Френзольки, пуканки, пирдоньки. Как этнолаборатория «Баба Елька» открывает вкус родного края и собирает на дроны
Инна лежала на диване у косметолога Светланы и болтала с ней о всякой всячине. Когда за два года декрета куда-то выбираешься — это событие. А поговорить с интересным человеком — роскошь. Особенно приятно, когда вы на одной волне и даже продолжаете фразы друг друга.
Эта встреча изменит жизнь обеих женщин, но тогда они этого еще не знали. Рассказывали друг другу о своем детстве в селе (оказалось, обе из одного района).
Инна вспоминала село, в котором жили две ее бабушки — напротив. Баба Соня и дед Жора — это отдельный мир. Бабушка работала в колхозной столовой, которую разместили в барском имении — первое, что видела маленькая Инна, въезжая в село. Благородный, таинственный и мистический, он стоял посреди леса. Там сохранились лепнина, резьба и огромная лестница. Баба Соня брала внучку с собой на работу, а та смотрела на огромные кастрюли, рядом с которыми возилась бабушка, а также на трактористов с комбайнерами, которые обедали в этой роскоши.
Первые походы Инны в лес тоже были вокруг этого имения. Небо закрывают огромные дубы, а если идешь за подснежниками — надо перепрыгнуть ручей. Девочка боялась волка и лисицу. Боялась коров, которых доила бабка. Но и любила их — Цветок и Калину.
Другая баба, Валя, — это море цветов: ромашки, майоры, мальвы. Дед Боря приносил с рыбалки карасиков — бабушка жарила их на плитке во дворе. В колодце водились тритоны, а жирную, жирную землю покрывало кротовины.
«Это — мой фундамент, мой рай, без него я бы не состоялась как личность, — делится Инна Тильнова. — Оно меня очень насыщает, вижу я его, помню. Это лучшее детство в мире, которое только могло быть! Там поют женщины, баба Соня рогачом вытягивает хлеб из печи, мы с сестрой играем куколками из кукурузного кочана. Мы жили в среде счастья и не осознавали этого. Когда наши бабы умерли — опомнились, что с ними ушло что-то очень важное. А мы даже его за хвост не ухватили. Даже перышка в руках нет», — вздыхает она.
Инна не успела записать за бабами и дедами ни рецепта, ни песни, ни воспоминания о роде. Она выросла, переехала в Кропивницкий, работала на выборах, была редактором газеты, защищала диссертацию, к ней приехал будущий муж из Херсона. Не очень к бабам, когда тебе 25.
«Родители этим не интересовались, не спрашивали. Всем нам казалось, что наши бабы должны были жить вечно, и в любой момент мы могли подойти и спросить что угодно», — рассказывает женщина.
Из всех песен, которые постоянно напевала баба Соня, Инна помнила лишь несколько строк: «Ой зірву я з рожі квітку та й кину на воду. Пливи, пливи, моя квітко, та й до мого роду!».
Так же и косметолог Светлана Буланова, которую воспитала ее баба Елька, достала из глубин памяти лишь одну строку из ее многочисленных колыбельных, приговорок, веснянок.
В тот же вечер Инне пришла идея: надо ехать по селам Кировоградарской области, искать и записывать песни. Позже девушки назовут это экспедициями. И все перерастет в большой проект с несколькими направлениями.
Этнолаборатория «Баба Елька»: огромные пласты, которые невозможно найти в гугле
Инна и Светлана собрались и поехали приставать к бабам: «Спойте». Обоим было больно, оба жалели, что потеряли собственное наследие.
Первое их село — Рассоховатка, откуда родом баба Елька. Так называли Елену Рыбалкину — женщина родилась в 1915-м, пережила Голодомор, Вторую мировую, родила десятерых детей и научила их петь. И невольно, своей жизнью показала, каковы настоящая украинская традиция и культура. Умерла в 90 лет.
«Мы встретились в доме у одной из бабушек, предупредив их заранее. Я сидела на полу, — вспоминает Инна. — потому что на диванах были разложены вышитые рушники. И когда они запели, начали дрожать стекла в окнах. У меня внутри все переворачивалось, в горле стоял комок, хотелось реветь непонятно от чего».
