Этого гада голыми бы руками задушил

Несколько часов бродим безрезультатно. Настройка на то, что в селе все знают друг друга и нам легко подскажут: «Вон там живут его родственники, в том доме — одноклассник, через улицу — учительница физики, а через три дома — друг детства», — наивно.

Заходим в несколько магазинов в центре, в отделение «Новой почты» и в кафе, расспрашиваем прохожих. Ответы не помогают. «Не знаем, кто такой Зубрицкий, потому что дальше своего угла не ходим», «Да, космонавт из нашего села, была новость, поговорили и забыли», «Мы переселенцы, не в курсе», «Посылки им не шлют». Несколько женщин перешептываются между собой, смотрят на нас: «А что случилось?».

На просьбу показать, где живут родственники, имеем направления в три разных стороны. А село растянутое, и жителей много — почти три тысячи.

Несмотря на то, что ныне воскресенье, людей на улицах и огородах мало. Чем дальше от центра, тем меньше. На стук в любой забор выскакивают здоровенные псы, бегают по двору, разрываются от лая. Вдали, за селом, стреляют — там полигон.

До оккупированных территорий отсюда около 30 километров.

Забредаем на улицы с роскошными поместьями за трехметровыми заборами. Украшенные такими цветущими кустарниками и выстриженными деревьями, что нет сомнений: здесь работал ландшафтный дизайнер. В селе говорят, что там живут судья, прокурор и другие уважаемые люди из Запорожья. Им от дома в центр города 20 минут езды.

«Здесь воспитательница жить не может», — размышляю. Нам уже сказали, что мать Зубрицкого работала в садике и сейчас на пенсии.

«А вдруг сын-космонавт деньги шлет и они замок здесь себе построили?» — откликается в шутку фотограф.

Спросить, где проживают Зубрицкие, просто не у кого. Жители элитного жилья прошмыгивают мимо автомобилей. Пешком здесь не ходят. Решаем просить помощи у старосты села, потому что дважды шел дождь, потому что устали.

Шансов мало, потому что и сам председатель Широковской громады, в которое входит и Владимировское, отказал накануне. Мол, следствие против космонавта ведет СБУ (в марте 2025 года 32-летнему Зубрицкому Винницкий городской суд вынес приговор по статье о государственной измене. Он заочно приговорен к 15 годам лишения свободы с конфискацией имущества по статьям «Государственная измена» и «Дезертирство» — ред.) и он как чиновник комментировать ситуацию не может. К этому ответу добавлялся комментарий, что в селе не гордятся таким «выдающимся земляком».

«Я не могу разглашать личные данные», — говорит по телефону и староста. И добавляет фразу, что ему наш разговор не интересен.

После короткой ссоры признается: «Я сам военный, этого гада голыми бы руками задушил, но не имею права сказать адрес».

В конце концов какой-то местный мужчина согласился провести нас в дом родителей космонавта — Ирины и Виталия Зубрицких. По дороге сказал: «Здесь все как инопланетяне. Ходить будете три дня, никто ничего не подскажет».

Вот и дом: шиферная крыша, кирпичные стены, два этажа. И рядом — 7-8-метровая красная яхта, с надписью «Фортуна». О ней космонавт рассказывал в российских медиа: мол, когда он был маленьким, отец построил яхту и они с ним ходили по Днепру.

Какая разница

Забора вокруг дома нет, и можно свободно зайти во двор. Никто на наш стук в дверь и стекла не ответил. Очевидно, здесь никто не живет: цветы в вазонах на подоконниках досыхают, трава в садике по колено. Тропа туда не топтана. Несколько теплиц, в которых в прошлом году выращивали капусту, чеснок, клубнику, открыты всем ветрам. Сейчас там царят сорняки. В огороде ничего этой весной не сажали, зеленеют прошлогодние чеснок с луком. Нет и пчел в ульях.

До соседей не докричаться. За несколько домов хозяйка нарядной усадьбы с камерами наблюдения коротко бросила: «Мы ни с кем не общаемся».

С другой стороны улицы встречаем женщину в очках, которая называется Татьяной, ей 47 лет. Она охотно отзывается о Зубрицких.

«Я давно Алексея не видела, — переходит с русского на украинский, услышав нас. Так часто поступали и другие собеседники. — Я не очень его и знала: обычный добрый ребенок. Когда в селе заговорили, что Алеша улетел в космос, я даже википедию открыла: стало интересно. Вижу, что он стал космонавтом раньше, чем началась эта война (Зубрицкий причислен к отряду космонавтов в 2018-м — ред.). Я не могу его осуждать, потому что никто не доказал, что он летает и нас бомбит. Извините, должна идти, у меня муж после ранения, надо обрабатывать раны».

