«Доченька, мы там, откуда невозможно позвонить». История двух солдат, погибших под Киевом
Маша бывает на кладбище каждый день. От Бучи до него километров 10-15. На кладбище похоронены ее дядя и двоюродный брат, который был ей как родной. В детстве они вместе занимались бальными танцами, а в школе сидели за одной партой. И никто не смел Машу обижать, потому что Михайло всегда за нее заступался.
Наши партнеры из NewsMaker рассказывают историю двух военных, которые взяли в руки оружие в первые дни полномасштабного российского вторжения и погибли, защищая родной город.
«Посмотрите, может быть, это они»
«Все знали, что у меня есть брат, и, не дай Бог, чтобы мой пенал с ручками летал по классу. У меня было ощущение безопасности, я знала, что за меня заступятся, и казалось, что так будет всегда».
Война затронула семью Маши самым болезненным способом — она забрала двух очень важных людей. Дядю — Василя, и брата — Михайло или, как его называет Маша, Мишку.
4 марта их не стало. По имеющимся у Маши данным, они нарвались на колонну «кадыровцев» в селе Дмитровка на Житомирской трассе. У Маши с дядей и братом была договоренность — раз в три часа они должны связываться в любом мессенджере: позвонить, написать какое-то сообщение, отправить смайлик — чтобы Маша знала, что они живы-здоровы, и у них все хорошо.
3 марта ребята должны были дежурить на блокпосту в 10 км от Бучи.
«4-го числа их нет, 5-го числа их нет, 6-го — тоже нет. Я начинаю поднимать все Telegram-каналы поиска людей, ищу любые возможности и любые способы связаться с ними — официальные, неофициальные. Раскидываю информацию по доскам объявлений, по соцсетям»
«Как вы об этом узнали?»
«Из госструктур начали отправлять мне ответы: “Мария, ваше обращение рассмотрено. Посмотрите, может быть, это они”. Я стала проверять, и это действительно оказались они. Я тебе покажу фотографии, но, сам понимаешь, от их тел ничего почти не осталось».
«Как их опознавали?»
«Мы не могли сразу приехать и забрать их тела. Когда 26 апреля вернулись в Бучу, сделали ДНК экспертизу, чтобы... В общем, экспертиза все подтвердила».
Две собаки — все, что осталось у Маши и ее семьи после смерти Василя и Мишки. Ни жены, ни детей. Ничего не успели после себя оставить.
Мишка
23-летний Мишка шел на эту войну из чувства долга. Он понимал, что рашисты уже здесь, в Киевской области, и надо их отсюда гнать любым способом.
«Чуда не будет. Никто за нас ничего не сделает, не будет спецагентов, которые приедут и все решат», — говорил он Маше 24 февраля.
Маша знала, что они не будут сидеть дома. Надежда на армию была огромной, но тогда на местах нужны были люди. Дядю переубеждать смысла не было, в 2014-м он служил в АТО и знал еще тогда, что, если рашистов не остановить, они пойдут на Киев. Так в итоге и произошло.
Спустя сутки после нападения россии, 25 февраля, они уже были с оружием в руках. Параллельно искали каски, бронежилеты. А затем пошли в бой.
«Снаряжения не было, потому что никто не думал, что они нападут вот так, — делится Маша. — Мы подозревали, что это может произойти, но где-то в глубине души: “Алло, 21-й век, демократия, развитое общество. Неужели у нас, в Киевской области, будут танки?” Ну не может такого быть. Ну, на дипломатическом уровне будут воевать, будут угрожать, что перекроют газ, но не вторгаться же танками в города и села».
В свои 23 года Мишка открыл ветеринарную клинику, бесплатно помогал социально уязвимым людям в городе. Лечил животных, которых приносили бабушки и дедушки — тоже бесплатно. Он не врач. Нанял людей, занялся клиникой и помогал животным. Бездомных тоже лечил — за свои деньги.
Еще Мишка очень любил футбол, но из-за травмы в детстве играть не мог. Поэтому организовал клуб по интересам, куда по вечерам приходили ребятишки: «Не могу сам играть в футбол — буду учить людей играть».
Он любил путешествовать и был очень открытым человеком. Теперь, говорит Маша, ему навеки 23.
Василь
«А мой дядя... Мы настолько были близки с ним. Когда меня мама в детстве растила одна, он настолько классно и по-доброму ко мне относился, что я, 4-летняя девочка, сказала ему: “Вася, а давай ты будешь моим папой!” Он говорит: “Давай мы будем с тобой просто друг друга очень сильно любить и уважать. Папой я твоим не буду”».
