«Никто не обещал, что с нашими мужьями этого не случится. Люди умирают на войне». Сообщество для вдов погибших военных

«Я знакома с тысячами людей на этой планете, и такого, как Вова, больше нет»

«Мы очень хорошо жили. Когда встретились, было чувство, что это навсегда. Мы отдыхали друг с другом», — Оксана Боркун из Ирпеня рассказывает о своем любимом Владимире Гунько. Несмотря на глубокое горе, которое даже через телефонный разговор физически наполняет комнату, от этой женщины распространяется любовь. Такая густая, что можно потрогать.

Что бы влюбленные ни делали — сажали цветы, спасали кошек или путешествовали по выходным по Украине, — было легко. Ведь они одинаковые. Даже родились в один день — 23 апреля.

«По родудеятельности я знакома с тысячами людей на планете (Оксана работала в разных компаниях директором, — ред.), и такого, как Вова, больше нет. Это не преувеличение, — смущенно вздыхает женщина. —В 2014-м добровольцем прошел Иловайск, Широкино, четыре месяца был в плену. Его били, а он пел украинские песни. Он негативно относился к компаниям, не платящим налоги, поэтому искал работу с “белой” зарплатой. Не проходил мимо несправедливых вещей, разрушающих государство. Мог судиться, помогал всем нуждающимся. Умел дружить, и все его друзьяфанаты Украины, все пошли служить. Любил животных, а когда видел детей... просто таял. Но своих мы не успели родить, — в ее голосе боль. — Вова успокаивал, что все впереди».

24 февраля он увез Оксану в Ужгород, а сам вернулся к своим ребятам. Его отправили в президентский полк, но он рвался на передовую.

«Я здесь гнию», — говорил Владимир.

Постоянно искал возможности перевестись. И все же добился своего после известия о гибели побратима. Так летом он попал в Бахмут. И через неделю погиб.

Оксана чувствовала, что это случится. Сказала Володе, что не захочет быть без него на свете. Он отругал, мол, не имеет права так думать. За три дня до трагедии словно камень придавил ей грудь. Не могла дышать.

А потом выяснилось, что на мужа упали три этажа: в подвал завода, где ночевали украинские военные, попало две ракеты. Прицельное попадание: 7 погибших, 12 раненых. Похоже, точку сдали местные. Товарищ, извлекавший Володю, подтвердил: это точно он, смерть была мгновенной.

Женщина положила трубку, пошла в поле и кричала. Очень долго.

33-летнего Владимира Гунько «Кузьму» отпевали в переполненном Михайловском соборе. Друзья, родные, побратимы, земляки говорили: «Погиб лучший Вова Украины». Везли хоронить домой в Винницкую область, и в каждом селе на пути к родной Ободовке встречал живой коридор людей на коленях.

«Я никогда не видела, чтобы пришло так много людей. Но я мало помню и этот день, и следующие два месяца», — признается Оксана.

Она уволилась со всех работ и позволила себе некоторое время погоревать. Но появилось сообщество вдов в Facebook, куда женщина вкладывается 24/7 в течение трех последних месяцев.

Оксана вместе с Татьяной Ваценко-Бондаревой — основательницы группы. Сначала это было небольшое закрытое сообщество, чтобы никто не тревожил своими комментариями и неуместными советами: «Отпусти», «Держись», «Не переживай», «Найдешь другого». Для женщин, потерявших мужей, это обесценивание их горя.

«Социум не хочет это слушать, ему бы спрятать такие вещи как можно дальше. Призывает поскорее выйти из этого состояния, а так не бывает. У каждой девушки своя история и свой темп: у кого-то нашли тело, у кого-то ищут, у кого-то похоронили, у кого-то не знают, как погиб, или похоронили не того. Мы стараемся, чтобы в группе было комфортно. Чтобы каждая могла поделиться и знала, что ее не осудят», — рассказывает Оксана.

Кроме терапевтической помощи, юристы из сообщества помогают оформить выплаты после гибели мужей. Из-за бюрократии средства получили пока единицы. Не обходится и без человеческого фактора: родственники судятся за наследство.