Двигаемся дальше. К нам отзывается высокий седой мужчина лет за 60, во дворе которого гребутся куры. Сергей Павлович, так зовут его, угощает кофе, печеньем и часто добродушно повторяет, что четырехлетний внук — его любимый друг. Еще грустно замечает, что оба его сына на фронте и о них он думает каждый день.

Когда видел последний раз родителей Зубрицкого, пенсионер не может вспомнить. Может, в этом году, а может, и в прошлом. Спрашиваю, что он думает, когда его сыновья воюют по одну сторону, а соседский парень теперь «за россию».

«Каждому свое. Он пошел туда, еще войны не было. Какая разница», — он искренне не понимает, что есть разница.

Рассказываем, что Зубрицкого судили за госизмену.

«Я этого не знаю. Я не интересуюсь этим. Считаю, то лишнее — этим его доставать».

Еще несколько дальних соседей подтвердили, что давно не видели Зубрицких. В целом репутация у них хорошая: Ирина (мать) — приятная женщина, подрабатывала тем, что готовила детей в школу, Виталий (отец) кому-то помогал теплице напинать, кому-то — электричество в новый дом проводить, мебель мастерил. С того и жил. Хотя в последнее время запустил себя: ходил с бородой, грязный и сторонился людей, а Ирина похудела, потому что за что-то переживала.

Война только после 2022-го

Бабушка космонавта Варвара Сазоненко, живущая за несколько улиц, калитку нам не открыла. Во дворе стоял автомобиль (принадлежит ее сыну, брату Ирины Зубрицкой — ред.), и казалось, что дома кто-то есть. Но так яростно скалился пес, опираясь всем весом на ворота, что касаться защелки мы не стали.

«Да дома они, не хотят никого пускать», — отозвалась 82-летняя соседка Вера Павловна с нарисованными шнурочком бровями. Она со второго этажа своего сарая увидала нас и позвала: ей интересно, что за новые люди бродят по селу.

«Я помню Лешу: хороший, красивый мальчик. Окончил 10 классов и пошел учиться на летчика в Харькове. А что о нем писать? Ну Гагарин был космонавт первым, а сейчас чуть ли не каждый летает».

Объясняем женщине, что Алексей осужден за госизмену и ему светит 15 лет заключения.

«Осудили? Ой, вы смешные, что он такого сделал? Он же до войны выехал еще! Живет себе там, в Москве, квартиру ему дали. Бабушка его хвасталась, что он идет на космонавта. А я еще говорила: зачем, пусть бы летчиком себе был».

В то же время пенсионерка признается, что имеет родственников в россии, с которыми перестала общаться, потому что «война, потому что оттуда суют враги. Вы что, как можно?!»

Предательство высшего порядка

Иного мнения о космонавте-предателе военные. Одного мы встретили в центре села. Он назвал Зубрицкого «пид*расом» и сказал, что тот не стоит даже разговоров о нем.

У 44-летнего фермера Владислава Калюжного многие друзья пошли защищать Украину, и он стал им помогать. Объявлял сборы на все, что просили, сам отвозил. От аптечек до дронов. Со временем волонтерская деятельность разрослась в благотворительный фонд, передавший для военных 15 автомобилей.

«Мой пузырь такой, что в нем нет “ждунов”, нет тех, кому “какая разница”, — рассказывает он. — В селе, конечно, такие есть, как и повсюду. Слышал, что одна старшая женщина открыто поддерживала враждебное государство, так с ней разговаривала Служба безопасности. О Зубрицком знаю только, что он из нашего села и что его россияне в космос отправили. Но у меня есть более важные дела, чем в это углубляться. Ясно, что как патриот я осуждаю предателя. Если копать глубже, то, думаю, людей из Владимировского выехало в россию много. Они тоже предатели. Просто о них никто не напишет, а этот на слуху».

Волонтер считает, что любовь к Родине закладывается в детстве, поэтому приобщает детей села к раскрашиванию автомобилей, которые едут на фронт. Скажем, перед Пасхой из одной писанку сделали. Ее передали 93 бригаде.

Сергей Гащенко живет в селе и является пастором церкви «Источник жизни». У него 12 детей: пять сыновей и семь дочерей.

