Андрей Садовой о мусорной трагедии пять лет спустя: «Мы до конца своих дней будем чувствовать вину»

30 мая — пятая годовщина трагедии на Грибовицкой свалке подо Львовом. Трехсотметровой лавиной мусора тогда засыпало четырех человек — сотрудника Львовского коммунального предприятия «Збиранка» и трех пожарных, которые тушили самый масштабный за всю историю свалки пожар.

Гора мусора обвалилась и утянула за собой людей уже после того, как огонь локализовали.

Через полгода Львовская прокуратура выдвинула обвинения четырем чиновникам — трем руководителям «Збиранки» и тогдашнему начальнику жилищного хозяйства Львовского горсовета Юрию Гольцу.

Следствие считает, что «складирование отходов проводилось без утвержденного проекта», а должностные лица коммунального полигона не приняли необходимые меры для его устойчивости, что повлекло смещение мусорной горы. А именно — «тело» мусорного полигона не было уплотнено и пересыпано слоями изолирующего материала.

Согласно же правилам эксплуатации полигонов бытовых отходов, каждые 2-2,5 метра утрамбованного бульдозером мусора надо переслаивать землей или глиной.

Такая технология позволяет обеспечить не только устойчивость полигона, но и делает невозможным распространение огня при пожарах.

В декабре 2020 года единственного обвиняемого из числа должностных лиц Львовской мэрии Юрия Гольца оправдали. Его адвокаты доказали, что землю для персыпки полигона он выделял, а контролировать, что потом происходило на свалке — не входило в его обязанности.

Однако и Голец, и трое руководителей «Збиранки» утверждают, что причина обвала не та, на которую назвало следствие. А именно — несоблюдение руководителями из ГСЧС правил тушения пожара и безопасности труда.

Они утверждают, что нельзя было заливать в «тело» свалки столько воды — это и привело к обвалу. Или тушить пожар нужно было с самолета, не подвергая риску спасателей.

В октябре 2020 года Жовковский районный суд приостановил рассмотрение дела. Причина — экспертиза по соблюдению пожарным правил тушения и безопасности. Результатов ее все еще ждут.

Сами же пожарные говорят, что они бы выбрали другую стратегию тушения, если бы их предупредили о неустойчивости полигона и о том, что мусор не пересыпан слоями земли.

В марте, за два месяца до пятой годовщины трагедии, hromadske выпустило фильм «Погребенные мусором» с рассказами трех вдов пожарных о днях до и после обвала, их версиями причины гибели мужей и того, кто в этом виноват. Мы также записали обвиняемых и участников тушения и операции по поиску засыпанных мусором людей. 

В конце мы пришли к мэру Львова Андрею Садовому, чтобы расспросить, не чувствует ли он себя главным ответственным за ту трагедию.

В фильм вошел лишь небольшой эпизод нашего интервью. Предлагаем расширенную текстовую версию этого эмоционально сложного разговора.

Когда во время поиска засыпанных мусором вы приехали на полигон, местные жители кричали на вас и называли «убийцей». Почему они так отреагировали?

А какой другой  реакции можно было ожидать, когда погибли люди? Такова моя должность. Смерть любого человека — кто виноват? Мэр виноват.

Но вы чувствуете свою вину в той трагедии?

Я думаю, это наша общая трагедия. Мы до конца своих дней будем чувствовать эту вину от имени громады. Однозначно, что громада несет вину, это кровоточащая рана — и мы будем это помнить всегда.

Но чтобы не было повторения таких трагедий — нужно чтобы было профессиональное расследование. И я еще надеюсь, что оно будет. Потому что, по моему убеждению, все началось с умышленного поджога полигона. Потому что не мог естественным путем возникнуть такой пожар.

Но люди погибли не из-за огня, а на них упала гора мусора после тушения пожара. И следствие показало, что неустойчивость полигона возникла из-за отсутствия земли или глины, которой, по правилам эксплуатации, должны были переслаивать каждые 2,5 метра утрамбованного мусора. Куда же исчезла земля, которая по документам выделялась?

Я думаю, что никто никуда никакую землю не девал. То есть переслаивали, возможно, был какой-то процент нарушений, пусть на суде следователи это докажут. Но у нас пять лет продолжаются одни только разговоры. До сих пор нет окончательного приговора суда, семьи взывают о справедливости

Трое руководителей ЛКП «Збиранка», которые сегодня сидят на скамье подсудимых, это, по вашему мнению, именно те люди, которые должны нести ответственность, или они козлы отпущения?

Однозначно, их используют.

Ведь на самом деле львовский полигон был одним из лучших по эксплуатации. Ко всему и ко всем можно выдвинуть претензии. Но они делали ту работу, какую могли делать в это время.

Проблема в другом: если бы не было поджога, не было бы той трагедии. Потому что было политическое указание создать проблемы Львову и Садовому.

Был поджог, чтобы таким образом надавить на Садового. В этом сценарии никто не планировал, что погибнут люди.

