Зло под боком. Как живет волынское село Кортелесы на границе с Беларусью

«Вон там уже Беларусь, — показывает рукой Николай Иосифович. — До границы меньше двух километров».

Вечернее солнце садится за чащу полесского леса в указанном направлении. В селе Кортелесы смеркается, все вокруг медленно становится темно-синим.

Николай Иосифович — староста нескольких пограничных сел на севере Волынской области. Мы стоим с ним у подножия мемориала памяти погибших в трагедии, произошедшей здесь 80 лет назад. В 1942 году нацисты уничтожили село и заживо сожгли почти 3 тысячи человек. О трагедии теперь напоминает возведенный еще в советское время памятник.

80 лет спустя другой враг уничтожает украинскую землю и людей. А село Кортелесы, такое уютное и тихое, граничит со «спящим вулканом». Если наступление на Волынь со стороны Беларуси все-таки начнется, то Кортелесы будут едва ли не первыми, куда может ступить нога врага.

В селе к этому готовятся, уверяет Николай Иосифович. Да и сами жители непоколебимы. Говорят, если враг придет, возьмут в руки оружие. А пока жизнь продолжается.

«30 танков начали двигаться из Беларуси, а мы стоим и не знаем, куда смотреть, что делать»

Прямо перед пропускным пунктом Доманово узкая, но хорошо вымощенная дорога, которая поворачивает направо. Большая сине-желтая, под цвет национального флага, надпись гласит: мы заезжаем в Кортелисы — пограничное село на Волыни, что почти упирается в белорусские леса. Правда, для этого нужно пройти еще несколько небольших деревень — все соединены одной дорогой.

Жизнь здесь напоминает спокойную и умиротворенную сельскую осень — и не скажешь, что под боком у людей граница со злом. По обе стороны дороги раскинулись приусадебные хозяйства. Люди собирают яблоки и орехи. Местные жители — в основном женщины в юбках и платках — едут на велосипедах. Наверное, в церковь. А вот слева на пастбище женщина умиротворенно пасет коров.

На первый взгляд кажется, что война никак не отразилась на селе. Здесь даже продолжаются ремонтные работы на дороге.

«Несмотря на войну, благоустройство работает», — довольно констатирует румянощекий местный житель.

Но так было не всегда.

«Когда началась широкомасштабная война, мы семьей собрались вместе. С братом взяли женщин и детей, посадили в автобусы. Брат своих в Германию отправил, мои поехали к знакомым в Польшу. А ребята все остались», — рассказывает Игорь.

Рядом с ним крутится трехлетний Антон. Он с мамой и сестрой вернулся домой через три месяца после полномасштабного вторжения россии.

В Кортелесах, как и везде в Украине, прихода врага опасались. А после первых ракетных атак местные создали добровольное формирование громад (ДФГ).

«В начале войны к ДФГ присоединились более 70 человек. Люди вместе носили мешки, строили баррикады, старались. Потому что переживали», — рассказывает Вадим Лихван, администратор старостинского округа.

«Как стемнеет — мы выходили на дежурство, — перехватывает Игорь. — Было все укомплектовано, организовано. Ребята, имевшие опыт, выходили с ружьями. Если за военкоматом закреплен, давали автомат. А кто не военнослужащий — просто так присоединялись к дежурству».

И Игорь, и Вадим, и другие мужчины, которые проходят по площади, — обычные гражданские, вероятно, семейные, и в пятничный вечер они не спеша идут домой отдыхать. Трудно представить их с оружием в руках. Но война добавила свои штрихи к портрету каждого украинца.

«Мы стояли недалеко от бывшей дороги, которая с послевоенных времен называется Танковая», — рассказывает Николай Иосифович.

Главу старостинского округа мы встретили случайно в соседнем селе Млыново. Он оптимистичен. Говорит: «Посмотрите, какое светлое сегодня небо!»

«Здесь, — снова показывает в сторону границы, которая, судя по жесту, где-то прямо под закатом, — стояли 30 танков. А потом, когда они начали двигаться из Беларуси, можно сказать, земля тряслась. А мы стоим и не знаем, куда смотреть, что делать».

До прорыва через границу тогда так и не дошло. Поэтому за 8 месяцев войны ряды добровольцев в селе поредели почти наполовину. Но 32 жителя Кортелесов все еще готовятся «поприветствовать врага».

Местные стоят на страже каждую ночь. Всматриваются и вслушиваются в границу.

«В 2-3 километрах танк стоит от границы. Когда заводится, газует — его слышно. Так мы и помогаем нашим военным», — рассказывает Николай Иосифович.

«Чему быть, тому быть. Нам бежать некуда»

Жители Кортелесов не очень радуются камерам и не хотят называть свои имена. Каждый здесь делает то, что должен. В местной школе с начала агрессии местные хозяйки лепили вареники для военных, вспоминает директор, которую мы случайно встречаем на площади. А еще крестьяне всегда реагируют на сбор средств на нужды армии.

К вечеру часть из них выходят в центр. Здесь в магазине наливают черный горький кофе, в который добавляют сгущенку. Поговорить соглашаются всего несколько человек.

«Я сейчас, например, строю дом, — говорит Андрей. — Все говорят: “Зачем ты строишься?” А я отвечаю: “Что ж теперь, жить не надо?” Кто знает, что будет? Придут, не придут — жить надо».