«У меня два сына воюют, третьего призвали, — рассказывает. — Сыновья были ранены, выдержали все, а мать их не выдержала. Мы похоронили ее три месяца назад, — выдыхает. — Для нашей семьи, для большинства в селе война — большое горе. Все понимают, кто агрессор, у многих дети служат, многие уже погибли. И поступок Зубрицкого — это предательство высшего порядка. Если ты родился на этой земле, если ты хоть чуть-чуть ее ценишь, ты не можешь, не должен быть на стороне оккупанта».

Пастор говорит, что люди, которые ходят в его церковь в Запорожье, патриотически настроены. Не только молятся, но и надонатили на сорок автомобилей.

А что мне светит в Украине?

Неожиданно нам везет: удается получить номер телефона учительницы математики российского космонавта. Любовь Ивановна еще и живет недалеко от родителей Зубрицкого.

«Он не дурак, старательный был, — вспоминает она Алексея в школе. — Родился под знаком Льва по гороскопу, так он ему и отвечал. Честолюбивый очень. Любил, чтобы его хвалили. Учиться старался, нельзя сказать, что гений, но к знаниям стремился. Его младший брат Кирюша — прямая противоположность: он творческий ребенок, добрый, рисует красиво, друзей было много. Лешка не такой: относился к одноклассникам свысока, мог над кем-то посмеяться. Ирка больше гордилась им. Он мечтал стать летчиком еще из школы, очень целеустремленно к этому шел».

Любовь Ивановна считает, что эта цель и желание карьеры стали настолько непреодолимыми, что сыграли ключевую роль в том, что Алексей Зубрицкий перешел на сторону россии.

«Когда он был в Крыму как военный летчик уже и случилась аннексия, мы деньги ему собирали, хотели, чтобы он вернулся. Особенно способствовала этому наша директор школы. А он выдал ей: “Я остаюсь здесь. Хочу стать космонавтом, а эта отрасль лучше развита в россии. А что мне светит в Украине?”. Она ему напрямую ответила: “Леша, это называется измена”».

Любовь Ивановна не уверена, что сын помогал родителям деньгами, учитывая, как они жили. Забора нет, автомобиля нет, отец ездил на велосипеде.

«Он всегда думал о себе. Такой царек», — фыркает она.

Позже учительница узнала от Ирины, что Алексея отобрали в пятерку лучших космонавтов, что он женился, у него родились двое детей.

Любовь Ивановна не видела в этом году ни родителей Зубрицкого, ни младшего брата Кирилла, который с ними жил.

«Все 10 лет они чувствовали себя нормально в селе, но когда Алексея осудили за измену, бежали куда-то. Им здесь было очень некомфортно».

Выехали за границу и другие родственники Зубрицких: кто еще до вторжения, кто позже.

Учительница считает, что Алексей стал предателем еще и потому, что вырос среди людей, не знающих своих корней.

«Здесь мало местного населения, какая-то сборная солянка. Каждый сам по себе. Спросите, как соседа зовут, никто не знает».

Надеюсь, он не доживет до старости

В Широковской громаде 35 населенных пунктов. 70 военных из них погибли. На стенде славы в центре рассматриваю их фото. Младшему из павших бойцов 20 лет. Замечаю своего героя, о котором писала в позапрошлом году, — Семена Повара. Он — из этих мест.

У Семена было страшное детство: мать постоянно пила и избивала его, братьев и сестру. Они часто голодали. В воспоминаниях мужчины лучшие времена детства — интернат. Когда он погиб, мать приехала на похороны только для того, чтобы спросить, сколько ей выплатят за сына.

Понятно, что воспитанием Семена никто не занимался, но воевать добровольцем он пошел с первого дня вторжения.

Я позвонила его вдове Светлане Повар, ныне военнослужащей, чтобы спросить, что она думает о том, как одна земля рождает героев и предателей.

«Мне кажется, человек рождается с интеллектом, когда он способен себя идентифицировать: я — украинец, я готов делать что-то для этой страны, чтобы здесь хорошо было жить мне и моим детям, чтобы после себя что-то оставить, — отвечает Светлана. — А есть приспособленцы. Ненадежные люди. Этот Зубрицкий давал присягу народу Украины неосознанно, потому что живет инстинктами: поесть, поспать, размножиться. Он не задумывается, зачем он живет. Что-то ему предложат — он покинет эту россию и поедет дальше. Подует ветер — он покатится. Такие пустые люди бывают, рождаются только для численности. Надеюсь, он не доживет до старости, а если доживет, то ему и вспомнить нечего будет, потому что все делал, как кто-то говорил. Своего у него ничего нет».