Оксана рассказала историю онкобольной женщины с двумя детьми, которую отстранили от работы. После гибели мужа объявилась его мать, которая 20 лет назад сдала сына в интернат и ни разу не поинтересовалась им. Но на похороны пришла с претензией: «А где мои деньги? Я его мать».

Также есть трудности в семьях, где отношения между мужем и женой не оформлены юридически. Даже если есть дети, необходимо доказывать через суд, что это семья.

Вдовам в группе помогают юристы, врачи, бухгалтеры, волонтеры, психологи. Оксана Боркун пишет посты в соцсетях, снимает видео, набирающие миллионные просмотры. После каждого ролика в группу добавляются 20-30 женщин. Увеличивается и гуманитарная помощь со всего мира.

«Я продолжаю доброе дело своего мужа, он всегда дарил деткам на Николая подарки. Вот и я. Только масштабировала, — впервые за время разговора женщина улыбается. — От этого у меня появляются силы, организм восстанавливается. И я чувствую, что там выше есть легион добра, который нам помогает. И Вова среди них».

«Война нас познакомила, война и разлучила»

Надя поразила Андрея в 2014-м — на курсах для гражданских, решивших овладеть военным делом пехоты. Ладная в форме, развевающиеся рыжие волосы, «красивая, как цветочек», говорил потом.

Поздоровался, а она проигнорировала. Обиженный парень три месяца к ней не подходил. Пока Надя сама не попросила ее научить тихой ходьбе по лесу. Так они стали общаться на курсах. А после этого сидели на лестнице возле столичного цирка и болтали. Оба сознательно готовились к Большой войне.

С младшим на четыре года Андреем Литовченко поехали волонтерами-медиками на восток как пара.

Тогда Надя ответила игриво: «Попробуем, может, у нас получится».

Андрей отрубил: «Только серьезно. Если будем встречаться, то буду воспринимать тебя как маму своего будущего ребенка».

Лишь на Донбассе девушка осознала, с каким человеком ее свела судьба: в 30-градусный мороз вставал ночью каждый час, чтобы прогреть машины, в которых возили раненых.

Предложение сделал после двух ротаций, когда уже жили вместе. Принес букет и пакетик с кольцом: «Будем жениться». Надя с легкостью вспоминает это лето. Накануне она готовила торт с малиной, и само собой подумалось: «Как хорошо бы выйти за него. От Андрея веет таким уютом и спокойствием. Мой человек».

В 2017 году Андрей получил работу во Франции в научном институте. Пока работал, жена писала книгу, а по вечерам они танцевали. Надю, считавшую себя чайлд-фри, накрыло ощущением: «хочу ребенка от этого мужчины».

Рожали вдвоем в Марселе. Андрей кричал громче акушера: «Давай, давай!» От возбуждения, что у него родился сын, не спал двое суток. Бегал, отжимался, а потом не отходил от крохотного Марка, чтобы мама отдыхала.

24 февраля 2022 года исполнялась пятая годовщина брака. За это время супруги поссорились максимум раз пять. Надя не припоминает, чтобы мужчина был чем-то недоволен или огорчил ее.

«Уверенный, светлый, честный, не умел лгать, не понимал лести и лицемерия. Он был совершенно вне этого. Открытая книга», — вспоминает женщина.

24 февраля Надя не сомневалась, что Андрей вернется в Украину. В конце концов они договорились пойти воевать вдвоем, когда произойдет вторжение, но тогда еще не было пятимесячного Марка.

«Война нас познакомила, война и разлучила, — Надя признается, что сначала обиделась на мужчину из-за того, что бросает ее в чужой стране, в съемной квартире с маленьким ребенком. Но позже проработала эту травму. — Не выход — ломать человека. В конце концов я полюбила его за то, что он был воином. Сильная, мотивированная личность, которой не страшно было умереть, чтобы мы сегодня жили. И наш ребенок, и все дети в Украине».

Пока муж воевал на Харьковщине, она искала для его взвода автомобиль, собирала деньги — и наконец-то выслала фото Nissan X-TRAIL: «Смотри, какая машина. Покупать?».