С тех пор поездки стали постоянными. Команда, к которой присоединилось еще несколько человек, посетила аж 104 села за 5 лет. Они собирали песни, воспоминания о Голодоморе, раскулачивании, знахарстве, магических верованиях, свадебных традициях и еще много других устных упоминаний. Все обнародуют в открытом доступе в соцсетях и на ютуб-канале.
А у Инны до сих пор мокрые глаза, когда услышит душевную песню. Репортажи из поездок она печатает в областной «Новой газете», в которой работает редактором. Ее читатели часто сами приглашают «Бабу Ельку» (так назвали проект) к себе в села.
Преимуществом в беседе становится то, что собеседницы баб — фактически сельские девушки, которые детьми спали на лежанках, упираясь ногами в дрова. Они не городские фифочки, которые спустились с этажей и боятся испачкать ботинки.
«Для меня село — это рай, — повторяет снова Инна. — Не кизяки и пьяные трактористы. Я не отношусь к людям с пренебрежением. И туалет на улице где-то в саду — это норм. Когда мы начали ездить, то увидели огромные пласты, которые невозможно найти в гугле. Впоследствии наш проект перерос в масштабное просветительское движение. Он об идентичности жителей Область с центром в городе Кропивницкий, который переименовали в рамках декоммунизации в 2016 году. При СССР город и область были названы для возвеличивания российского советского деятеля Сергея Кирова. Процесс переименования Кировоградской области в Кропивницкую продолжается с 2018 года, однако сейчас он приостановлен на время военного положенияКировоградской области, об изучении и популяризации традиций именно нашего региона».
Проекту «Баба Елька» начали дарить старинные вещи и фотографии. Команда решила не прятать это все по ящикам, как принято в государственных департаментах культуры и центрах народного творчества, которые на праздники устраивают «шароварщину для галочки». Поэтому «Баба Елька» возникла как альтернатива этой «мертвечине».
Инна обратилась за помощью к владельцу газеты, бывшему народному депутату. Благодаря ему в центре Кропивницкого на улице Театральной, 12 появился своеобразный музей — Этнолаборатория «Баба Елька».
Расстрельный календарь и платок, из-за которого распалась семья
В этот культурный центр приезжают иностранные делегации, сюда приводят на экскурсии детей из садиков, здесь останавливаются школьные автобусы и даже элитные авто чиновников.
Без финансирования, своими силами три женщины, которые называют себя «лошадками», собрали уникальную коллекцию древностей. Косметолог Светлана Буланова и журналистки Инна Тильнова и Светлана Лысюк погружают в потрясающий мир Кировоградской области, какой она была столетие назад.
«У нас каждая вещь имеет историю. Мы их рассказываем. Есть платок, который в 30-е мама нашей респондентки из Несватово, Галины Вовченко, носила на базар, чтобы поменять на стакан пшена, — Инна с легкостью насыпает названия сел, вспоминает отчества и годы рождения людей, пересказанные истории вглубь поколений. — Я помню, как женщина доставала этот побитый молью платок и плакала. Ее мама пошла с ним на базар — и вернулась. Не решилась обменять, ведь это посаговый платок — отец подарил его на свадьбу. Но муж, папа Галины, рассердился, что мать не принесла еды, и покинул семью. Поэтому Галина осталась полусиротой. Однако они с матерью выжили, а она теперь решила отдать этот платок в музей и поделиться своей историей».
Этот платок просил Национальный музей Голодомора, но Инна отказала: «Я подумала, что он должен быть здесь. Поедет ли ребенок из отдаленного села в Киев? Вряд ли. А в Кропивницкий еще доедет».
Есть в музее Тканая ковровая дорожка, простыня или одеяло из плотного льняного или конопляного полотнарядно из села Цибулево, которое соткал мастер Пантелеймон Брусника, родившийся в 1870-х. В голод он отрезал кусок от бухты этого малиново-красно-желто-коричневого рядна и нес на базар. Его отдала в музей внучка Мария Осыка. Вы только вчитайтесь в фамилии!
В Этнолаборатории нет прописных экскурсий, которые можно выучить наизусть и повторять. Каждый раз это новые разговоры. Для детей — о лопате, на которую сажали Ивасика-Телесика; для взрослых — вытаскивают из сундука расстрельный календарь и ищут сегодняшнюю дату. Только год не 2024-й, а 1937-й. И всегда есть день, когда кого-то убили, уничтожили, расстреляли. Люди выходят ошеломленные, прибитые информацией.