И живут. В церковь на службу торопится священник. На ходу выслушивает наши вопросы, но на все лаконичный ответ: «Будет, как Бог даст».

Церковь в селе все еще принадлежит московскому патриархату. Местный житель не под запись говорит — в селе почти 20% населения все еще верят в «русский мир».

Мы с ним стоим над гранитной платформой, опоясывающей пень древнего дуба. Он сгорел во во время пожара 80 лет назад — еще одно напоминание о зверствах оккупантов. Что это возможно в таком мирном селе — сложно поверить. Даже теперь, когда агрессия врага каждый день нависает.

«Из Беларуси много самолетов к границе летает, но они подлетят, разворачиваются и летят назад, — рассказывает Николай Иосифович. — Сейчас мы только ночью следим за небом. Там беспилотники летают, иногда ракетницы разных цветов».

Но был и момент, о котором староста вспоминает с восторгом и страхом одновременно: «Летят два самолета белорусских прямо в Украину. Мы звоним: “Так и так, летят два самолета”. Смотрим: один разворачивается, другой прямо летит в Украину. Буквально полчаса проходит, тот самолет летит назад, а за ним наш. Мы смотрим — у первого такой дым из мотора валит. Думаем, видно, подбили уже, сейчас упадет где-нибудь. Но наш до границы долетел, развернулся, а их полетел дальше. Так газовал, удирал, что мы думали, его подбили».

Миловидная бабушка тем временем быстро пересекает площадь и просит ее не фотографировать. Но уверяет: в селе будет оставаться до последнего.

«От судьбы далеко не уйдешь. Чему быть, тому быть. Нам бежать некуда. Бояться? Напротив! Защищаться надо от этих врагов. Я, например, не боюсь», — говорит она.

Эта красивая пожилая дама с ясными глазами и ласковой улыбкой называет врага дьяволом. И верит, что справедливый суд его ждет еще в этом мире.

«Я верю, что эта “великая армия”, издевавшаяся над людьми в Буче, получит великое наказание. Оно будет очень большим, и он — враг — заслуживает этого».

«Если будет угроза, мы будем знать и у нас будет время сделать свой выбор»

«Во Вторую мировую немцы сожгли село, погибли 3 тысячи жителей. Те люди, которые спрятались в лесу, выжили», — рассказывает Николай Иосифович. Он называет себя «чистокровным» жителем Кортелесов. Прожил тут всю свою жизнь.

Спокойная и неторопливая жизнь волынского села затягивает. Но здесь каждый действительно признает: рано или поздно агрессия наступит. О потенциальном наступлении со стороны Беларуси в селе все говорят на удивление спокойно. И говорят обычно одно: готовы и никуда уезжать не собираются.

«В селе, возможно, процента 2-3 из 100 не готовы. А так в большинстве своем все готовы, никто не будет убегать. Детей и женщин будем куда-то отправлять разве что», — говорит Андрей.

Директор школы добавляет: «Я не сомневаюсь. Буду оставаться на месте. Что будет, то будет. Будем защищать свое село, помогать военным. Во Вторую мировую шли женщины и все, кто имел возможность».

Ни один из местных жителей, встретившихся мне на центральной площади, никуда из Кортелесов уезжать не собирается. Говорят, нигде нас лучше не прокормят. А если что, рядом много густых, знакомых им лесов. Сельские дети хорошо знают про войну. Но и они не боятся, а верят нашим военным, рассказывает директор школы.

«Если уж военным не доверять, то кому верить?» — риторически спрашивает Игорь.

«Мое мнение таково, что Лукашенко, как и путин, — не остановится, —вдруг говорит Николай Иосифович. — Лукашенко уже нечего терять, он будет идти до последнего».

Староста села признается: и сам готов вывезти жену и четверых детей в случае агрессии.

Несмотря на оптимизм, Кортелесы и ближайшие села готовятся к худшему сценарию. В населенных пунктах власти собирают списки желающих эвакуироваться — самостоятельно и нуждающихся в транспорте.

«Это надо делать. Не дай Бог какая-то ситуация, должны быть подготовлены и реагировать правильно», — констатирует староста.

«Мы составляем списки. Разведка у нас очень хорошо работает, как по россии, так и по Беларуси — вопросов нет, — успокаивает Николай Иосифович. — Если будет эвакуация, нам скажут за 2-3 дня. Люди сетуют: “Повзрывают мосты, куда мы пойдем?” Нет, так не будет. Если будет угроза, мы будем знать, и будет время сделать выбор».

* * *

Мы стоим и молча смотрим на Беларусь. На страну, приютившую у себя убийц и палачей, и сейчас уподобляющуюся им.

«Какой человек скажет, что ему не страшно? Все равно страшно. Самое главное — у нас не летают ни ракеты, ни “шахиды”. Да, у нас есть угроза с белорусской стороны, но мы живем, и даст Бог, будем жить как следует», — спокойно говорит Николай Иосифович.

Рано или поздно мирное небо этого села может треснуть. Вот только село Кортелесы выстоит. В этом уверены все: от маленького Антона до окружающих его взрослых.

Уезжать из Кортелесов не хочется. Уезжать отсюда — одновременно и спокойно, и тревожно.

«Если белорусы пойдут, то наши партизаны им здесь надерут зад, — кричит мне молодой парень. — Так и напишите».

Я улыбаюсь и покидаю село спокойной.

Автор: Надежда Сухая