Но возлюбленный не увидел.

Андрей Литовченко с позывным «Блейд» погиб в ночь на 12 июля возле села Дементиевка, когда один батальон сменял на ротации другой. Группа разведчиков, в которой был и Андрей, наткнулась на засаду россиян. Разведчикам предложили сдаться. Они отказались. Четверых, в том числе и «Блейда», застрелили сразу, двоим раненым удалось уйти.

Надежде тогда сообщили, что ее муж возможно в плену. Позже она узнала, что в ночь гибели Андрея произошел прорыв фронта, неделю шли тяжелые бои. 21 июля ей сказали о гибели мужа.

Тело доставили в морг, и мама Андрея без экспертизы ДНК поспешила похоронить сына. Надя до сих пор обижается за это на свекровь.

«Тело визуально невозможно узнать: выстрел в голову, заминированный, лежал под дождем и солнцем в поле. Это месиво вперемешку с червями привезли в мешке. Из этого боя не вышли 100 человек, 26 из них погибли. Остальные либо в плену, либо пропали без вести. Нам тело отдали в гробу. И еще броник Андрея без шевронов и его берцы KOYOT. Хотя по процедуре одежду должны сжечь.И разве рашисты не смародерили бы обувь за 290 евро? Они и более дешевые вещи воровали».

Надя не знает, что и думать: на кладбище возле Киева покоится ее муж — или не ее? Пока что отложила все версии на потом. Когда стабилизируется психика, когда будут силы, она вернется в Украину и будет настаивать на эксгумации. Если придется — через суд.

Психолог и сообщество для вдов стали для женщины лучшей терапией.

«Сейчас единственная отдушина — это общение с девушками. У меня около 20 близких контактов. Чувствую их так, будто это вторая я. Здесь мы можем говорить такие вещи, которыми не поделимся с близкими или подругами из реальной жизни. Мы все находимся на разных стадиях: кто-то вчера похоронил любимого, кто-то 10 месяцев назад. Но обязательно есть та девушка, которая прошла это состояние и выкарабкалась», — говорит Надежда.

В память о муже Надя дает интервью о нем, собирается сделать несколько фотовыставок в разных городах Франции. Собрать истории о 10-15 украинских семьях, в которых погибли мужчины. Отдельно ищет гранты, чтобы издать книгу. Разделы о своих любимых пишут девушки из сообщества. Предлагают вдовам и участие в видеопроекте.

«Девочки иногда спрашивают: почему, почему погибли именно наши? Говорю: никто нам не обещал, что с нашими мужчинами этого не случится. Люди умирают на войне», — вспоминает болезненные откровенные разговоры Надя.

А еще она все-таки купила Nissan X-TRAIL, вскоре перегонит его в Украину и отдаст командиру Андрея.

Муж до конца отстреливался из пулемета и восклицал: «Слава Украине! Живе Беларусь!»

«Увидела такого одинокого, с глазами собачки. Мол, не бросайте меня. В то же время такой спокойный, сдержанный, с внутренней силой внутри, и так захотелось по-человечески его поддержать!» — 43-летняя Елена Гергель вспоминает, как в начале 2015-го в столичный волонтерский хаб на Сочельник зашел белорус Василий Парфенков.

Активист около 20 лет боролся с режимом Лукашенко. Приехал в Киев, когда вышел из тюрьмы, где сидел за протесты. Решил воевать за свободную Украину, потому что для него это единственный путь освободить Беларусь.

Елена и младший на три года Василий подружились той ночью и стали изредка созваниваться. Иногда виделись: она волонтерила как тактический медик, он воевал в рядах ОУНовцев на востоке.

О любви речь не шла — просто «не могли наговориться». Лишь в сентябре 2015-го, когда Василия ранили в Песках, женщину пронзила острая боль.

«Почувствовала, что этот человек мне дорог и ценен, — признается Елена. — А когда он выздоровел и уехал в Чонгар добровольцем, не вытерпела и написала: “Желаю успеха. Я лично тебя буду очень ждать”. Это не было в лоб: “Я тебя люблю”, но имелось в виду», — смущается она.