«Бывает, я в таком запале, что истощаюсь, не могу говорить до конца дня. А надо на работу возвращаться и там функционировать, — смеется Инна. — но мы не можем от этого отказаться».
Есть в музее и маленькая комната без окон и дверей, в которую накосили сена. Поставили скамейки, накрыли ряднами. А из старого советского чемодана транслируют на потолок дореволюционные старинные фотографии, где наши прабабушки в рубашках вышитых, бусах, Нагрудное металлическое украшение в виде ряда монет, жетонов, медалей или военных наград. Главный элемент украшения — медальон, который обычно дополняли дополнительными элементами, такими как бант, каст и т.д.дукачах, Украшение из привозных коралловых бусинок, собранных из цилиндриков или бочонков, нанизанных на нитькоралях, венках. Вся та красота, которую стремилась уничтожить советская власть.
«А теперь раздевайтесь!»
Еще девочкой Инна устраивала на печи подиум. Надевали с сестрой бабушкины халаты, платки, обматывались кусками материи (так говорили тогда на ткань) и устраивали показы мод. Ногти делали из лепестков календул, ожерелья — из калины, губы красили розами.
«Мы видели сельскую эстетику, но уже советского образца. Ничего связанного с аутентичным нарядом в моем детстве не было. Я даже фотографии не видела. Для меня это — закрытая дверь, я даже об их существовании не догадывалась. А старых бабушек часто просили показать альбомы. И здесь у нас начинались мурашки, потому что там фотографии 20-х, 30-х — до Голодомора, до раскулачивания, до коллективизации. Там люди с другой планеты: спокойные, благородные, с легкой улыбкой на лице. Их одежда поражала. До этого я видела украинскую одежду только на сцене, когда условный хор Веревки выступал: высокие венки, рубашки с напечатанной вышивкой, плахты, красные сапоги», — Инна до сих пор в восторге от модных благородных украинцев на фотографиях.
А как бабы начали доставать из сундуков, с чердаков и кладовых Одежда для верхней части тела — легкая укороченная женская свитаюпки, свитки, юбки, корсетки, девушки моментально захотели то же самое. И начали заказывать у портних копии тех вещей, которыми восхищались.
Потом появились их реплики и в Этнолаборатории. Это один из самых интересных моментов экскурсии — когда посетители заходят в комнату моды, Инна приказывает: «А теперь раздевайтесь! Крутитесь!» Женщины радуются и крутятся, становятся сердцевиной этого прекрасного наряда, который носили на праздники их прабабушки. Инна показывает посетителям свадебный восковой венок, найденный в развалившейся хате. Девушки его примеряют — несколько из них уже брали себе на свадьбу.
Они теперь знают, что у их прабабушек были не только Теплая вязаная, шерстяная или байковая рубашка или безрукавка; стеганая ватная курткафуфайки, Одежда или ее элементы из хлопчатобумажного полотна с длинным ворсом на лицевой стороне. Ворс бывает шелковый, шерстяной или хлопковыйплюшки, коричневые простые чулки и кирзовые сапоги.
«Одно дело — видеть это на черно-белых фотографиях, а другое — вживую. Для музея мы шьем одежду из лучшей старинной ткани, которую откупаем у бабушек, она до сих пор лежит в их сундуках. Ищем на SHAFA — украинский сервис-посредник, который позволяет пользователям продавать и покупать брендовые и винтажные вещи из личного пользования или пошитые самостоятельно"Шафе", иногда люди нам приносят. На прошлой неделе мужчина, у которого умерла мама, выбросил ее вещи — на помойке оказался большой кусок крутой синей шерсти», — Инна радуется, что этот материал не пропал.
Мастерицы «Бабы Ельки» шьют старинную одежду и на продажу. Ткань для этого берут более практичную — для повседневных вещей.
«Я себе тоже назаказывала — это для меня лучший подарок. Если захочу что-то хорошее, не пойду в магазин. Мы носим сами и показываем другим, что украинская одежда действительно красивая, что ее можно носить с удовольствием».
