано-Франковске он открыл еще одну кофейню, и она стала центром «херсонской диаспоры». Мы с ним познакомились за несколько дней до освобождения Херсона. Его зовут Костя. Когда Костя услышал от меня, что Херсон вот-вот освободят, усомнился. Когда я сказала, что я туда вот-вот поеду — усомнился еще больше. Но дал мне упаковку, сказал найти его кофейню в Херсоне, а в ней оставшегося там Влада.

Мы подъезжаем к кофейне. Похоже, что внутри никого, но на улице перед дверью стоит генератор. Двери открыты. К нам выходит мужчина. Я понимаю, что это Влад. Говорю, что привезла кофе, а он улыбается. Я рассказываю про Костю. Мы снимаем Влада на телефон, чтобы я могла доехать до Николаева и оттуда передать видеообращение для Кости. В кафе есть генератор, и там наливают кофе. И нам тоже налили. И денег не взяли.

Но пока мы в Херсоне пьем кофе у Влада, он рассказывает, что обыкновенный черный кофе сейчас по 40 гривен, или по 50 рублей за чашку, и рубли у него еще остались. Показывает кошелек. «Россияне тоже заходили, брали кофе. Как-то начали говорить о Стремоусове (коллаборант, так называемый заместитель главы херсонской ОГА, который, по сообщениям российских властей, погиб 10 ноября в ДТП накануне освобождения Херсона, — ред.). А я стою, курю, слушаю. А они говорят: “Что это за клоун? Где он, туда и прилетает”. А потом зашли как-то и говорят: "Все, через два дня мы уезжаем". Ах-ха».

Приедет ли Зеленский?

Херсон, в отличие от других освобожденных городов, не разбит ракетами. Здесь несколько разрушенных хаймарсами зданий: суд, куда россияне и их гауляйтеры перенесли администрацию, гостиница, где погиб экс-регионал и коллаборант Журавко, и дом, который в народе называют «школа милиции». Это жилой дом, где когда-то давали квартиры сотрудникам милиции. Во время оккупации здесь жили россйиские военные. И, по данным украинского Генштаба, здесь было уничтожено до 200 оккупантов. Местные говорят, что россияне успели выехать до удара.

Многие из херсонцев боятся, что теперь россияне начнут по ним стрелять с левого берега Днепра. На днепровской набережной несколько десятков человек с детьми ловят российскую связь. Здесь она добивает с того берега. Я думаю о том, что мы стоим перед линией фронта. Издалека слышны звуки взрывов. Все гадают: это разминирование или где-то работает наша артиллерия?

Военной техники в городе не видно. Военных тоже не видно, разве что на фотозоне — на центральной площади. Куда они двигаются дальше – пока большая тайна.

Но ясно, что наступать на позиции россиян через два взорванных моста через Днепр никто не будет. Артиллерию, которая теперь с правого берега Днепра может достать до Мелитополя — стратегически важного для россиян города, — тоже в Херсоне не поставят, и близко к нему тоже. Все надеются, что возможно Херсону повезет уцелеть, и по городу бить не будут.

В городе на берегу Днепра беспокоятся еще об одном: приедет ли Зеленский. Слухи о его приезде ходят, но все понимают, что это для президента опасно.

Двух ребят 7-8 лет спрашиваем, видели ли они уже ВСУ? Отвечают, что да, но что круче всех Зеленский, потому что «молодой и справедливый, не то, что лысый поц».

«Старлинк», гуманитарка и соседи-коллаборанты

В одном из спальных районов фонд Сергея Притулы раздает гуманитарку и вай-фай со «Старлинка». Остается совсем немного до долгого комендантского часа, который установили уже украинские власти после освобождения города. Люди сразу сходятся.

«Вита, на, поговори с дочерью», — говорит мужчина. «Да подожди, мне нужно журналистам рассказать, как мы здесь жили», — отмахивается от мужа Вита.

Все пытаются с помощью интернета поговорить с родственниками на большой земле. «Они кабель украли и сигнальную ракету к забору прицепили, ты представляешь?» — жалуется какой-то человек по телефону. Из российских видео мы теперь знаем, что они украли животных из зоопарка, в частности енотов, картины из художественного музея и два памятника.

«А они тут ходили и говорили, что мы здесь “слишком свободные, надо жестче”. Но куда уж жестче? Мы здесь дворами их обходили», — перебивает соседку Вита.

«Что тут творилось! Ходили по квартирам, у них были списки, избивали людей сильно. А че? Откуда списки, ну, сдавали же. У нас-то двор дружный, но тут одна старая, я извиняюсь, сука, ходила — соседка наша, и зазывала всех голосовать. Иногда даже не представляешь, с кем рядом живешь», — крутит головой Вита.

«Так эта наша сука со двора, — подхватывает соседка Виты. — И говорит нам: “русские хоть порядок навели”. Я ей говорю: “Что они тебе окна помыли что ли?"»

К нашей маленькой группе подходит сосед Виты. Рассказывает, что у друзей из частного сектора есть генератор, и вчера до часу ночи там праздновали освобождение Херсона. С музыкой.

Комендантский час

С 17 часов — комендантский — «Старлинк» и выдачу гумпомощи сворачивают. В городе наступает тьма, и жизнь повсюду, кроме центральной площади, замирает. Через квартал из темноты к нам выходит женщина с подбитым глазом. Она видит, что мы журналисты и хочет рассказать свою историю. Она осуждена и эту оккупацию с еще 600 заключенными просидела в херсонском СИЗО. Три дня назад вся администрация и надзиратели скрылись, оставив заключенных запертыми. Но кто-то сумел найти ключи, объясняет женщина: «Теперь мы все бродим по Херсону, надо что-то делать, мне страшно». Женщина ходила к полицейским, они ей дали поесть. Но никуда не забрали.

Позже я встречаю начальника Херсонской полиции и спрашиваю о заключенных. «Ну, так они сбежали. Мы в курсе. Понемногу находим. Ну скоро похолодает, они сами придут». По информации военных, в городе могут оставаться и российские солдаты, переодетые в гражданское. Пока город патрулируют 6 патрульных машин.