Елена радостно рассказывает об особенных моментах: и первой их встрече как пары, и смс от Василия на День Валентина с признанием, и смотрин у мамы, которая предупредила: «Дочь, познакомишь, если это точно серьезно».

Это было серьезно: у Елены и Василия родились сын Милан и дочь Соломия. Воспитывали ее первенца Любомира от предыдущего брака. Впятером счастливо жили в Киеве: летом вырывались с палатками на Днепр или Десну, зимой ждали снега. Елена красочно расписывает: Василий бежит с санками катать малышей, возвращаются домой тогда, когда одежда мокрая, хоть выжимай; Василий ночью заворачивает детям подарки от Николая, все продумано, интересно, с квестами; Василий напевает белорусскую колыбельную «Спят машинки в гараже», и младшая Соля под нее засыпает лучше, чем под мамину «Кошку».

24 февраля. И Елена, и Василий знали, что этот день наступит, и готовились: от запасов еды для кота до договоренности, в каких местах встретятся, если пропадет связь. Знали и то, что муж пойдет воевать, а жена останется. Действовали, как договорились: он защищает всех детей Украины там, она их здесь.

Василий «Сябро» сначала воевал за Киевскую область, позже в Николаевской, потом вместе с полком Кастуся Калиновского прикрывал украинских военных, отходивших из Северодонецка.

«В последний раз мы поговорили 24 июня, а на следующий день связь пропала. Я еще не переживала, потому что он должен быть на базе. 26-го весь день убиралась в кабинете: расставляла фотографии, книги, награды. Было уже тревожно. А 27-го звонок из полка: неизвестно, что произошло, Василий пошел в разведку с ребятами — и группа пропала», — вспоминает женщина.

Уже позже Елена собрала вместе показания, куски из вражеских пропагандистских видео об «убитых бандеровцах» и примерно представила, что произошло.

Небольшая группа разведчиков должна была проверить свой сектор и прикрывать выходивших из Лисичанска ребят. Из-за плохой видимости дрон не запускали, и разведчики вышли на скопление российских танков. Один из них украинцы подбили, завязался бой. Василия ранили, кто-то из своих наложил ему турникет на ногу, другим он перетянул себе руку сам.

До конца отстреливался из пулемета и кричал: «Слава Украине! Живе Беларусь!» Последние слова в рацию: «На нас едет вражеский танк, работаем по нему». Дальше связь оборвалась.

Своего погибшего мужа Елена увидела в белорусском видео, узнала шеврон, пояс, который подарила ему. Тело специально положили с поднятыми вверх руками, словно он шел сдаваться.

«Враги так хотят унизить украинцев и после смерти. А потом еще и мерзкие комментарии оставляют: “Сдох еще один”. И дают ссылку на соцсети родственников: “Соболезнования можете оставлять здесь”», — в словах Елены звучит презрение.

Пока неизвестно, где тело Василия Парфенкова. Забрали ли россияне, которым предлагали вернуть его за любые деньги, или осталось на поле боя, прикопанное землей. Пока не изменится линия фронта, туда попасть невозможно: зона заминирована, ведутся плотные обстрелы. Официально мужчина считается пропавшим без вести.

Я поговорила с друзьями-медиками, и они точно подтвердили, что с такими критическими кровотечениями у него не было шансов. Но бывают дни, когда фантазия рисует картинки, что это постановка, — Елена громко выдыхает. — Я успокоюсь, когда будет тест ДНК. А так всегда остается 0,5% надежды. Хочу нести память о Василии, рассказывать о нем, где только можно. Чтобы мир знал, что был такой удивительный парень, который боролся за Украину. И еще меня держит то, что хочу увидеть, как россия распадется».

Сживаться с утратой Елене помогает сообщество вдов. Она планирует проводить тренинги по тактической медицине. Поддерживает женщин, родивших детей уже после гибели мужей.

«У нас трое беременных и уже четверо малышей», — даже по телефону слышно, как Елена улыбается.

Автор: Наталья Мазина