Но следствие указало, что это было самовозгорание, а не поджог...

Там всегда были небольшие пожары. Такова природа свалок — там образуется газ, и он обладает способностью самовозгораться. Но в данном случае это был глобальный пожар.

Я могу опираться на слова специалиста, который руководил ликвидацией пожара, это генерал Сергей Дмитровский (в то время он возглавлял Главное управление ГСЧС во Львовской области, — ред.). Он мне в частной беседе сказал, что это поджог. Говорить публично он не мог, потому что тогда это все использовалось против Садового (Дмитровский умер в 2018 году, — ред).

Но я надеюсь, что дела, которые после ухода этой команды (президента Петра Порошенко, — ред.) начали расследовать в НАБУ и ГБР, дадут результат. Мы написали заявление, что была организована мусорная блокада города, и эти дела сейчас в активной фазе. Я уже был допрошен всеми службами, и верю, что результат будет.

Вы говорите, что полигон был одним из лучших в эксплуатации. Откуда у вас такие выводы? Ведь следственный эксперимент показал, что не было переслаивания, что были несоответствующие углы склона тела полигона, не было дегазации и т.д.?

Если сегодня на уровне правительства спросить, какое ведомство ответствено за обращение с твердыми бытовыми отходами, одни скажут — это министерство громад, другие — министерство экологии.

Почему, например, в соседних Польше, Чехии построено достаточное количество полигонов, другие полигоны качественно рекультивированы? Потому что это финансируется, в том числе, из средств Евросоюза.

Меня часто спрашивали, почему в Украине нет ни одного мусороперерабатывающего завода. Потому что это экономически нецелесообразно. Утилизация одной тонны ТБО путем захоронения на полигоне — 2 или 3 евро, а если строить завод и перерабатывать мусор, то это уже от 40 до 170 евро за тонну. Поэтому никто в стране заводов не строит.

Если бы не денежные средства ЕС для стран ЕС, то и там бы ни один завод не был построен.

Когда меня спрашивают, почему я с 2006 года не строил завод, то подождите: а как же вопрос круглосуточного водоснабжения в городе, которое мы реализовали? Это же было актуально? Что приоритетнее — мусор или вода? А реконструкция дорог, а новый транспорт, а многое другое? В Украине всегда отходы были по остаточному принципу, и сегодня это так же.

И мы, благодаря тем средствам — 25 миллионам евро кредита от ЕБРР и 10 миллионам евро гранта от европейских фондов — начали рекультивацию, строительство завода, построили станцию компостирования. Мы построим завод (он планируется в промышленной зоне Львова на территории очистных сооружений, — ред.), и это будет наша лепта, чтобы другие города приезжали и перенимали опыт

Вы еще в 2006-м, когда только стали мэром, ездили в соседние со свалкой села и заявляли, что полигон надо срочно закрывать. Потому что это экологическая катастрофа. Почему десяти лет, пока не произошла трагедия, было мало, чтобы его закрыть?

С нашей стороны были десятки обращений к областной власти — выделите альтернативный участок для обустройства полигона. Но никто этот участок не выделял. И до сих пор никто никакого участка Львову не дал.

Мы вынуждены были эксплуатировать существующий полигон, насколько это было возможным. Сегодня мы вывозим отходы дальше в границах области и за ее границами.

Проблемы с участком, в первую очередь, связаны с нежеланием местных жителей. Потому что туда приезжают политики и говорят, что ни в коем случае нельзя давать согласие на размещение полигона или завода.

Не является ли причиной того, что в Украине обращение с отходами в таком позорном состоянии, и более 90% отходов банально хоронят, а не перерабатывают, потому что, в частности, это выгодно теневому бизнесу, занимающемуся нелегальной сортировкой мусора? Известно, что до трагедии в Грибовичах постоянно работали сборщики мусора.

Это никакой не бизнес. Просто утилизация через захоронение в десятки раз дешевле, чем строительство завода. Это фантазии, что кому-то это выгодно (нелегально зарабатывать на сортировке мусора, — ред.).

Но факт нелегальной сортировки мусора в Грибовичах был. Более того, пожарные, с которыми я общалась, говорили, что предыдущие пожары там были из-за людей, которые прямо на месте жгли шины, чтобы добыть металл. Кто, по вашему мнению, «крышевал» этот процесс?

Речь идет о мелких случаи, у которых не было системности. Я не верю в какие-то мегасложные конструкции.

Но чужие машины заезжали-выезжали, это все было организовано. Оттуда ежедневно вывозились тонны сортированных отходов, это было открыто, это показывали журналисты, и об этом хорошо знало руководство полигона.

Кто-то заезжал, какую-то бумагу забирали. Ну это мизер, 1% от тех объемов мусора, которые там были.

Ну все равно это было незаконно.

Выйдите на улицу. Человек продает какие-то очки незаконно (речь идет об уличной торговле, — ред.). Почему полиция на это не реагирует?

Во всех проблемах во Львове, кто виноват? Садовой. А если какой-то успех — то классная громада.