Вкусная Кропивниччина: сальце, борошенце — вкусы детства
Записывая рассказы дедов и бабушек, на полях записей в блокноте журналистка отдельно отмечала рецепты. Вдруг обнаружила, что одинаковые блюда в селах называются по-разному. В одном говорят Блюдо украинской кухни, которое готовится на основе капусты с добавлением других составляющих«капустняк», в другом — «капуста». Спрашивали, в чем же разница. Отвечают: «Ну как же, капустняк — это так пренебрежительно, а капуста — царевна».
К тому же исследовательниц из «Бабы Ельки» везде старались накормить.
«Приезжаем в село, где живут 30 человек, а они сходятся в один дом и накрывают стол. Это для них возможность встретиться, может, раз в год. Мы видим этот стол через весь дом, заставленный блюдами, и расстраиваемся: нам надо разговоры, песни. Но они очень обижаются, и мы садимся есть. А они тут же хотят и налить», — смеется Инна.
Постепенно рецепты перекочевали на отдельную интернет-страницу, в рубрику газеты. Со временем их накопилось так много, что появились мысли создать книгу. Женщина с азартом вспоминает, как ее привезли, только что отпечатанную:
«Я раздирала бумагу, смотрела на нее и не верила. Обложка — как корочка запеченного хлеба. Это не кулинарная книга. Это книга кулинарных диалектизмов о родном. Рецепты записаны теми словами, которыми нам их называли. "Яичко", "крашанка", "борошенце", "дрибка", "пучка", "сальце". Эти уменьшенно-ласкательные названия мы оставляли, потому что это вкус детства. Многие потом говорили, что "открыла книгу — и уже плачу". Там есть рецепт Блюдо из гречневой и/или ржаной муки с солодом, похожее на густой киселькваши. Женщина из одного села не имела детей, но каждое утро школьникам, которые проходили мимо ее дома в овраге, наливала кружку».
Инна попросила местные рестораны ввести в меню традиционные блюда Кировоградской области. Ей отказывали: «это неинтересно», «у нас нет традиционной кулинарии», «в гугле об этом нет», «это к вашим блюдам надо пеньки ставить и полотенца вешать, а мы итальянский ресторан». И тут один из ресторанов пошел на авантюру и провел несколько званых вечеров с презентациями традиционной гастрономии региона. Инна с девушками сшили аутентичные наряды — столики бронировали областные чиновники. Местные же открывали для себя родной край на вкус. Они никогда не слышали о Сдобные булочкифрензольках, Блюдо из мелкого картофеляпуканке, Тушеная в печи сахарная свеклапирдоньках.
В одном из заведений города его владелец сделал целое меню из блюд, собранных в книге — взял 24 рецепта! Блюда готовят на постоянной основе. Команда «Бабы Ельки» ходит туда обедать, любимый салат — тележка: квашеные помидоры, картофель в кожуре, маринованный лук и душистое масло. Избалованные пиццами и суши рецепторы отдыхают, наслаждаясь простой едой.
Инна уже разбаловала мужа и сына вкусностями, рецепты которых привозит из экспедиций. Их любимое — сливное молоко — десерт на основе ряженки, а еще — пирожки с сахарной свеклой.
Пирожки на дрон
Коллегу Инны, участника «Бабы Ельки» Игоря, мобилизовали. Как-то он обратился к своим гражданским друзьям с просьбой собрать на машину для подразделения. «Баба Елька» помогла: благодаря посту на странице проекта удалось быстро купить нужную машину. А несколько недель назад выяснилось, что нужен дрон. Снова объявили сбор, но на этот раз он шел со скрипом. Девушки старались как могли: проводили мастер-классы, продавали свои вещи на ярмарках, собирали деньги с экскурсий. Однако этого было мало.
«Я подумала, что должна приобщиться лично. И вот надумала напечь пирожков. Городские жители не имеют такой традиции, для многих выпечка — это экзотика. Кроме того, что пирожки вкусные, они могут иметь историю», — Инна подошла к заданию как журналистка, со знанием дела.
Она села и написала пост о своих свекрах, которые бежали из оккупированной Херсонской области двумя семьями на машине. Что они могли взять, когда собирались впопыхах? Она вспомнила слезы и объятия матери своего мужа, когда зашла к ним в квартиру. Свекровь протянула ящик из-под бананов, в котором было несколько банок тушенки, одна — со сливовым вареньем, а сверху набросаны яблоки и орехи.
