«Первые полгода в армии у меня было ощущение, что я в тюрьму попал» — военнослужащий Серый

О том, как попал в войско

До войны я работал моушн-дизайнером на разных телеканалах, на студиях, которые обслуживали рекламные проекты, клипы снимали и так далее. Ну и меня все это устраивало, а тут началась война. Я поначалу вообще не раздуплился. Я, разумеется, понимал до того, что данная вероятность есть, но я недооценил масштабы.

24 числа меня брат набрал где-то в четыре утра. Он живет недалеко от Борисполя: сами понимаете, у них там грохотала так, будь здоров. Потому что у меня на Берестейской было довольно тихо в этот день.

Первое мнение было: наверное, надо пойти в военкомат — там, наверное, знают, что делать. Как показала практика, я так давно не ошибался. Где-то в первый день я туда попал, потому что сначала пришел в один военкомат — мне сказали: «Нет, мальчик, вы недостаточно красивы, идите в другой военкомат. У нас здесь для серьезных мужчин». Я такой: ну ладно — пошел в другой. Записался, спросил, что нужно. Мне говорят: «Иди собери хоть немного вещей». Я говорю: «Как собираться?» — «Как в поход». Ну ладно: ушел, собрал себе рюкзачок и пока дособирал, мне позвонили.

Я успел буквально «впритык». Нас посадили в автобус и увезли туда, где у нас сейчас штаб батальона. В три часа ночи получил оружие, получил первый БК. Я был полностью в гражданском одет и в таком виде начал свой путь военнослужащего. Но официально мы стали военнослужащими — мое подразделение — где-то аж в апреле мы приняли присягу.

Я до этого был ограниченно годен, и меня армия не дергала вообще. У меня [острота зрения] -6 и очень сильный астигматизм на правый глаз — мне, например, правым глазом очень тяжело целиться.

Сейчас вот наш батальон вышел на ротацию из-под Соледара. Не без потерь, к сожалению. Был Соледарь, Часов Яр, Бахмут. Я там видел всяческое, но в штурме посадок я не участвовал. Не знаю, можно ли считать военного военным, если он не «штурманнул» хоть раз посадку. Это как стать мужчиной.

О проблемах ТрО и рекрутинге

Первые полгода в армии у меня было чувство, что я в тюрьму попал. Очень жесткий контроль за передвижением, очень жесткий контроль за досугом. Ты сам себе не принадлежишь — к этому надо привыкать. Это вызывало достаточно сильный дискомфорт. Сейчас я уже привык, я понимаю, почему и зачем это делается.

Что касается проблем: территориальную оборону достаточно плохо комплектуют через военкоматы. Прежде всего комплектуются кадровые части ВСУ или даже новые части ВСУ. Насколько знаю, такая же проблема у Нацгвардии и бригад наступления. Это проблемы, наверное, мобилизационного законодательства. Плюс кривая работа ТЦК.

Самая адекватная кампания рекрутинга сейчас в «Азове». Они медийные, они показывают, что мы вот есть, вот такое делаем, вот здесь ты можешь подать заявку к нам на поступление. К тому же это им дает возможность не брать всех подряд, а брать действительно мотивированных. Я знаю, что не все проходят. Я понимаю, что по своим физическим кондициям я не пройду.

О необходимости ротации

Есть эмоции, и это нормально, мы живые люди, мы их ощущаем. Но есть здравый смысл. И вот здравый смысл мне говорит, что мы не можем взять всю массу уже обученных людей, с опытом, которые уже не будут кучковаться, которые уже не будут бросать машины где попало, и заменить на людей, которые не опытны и не понимают всех рисков. Так взять и сиюминутно всех поменять не получится. Это я прекрасно понимаю.

Из того, что я видел лично: есть люди, которых накрыло прямо от обстрелов. Они находятся от нуля в 8–10 километрах, и здесь, где-то в 200 метрах, прилетает пакет «града». Все — человек поплыл. А есть человек, который ходил в посадочки, таскал трупы, отстреливался, забрасывал гранатами р*сню — и норм, как-то с этим справляется. То есть это все такой рандом. Я не могу сказать, что здесь есть какой-то универсальный рецепт. Давайте поступать так — и все будут счастливы. Каждый человек уникален, и сколько людей, столько будет историй, ситуаций. Это психология, каждый случай приходится разбирать все равно в отдельности.

Ротации нужны хотя бы для того, чтобы подразделение могло восстановить боеспособность. Технику отремонтировать, те же джипы, пикапы. Потому что не на всех участках фронта есть какой-то тыловой город. Типа Славянска, Краматорска, куда ты можешь уехать, найти СТО и чтобы там тебе проверили машину, хотя бы произвести плановую замену масла и всего такого. Хотя бы для таких вещей кратковременные ротации нужны. Я уже молчу о личном составе, что там кто-то не видит своих детей, родственников и так далее.

Но есть и вторая сторона медали. Есть боевые действия и ситуация на фронте, которая постоянно меняется. Я знаю историю, когда нас должны были менять еще посреди лета. Но ехавший нас менять батальон завернули в другую сторону, потому что другой батальон ТрО получил большие потери, их срочно нужно было усиливать и выводить. Мы после этого еще несколько месяцев ждали своей ротации.

Об уклонистах

На самом деле это проблема большая и комплексная, по моему мнению. Государственная кампания по мобилизации полностью провалена последние полгода, я считаю. Что государство делает для того, чтобы мотивировать людей? Я ничего не вижу.

Современный украинский политикум создал основу того, что у нас электорат реагирует эмоционально. И электорат прежде всего говорит: «У меня есть право!» А об обязанностях они не думают. Поэтому: «А почему я должен идти? Пусть они там воюют». То есть частично электорат так воспитан.

С другой стороны — государство. Там очень много всякой казуистики и доработки с точки зрения законодательства. Были случаи, когда человека на лечение выводят вне штата, он остается без денежного довольствия вообще. Это была предательская измена. Ее разгоняли чуть ли не с каждого утюга. Это «пофиксили», но осадок же остался.

Есть люди, которые желают служить, но имеют ограничения по здоровью. У меня есть знакомый, полгода обивал пороги военкомата, пока его взяли. Есть второй, тоже полгода обивал пороги военкомата — и безрезультатно. То есть, есть разные военкоматы: чтобы пойти на войну, нужно заплатить, чтобы не пойти на войну, тоже нужно заплатить.