«Он никогда не был советским человеком». Братья Яремчуки о фильме сестры, принципиальности отца и смерти Ивасюка

О фильме «Яремчук: Бесподобный мир красоты»

Мы еще не успели посмотреть фильм. Но думаем, что имя Назария Яремчука звучит не из-за выхода фильма. Это только нюанс. Его имя звучит, потому что он был очень яркой личностью и особенным человеком. Поэтому его и помнят.

Приглашали ли нас приобщиться к фильму? Немножко не так было, но мы бы не хотели комментировать все эти вещи. Это проект нашей сестры.

Фильмы о папе снимали неоднократно. «Суспильное» снимало ленту «Миссия, отмеченная небом», посвященную 60-летию со дня рождения папы, это такой исторически правдивый фильм. Режиссер тогда сделал интервью максимально, с кем только мог. И с сестрой, и со всеми родными, ездил в Вижницу. Никого не обошел стороной, все было как-то душевно.

О концертах Яремчука в Чернобыле и Афганистане

Все происходило на наших глазах, в нашей семье. Папа относился к этому очень ответственно, и это не было государственным заказом. Папа хотел этого — поехать к людям, дать им какую-то надежду через песню, через слово. Он один из немногих артистов, который был в Чернобыльской зоне. Сказал: «Я поеду, потому что меня там ждут».

Когда ехал в Афганистан, это была та же история. Там было очень много ребят из Украины. Когда папа летел на вертолете, по ним стреляли. Был случай, когда пилоту даже пришлось выключить двигатели и уйти в свободное падение, потому что раздался сигнал, что на них направлены ракеты; а затем он их включил. После этого папа начал курить.

О Яремчуке и советской системе

Он не был таким простым, как иногда кажется. Он не был советским человеком, он всегда был украинцем.

Любая власть, советская власть того времени, состояла из людей. И люди тоже понимали многое. Он находил единомышленников, умел с ними общаться. Это могли быть чиновники, могли быть люди из любых структур. Есть общие вещи, которые всегда объединяют.

Даже в этой системе люди разглядели его талант. Если они и вставляли палки в колеса (была цензура), то все равно не могли перекрыть этот талант.

Папа обладал какой-то особенной человеческой энергетикой. Но была и проблема. Это очень важный момент, который, возможно, прозвучит впервые.

Когда-то были художественные советы, это был 1976-й или 1977-й. Папа уже работал в Черновицкой филармонии, и собрался художественный совет. У папы был какой-то конфликт с директором филармонии. Тогда был такой известный директор филармонии — Пинкус Абрамович Фалик. И папа ушел оттуда, ушел из профессии. Он около года работал в университете, на географической кафедре.

Мама видела, что у него болит. Папа был очень положительным человеком, но очень принципиальным. Мама взяла на себя эту ответственность и пошла к Фалику. Нашла однажды к нему подход, и он сказал: «Я жду Назария, пожалуйста, пусть ко мне приходит».

Мама пришла домой (они тогда жили в университетском общежитии в Черновцах) и нашла подход, когда об этом сказать папе. Он ведь по-разному мог на это отреагировать. Но сразу стал такой окрыленный.

Это ключевой момент в папиной жизни. Он мог вообще не вернуться на сцену. «Червона рута» и «Водограй» прозвучали, и это было бы все. Но оказалось, что это только три точки, продолжение следовало.

О смерти Ивасюка

Мы можем сказать только то, что слышали. Мама рассказывала, что перед смертью Ивасюк был у нас дома. Кто-то из детей бегал, и он говорит: «Какие у тебя хорошие дети, я так хочу уже детей».

Если человек был окрылен желанием создать семью (у него тогда была девушка) и готов к продолжению рода, то вряд ли он покончил бы с собой. Но, конечно, это все только размышления.

А еще мама рассказывала, как Ивасюк говорил, что определенный период за ним постоянно ходят люди, следят за ним. Он об этом открыто говорил друзьям. В этой системе было запрограммировано, чтобы его не стало.

Как и почему братья начали петь и помогает ли им имя отца

Мы уже смирились с тем, что нас постоянно сравнивают. До сих пор. И до пенсии будут сравнивать, кто похож на кого. Это нормальное явление. Но мы строим свой творческий путь, гастролируем, поем.

Конечно, когда мы выходим на сцену, люди вспоминают папу. Значит, папа все правильно сделал в своей жизни. Это только подтверждение тому.

Мы занимались музыкой с детства. И музыкальное училище окончили, и в консерватории учились. А потом нас просто начали приглашать на концерты.

Началось все с покойного Юрия Борисовича Шароварко, с концерта к 5-й годовщине Независимости. Потом стали приглашать на разные мероприятия, в разные города. Мы уже начали записывать песни, даже в разных стилях, которые не сильно воспринимали. Людям нужно то, что они хотят, поэтому мы на этом и остановились.

Песни папы мы позже начали петь. Но поскольку люди просили, мы то одну песню записали, то другую, то третью.

Когда маленькими были, мы пели песню «Смерекова хата». А не так давно спели ее на каком-то концерте в Италии. Приходит после выступления пара и говорит: «А нам уже некуда возвращаться, мы из Харькова, из Салтовки». И говорят: «Спасибо, что вы приехали». Вот сейчас такие реалии.

Будут ли наши дети музыкантами? Это им уже решать. Нам бы хотелось. Но главное, что будут хотеть они.

Об авторских правах на песни Назария Яремчука

Авторские права — это композитор, это поэт. Кто написал и создал эту песню, имеет на нее права. Исполнитель, который поет, — это смежные права. В случае отца — на голос.

Смежные права принадлежат наследникам. Это мы с братом и сестрой.

Что касается папиного исполнения, то мы никогда не возражаем и никому претензий никогда не выставляли. Нам иногда звонят — например, какой-то фильм снимается, и фрагмент папиной песни нужен, поэтому просят нашего разрешения. Мы только за. Но еще, кроме того, позвоните, пожалуйста, сестре. И авторам.