Василь был лесником. Он не был женат. И в семье его всегда дразнили, говорили, что его жена — это лес. Он любил собрать всю семью, рассадить по машинам и отвезти на денек в лес: «Там есть новая поляна с кучей цветов, а еще там водятся олени».
Василь жил в лесу. Жил у себя на работе. Очень любил свою собаку. В его семье есть правило: одновременно во дворе не должны жить две собаки, потому что одна из них все равно будет ревновать. А в июле прошлого года он привел в дом вторую собаку.
«Говорит моей бабушке: “Мам, ты, может, будешь ругаться, но смотри, какую я красавицу привез”. И достает из кофты маленького щеночка хаски — голубые глаза, окрас красивый. Бабушка улыбается и говорит: “Чего я буду ругаться, ты себе захотел девку завести — ты завел”».
Теперь все страдают. Собака осталась без хозяина. Семья осталась без сына, брата, дяди. В это никто не хотел верить до последнего.
«Мы думали, он уедет от обстрелов. У него был “Мицубиси”, оборудованный для езды в таких условиях. В нем он и сгорел дотла. Мы думали, что он себя сбережет и Мишку сбережет, что пули их не заденут».
В 6:40 утра 4 марта он писал: «Все ок». Но тогда уже было «не ок», говорит Маша. Она думала, что связи нет, что телефон сел, что вернутся домой.
«Я думала: вот вернутся — я им такое выскажу. Я же просила каждые три часа мне писать. Они у меня получат. А говорить уже некому. Ты ходишь по квартире, где жил брат, или по дому, в котором жил дядя, и тебе кажется, что вот-вот они войдут. Головой ты понимаешь, что их нет, что они уже не придут, что экспертиза уже установила, что это их тела, что их нет в живых. Но есть какая-то доля сомнения, что ли. Они мне потом приснились — как по весне возвращаются, но в дом не заходят. А я им с порога: “Вы же говорили, вы же обещали звонить каждые три часа”. А Василь говорит: “Машенька, доченька, оттуда невозможно позвонить”».
Маша
Маша каждый день ходит к ним на кладбище. Родители об этом не знают, но иначе она не может. Она рада, что в войну у нее нет детей и воюющего мужа. С ней в квартире живет собака Василя, которая тоже очень тяжело переживает смерть своего хозяина. Собака постоянно воет и лает, соседи постоянно жалуются и вызывают полицию, не разбираясь даже в причинах.
Сейчас Маша пытается добиться, чтобы в Буче назвали улицу в честь брата и дяди. На той улице, где жил ее брат, в день похорон было очень много людей, пришедших попрощаться. Мишкин друг решил создать петицию и назвать улицу в их честь. Люди петицию поддержали и собрали больше голосов, чем надо было.
«Я обратилась к органам нашей местной рады с этой просьбой. И знаете, как меня встретили? Мне сказали: “Как хорошо, что во время войны у вас есть желание и возможность заниматься петициями. Знаете, сколько убитых героев живет на вашей улице?”»
Я знаю, что их много, что надо помнить о каждом герое: живой он или мертвый. Но почему-то только я занялась этим, о других никто не попросил.
Маша знает, что война не забудется, что люди будут помнить о произошедшем и через названия этих улиц.
«Смена названия ведь происходит не просто так, а в честь человека, который погиб за мирную жизнь в Украине, за мирную жизнь этой улицы».
Маше сложно. Когда что-то не получается, она сразу вспоминает Василя с Мишкой: «А вот были бы они рядом, все бы получилось по щелчку».
Сложно и от того, что происходит в стране.
«Нас теперь всех раскидало по миру. Мы не знаем, когда можно возвращаться домой, безопасно ли здесь, не придется ли бежать отсюда в очередной раз. Самое страшное то, что я не знаю, как мне дальше жить. У меня были когда-то четкие планы на жизнь: я хотела отучиться, получить профессию, хотела семью, детей. У меня примерно по шагам было все расписано, а тут все планы летят в трубу. Ты за час пакуешь чемодан и бежишь. Едешь, а над твоей машиной свистят ракеты, пули — в буквальном смысле слова. Ты едешь, не зная куда и зачем.
Как дальше жить? Ты не знаешь. Ты оставляешь тут свое имущество, своих родственников. Ты все здесь оставляешь и едешь в никуда. У меня до этого не было тревожного чемоданчика, он появился тогда, когда я выехала в Ивано-Франковск в штанах и кофте. Очень хочется, чтобы все это было сном. Но мы уже четвертый месяц не можем проснуться».
Автор: Денис Дерменжи, NewsMaker. hromadske публикует материал при поддержке «Медиасети»