В рецепте пирожков к начинке из белой свеклы она всегда добавляла вишни. А здесь их не оказалось. В темноте кладовки сверкнуло стекло банки со сливовым вареньем. Тогда у женщины все заколотилось внутри. Это будет мощная начинка: сахарная свёкла, выращенная ее папой, и сливы свекрови с Херсонской области! После щемящей истории оказалось, что люди готовы покупать пирожки виртуально. Не успели они допечься, как на Счет для сбора средствбанку упало 5 тысяч. Утром прибавилось еще несколько.
Инна упаковала пирожки и поехала по городу их продавать. Один айтишник купил пирожок за 1000 гривен, а знакомая, которая отдала 500, смеялась, что ее так «даже мошенники не разводили». В итоге собрали 11 с лишним тысяч. Вечером Игорь написал, что благодаря Богу, волонтерам и «Бабе Ельке» сбор закрыт.
Не остался без пирожков и сам военный. Ему и его побратимам корзину испеченной собственными руками сдобы прислала женщина из села, к которой Игорь когда-то приезжал с экспедициями.
«У нас теперь есть своя сеть. И люди выскакивают в самых неожиданных местах, помогают», — радуется Инна.
Танцуй, «Баба Елька», пой, бабы будут рады!
«Баба Елька» — это не только музей, мода и вкусы. Это еще и танцы! Бабы рассказывали, как танцевали польку, яблочко, нареченьку, краковяк, падеспанець (ищу в сети правильное написание, а там и видео «Бабы Ельки»! — авт.).
«А покажите?» — просят девушки. Бабы встают, кряхтят, но берутся. Теперь каждую среду в музее все желающие раздвигают скамейки и учатся танцевать. Здесь проводит мастер-классы хореограф.
«Бабу Ельку» уже зовут по всей Украине показать танцы, моду, послушать песню группы «Дувай-ва», которая возникла как одно из направлений проекта. Ее руководительница Светлана Буланова со слушателями еще и Обрядовый танец-хоровод, имеющий языческую основу и призванный «пробудить весну»шума водит и поет веснушки.
«Когда мы только начали ездить в экспедиции, мне приснилась высокая гора. На ней сидят бабы старые и моя баба Соня. Поднимаюсь туда, дохожу до вершины, и она мне говорит: "Делай «Бабу Ельку», бабы будут рады», — доверяет Инна сокровенное.
Усадьба Вершина — мир для сына
А еще есть мир, который Инна создала для своего сына Святика. Ему 7 лет. Он живет в пузырьке украинской песни и традиций. Но пузырек ему уже маловат — на седьмом этаже городского дома не слышно, как хлопает дождь по листьям и земле.
Как-то Инна с мужем Костей увидели заброшенную хату в селе, в которой уже деревья поросли внутри. С трудом пробились к нему, так он спрятался в крапиве. Зашли, а там — сокровища. Рогачи, скамьи, иконы, полотенца, чугуны и две печи. Все загажено бродягой, который жил там годами. Но Инна видела потенциал — этот дом супруги купили. Назвали его Усадьба Вершина, позвали на субботник всех желающих. Приехало около 50 человек. Мазали и выскребали, а хозяйка пекла пирожки в печи, тушила картошку в чугуне, пока ее крошечный сын спал вСосуд для стирки белья, мытья тела и т.д. балеи.
«Теперь это резиденция "Бабы Ельки" за городом. Все настоящее, не бутафорское. Я была счастлива, когда впервые здесь сварила кутью. Перед этим перетерла пшеницу в макитре и показала это Святику. Я хочу, чтобы он был ближе к земле — помнил ее цвета; хочу, чтобы он между деревьев ходил в лесу и лягушку ловил в пруду; просыпался на рассвете от пения птиц; смаковал за домом землянику. Видел эту фантастику, которую создала Вселенная.
Костя крышу ремонтирует, поет песню, которую в "Дувай-ва" выучил, Святик слушает. Я повесила всех предков в рамочки, бабушкины рушники повесила на иконы. Сын на них смотрит, и в какой бы части мира он ни оказался, среди всех культурных кодов узнает свой. Такая мягкая украинизация у нас происходит», — радостно смущается Инна.
А еще она мечтает: как станет бабой когда-то, ее внуки будут приезжать к ней в этот дом.