«Я слышал, как кричал ребенок наших соседей. А потом все обрушилось». Очевидцы о трагедии в Умани

Весь квартал вокруг дома на окраине Умани, ставшего сегодня центром внимания всей Украины, перекрыт для гражданских автомобилей. Иначе и нельзя. Каждые 10-15 минут по этим дорогам подъезжают новые грузовики, чтобы забрать с места трагедии тонны бетона и остатки чьей-то мирной жизни. А еще «скорые», пожарные и полицейские автомобили.

Один из подъездов этого панельного дома в четыре часа утра полностью уничтожила российская крылатая ракета типа Х-101/Х-555. По предварительной информации, там было зарегистрировано 110 человек. Из 46 квартир 27 полностью уничтожены. Но уцелевшие квартиры все равно будут снесены, потому что ракета попала в дом со стороны парадного входа и попасть в те квартиры уже невозможно.

«А это кухня наша»

Непосредственно вокруг дома все перекрыто заградительной лентой. За ней за происходящим наблюдают вперемешку обитатели окрестных домов и случайные прохожие.

«А это кухня наша», — выдыхает женщина, неотрывно глядя куда-то на верхние этажи.

Рядом стоит ее муж, оба едва не плачут, потом немного растерянно уходят куда-то среди людей. То здесь, то там среди случайных наблюдателей легко заметить такие же, как у этой женщины и мужчины, заплаканные и растерянные лица.

Чуть дальше вокруг дома разместились несколько групп волонтеров, которые помогают всем желающим с водой, едой и теплом.

Замечаю у школы даже небольшую пиццерию на колесах. Это волонтеры британской волонтерской организации Siobhan's Trust, помогающей украинским переселенцам. Они случайно оказались в Умани в ночь обстрела и остались еще на один день, прервав свою запланированную поездку в Одессу.

Чем дальше, тем меньше шансов на спасение

Под разрушенным домом муравейник из спасателей, полиции, строительной техники и пожарных автомобилей. Даже издалека хорошо видно, как техника приостанавливает работу, когда между руинами просматриваются возможные признаки человека. Туда сходятся почти все спасатели и уже вручную раскапывают бетон и стекло.

Когда на место приносят яркие оранжевые носилки и большой белый мешок, сначала еще есть надежда, что мешок не понадобится. Но чем глубже зарываются спасатели в руины, тем очевиднее, что спасенных больше не будет. Всех, кого могли, а это 18 человек, уже спасли.

Погибших относят к лужайке возле соседнего дома. Здесь среди буйной зеленой травы и ярких тюльпанов медики коротко осматривают тела, прежде чем погрузить их в «скорые» и отправить в морг.

Еще дальше за ограничительной лентой подмечаю группу женщин, которые напряженно следят за действиями медиков. Вдруг одна из них прижимает руки к лицу — среди найденных тел кто-то из ее близких. Ее тихий плач быстро переходит в надрывный крик и уже через минуту ее подхватывают под руки и отводят в сторону трое других медиков, опасаясь, что женщина просто потеряет сознание. Присутствие журналистов здесь максимально неуместно, поэтому я делаю одно быстрое фото и возвращаюсь в разрушенный дом.

Вечером становится известно о том, что под завалами дома обнаружили 23 погибших. Среди них четверо детей.

«Я слышал крики ребенка наших соседей. А потом затихли»

Дмитрию Васильевичу и Ванде Ивановне больше негде жить, но они все равно понимают, насколько им повезло. Их квартира — на верхнем, девятом этаже в подъезде, но с противоположной стороны. Их стены выдержали удар, но за дверью их дома теперь пропасть.

Языки пламени были прямо у двери, вспоминает Дмитрий Васильевич первые минуты после взрыва. Тогда он услышал плач маленькой дочери соседей, она была еще жива после взрыва, пока часть верхних этажей не рухнула.

«У нас напротив квартира, где жили двое детей, бабушка и мама. Не знаем, что с бабушкой и мальчиком, а девочка с мамой погибли. Они очень кричали, мы вообще не знали, что делается с ними. Я рвался их спасать, но не мог открыть дверь. А потом, когда все обрушилось, затихли», — вспоминает мужчина.

Крылатая ракета также убила их знакомых с первого этажа, а еще переселенку из Харькова, которая сняла квартиру в этом подъезде, убегая от войны.

Ванда Ивановна одной из первых позвонила в полицию, минут через десять после взрыва. Еще через 15-20 минут пожарные с помощью лестницы забрали их из бетонного плена. Где они будут ночевать сегодня, супруги еще не знают, и не похоже, что этот вопрос их сильно беспокоит.

«Здесь палатки разбивают. Друзья приглашали, но неудобно идти в чужую семью. Горе великое да и все», — говорит Дмитрий Васильевич.

Ванда Ивановна просто желает путину жить долго, но максимально мучиться всю оставшуюся жизнь за свою кровожадность.

«Я ненавижу россию», — говорит ребенок, выросший в россии

В большом доме напротив от ударной волны почти не осталось целых окон. Руководитель местного ОСМД Светлана Михайловна, говорит, что это не единственное последствие прилета. В стенах двух подъездов пошли трещины.

«Мы проснулись от страшного взрыва. Я с ребенком спала и на меня упало что-то непонятное. У меня дома разбилось все, что может разбиться. Волна была страшная», — сначала неохотно начинает говорить Светлана Михайловна, но быстро разговаривается, вспоминая ночь.

Бронированную дверь их квартиры просто снесло в коридор. От окон тоже ничего не осталось. Поможет ли как-то государство установить новые — непонятно, пока приходится рассчитывать только на собственные силы. Но далеко не у всех есть деньги даже на такой ремонт.

Дочь Светланы Михайловны до начала полномасштабной войны жила с мужем в россии, но потом сразу же вернулась домой. На рассказы об обстрелах и погибших ее зять отвечал призывами сдаваться. Новость о том, что российская ракета упала совсем близко от них, прокомментировал только вопросом «вас там обошло?»

«Если бы не война, я всю жизнь жила бы с врагом в постели», — вспоминает Светлана Михайловна слова дочери, которые врезались ей в память.

Внучка Светланы Михайловны выросла в россии и когда приехала в Украину, должна была учиться заново читать, но уже на украинском языке.

«Она сидела сегодня дрожа в уголке после взрыва, завернутая в одеяло, и произнесла: “Я ненавижу россию”», — говорит Светлана Михайловна.

А кто любит убийц?