Как работник «Азовстали» выбрался из Мариуполя, через россию и Европу вернулся в Украину и пошел воевать

В заблокированном Мариуполе остаются жить до 170 тысяч человек. Выехать из города на подконтрольную Украине территорию уже давно невозможно. россияне не оставляют мариупольцам выбора, кроме как согласиться на депортацию в «ДНР» или рф. В специальных лагерях на Дальнем Востоке содержатся до 95 тысяч мариупольцев. 

Антон (имя изменено по просьбе героя) рассказал про свой путь из Мариуполя. Он прошел фильтрацию, проехал через «ДНР», россию и Эстонию в Польшу. А оттуда добрался до Украины и пошел воевать.

«Мы жили на Азовстальской улице»

Последние 10 лет я работал машинистом крана на комбинате «Азовсталь». 24 февраля последний раз пришел на смену. Слышал весь день взрывы, но, конечно, не думал, что все будет именно так, как сейчас. На следующий день только часть людей вышла на работу, но они уже не работали — охраняли комбинат. Потом всем сказали оставаться дома или в хранилищах.

Мы с мамой жили в девятиэтажке в Левобережном районе, на улице Азовстальской. Прятаться в подвал не ходили. Она болеет, поэтому спускаться и подниматься каждый раз ей было бы тяжело.

С 18 марта жить в нашем доме стало невозможно. Дом выгорел с 4 по 9 этаж. Мы пытались тушить пожар своими силами, но, конечно, у нас ничего не получилось. Пришлось идти к моему другу неподалеку.

Периодически мы слышали от находившихся в городе чеченцев, что надо отсюда уезжать, потому что скоро здесь будет «горячо». Но куда уж горячее, если снаряды разрывались прямо около нашего дома.

Я видел, как людей увозили из города. российские военные приходили в дом и говорили: «У вас 10 минут, чтобы собраться». Их сажали в БМП и привозили на блокпост.

Через неделю мама сказала, что больше не может жить под постоянными бомбардировками, обстрелами и что нужно уезжать. Я не возражал — это был единственный шанс вырваться из заблокированного города.

«Подозрительное лицо» с красно-черной татуировкой

Выехать из Левобережного района мы могли только в одну сторону — в «ДНР» Тогда многие мариупольцы так поступали. Поэтому 25 марта мы собрались и пошли с мамой — семь километров вдоль моря на блокпост «ДНР».

Женщин особенно не проверяли. Меня обыскали тщательно. Для них я был «подозрительным лицом» — с красно-черной татуировкой и военным билетом, где отмечалось, что я прошел срочную службу.

Несколько раз меня раздевали, возили на проверку в район Ляпино, где они заняли частный дом. Как я понял, там были «ДНРовские» разведчики.

В моем телефоне они обнаружили сообщение: «Слава Украине! Смерть врагам!» Конечно, им это очень не понравилось — силу не применяли, только запугивали.

Наконец меня привезли обратно на блокпост и посадили в автобус в Безымянный. Оттуда мы с матерью уехали к родственникам.

У меня не было никакого желания оставаться у них надолго, поэтому через шесть дней решил ехать дальше. Мама решила остаться в «ДНР».

Фильтрация «по-ДНРовски»

В «ДНР», как ни крути, всем нужно было пройти фильтрацию, чтобы спокойно находиться на их территории, или ехать дальше в россию.

На фильтрацию людей собирали и массово увозили в разные оккупированные города. Доходило до того, что приезжали автобусы, куда пускали женщин, детей, пожилых людей, а мужчин — нет. Многим это не нравилось, потому что нужно было расставаться с семьей. Людям приходилось почти неделю ждать автобусов, в которые пускали мужчин.

Я проходил фильтрацию в Докучаевске. Своей очереди ждал около двух дней. Мне кажется, что в «ДНР» этот процесс был упрощен. Наверное, им пришла команда, чтобы людей поскорее отправляли на территорию россии.

Фильтрация была устроена так: группа из 15 человек заходит в здание милиции, там у них забирают паспорта. Затем разводят по разным комнатам, где снимают отпечатки пальцев и фотографируют. Дальше — быстрый досмотр телефона. Они копировали все контакты одним файлом и даже не задавали вопроса о том, служил ли я, есть ли татуировки. Я прошел фильтрацию в тот же день, что и въехал в Докучаевск.

На следующий день за нами приехал автобус. Тех, кто хотел оставаться в «ДНР», забирали последними.

«В первую очередь грузим тех, кто уезжает в россию!», — слышал я.

«Людей приводили, а мои документы лежали отдельно»

Нас привезли на границу, где пришлось ждать 5 часов. На таможне «ДНР» особенно не задерживали. А вот на границе с россией была серьезная проверка. У нас снова брали отпечатки пальцев, фотографировали, записывали особые приметы.

Свой телефон я полностью почистил, потому что накануне услышал историю, как одну пару полтора дня держали на таможне. Пограничники нашли фотографии, из которых стало ясно, что когда-то они были волонтерами.

У меня была другая история. На российской границе я не понравился лейтенанту ФСБ. Он спрашивал, почему мой телефон чист, проходил ли я срочную службу, был ли когда-нибудь в Крыму, есть ли друзья в ВСУ.

Также вызвал вопрос цвет моей татуировки. Красный и черный — флаг «Правого сектора». Спрашивали, не бандеровец ли я.

Я отвечал, что говорю по-русски, но могу и по-украински. Пытались придраться ко всему.

Так прошло около семи часов. Людей приводили, а мои документы лежали по отдельности. В конце концов меня пропустили в россию.

Путь в Украину

Многим после фильтрации обещали, что их повезут в Ростов-на-Дону. Но перевалочный пункт — центр для временно переселенных людей — был в Таганроге. Это была какая-то большая спортивная школа с ужасающими условиями. Как я слышал, там была антисанитария, люди травились.

Около этого центра нас и высадили. Дальше никакого контроля не было — или идите внутрь, или делайте, что хо. За многими приезжали родственники. Я же уехал в Ростов-на-Дону. Там снял номер в отеле.

В группах волонтеров, активистов нашел информацию, как уехать из россии. С их помощью на автобусе я доехал до границы с Эстонией. Там я прошел таможню за 10 минут, полицейские рассказали, как действовать дальше.

После Эстонии через Литву и Латвию я уехал в Польшу. Через 12 дней, как только пришел в себя, решил возвращаться в Украину.

Я не смог при такой ситуации, как сейчас, отсиживаться за границей.

Разговор с Антоном мы записали 27 апреля. А несколько дней назад получили от него краткое сообщение, что его мобилизовали в армию.