«Принимали роды под пулями, доили, делали сыр»: будни семейной фермы из Херсонской области на линии фронта
«Мужа оглушило, сено горит, я кричу, дозвониться никому не могу. Слава Богу, козочки все живы остались — это Господь хранит нас. Теперь не знаем, что делать, руки опускаются. Муж травмирован, убирать нет сил, строить — людей нет. А вдруг опять прилетит?» — эмоционально жестикулирует Елена Белозоренко, показывая на место прилета российского снаряда на своем подворье.
Она проживает в Станиславе, что в 50 километрах от Херсона. Это большое старое село с живописными кручами или, как их здесь называют, скалами, нависающими пропастями над Днепро-Бугским лиманом, врезаясь в него острым клином.
Идеальное место для зеленого туризма, создания крафтовых деликатесов и просто для уединения с природой. Так думали Елена и Валентин Белозоренко, переезжая из Херсона в Станислав 10 лет назад. Они никогда не занимались сельским хозяйством, но эта атмосфера вдохновила семью завести коз. Впоследствии Елена овладела разными техниками сыроделия. Появились постоянные клиенты и первые туристы.
«Мы встречали гостей, накрывали дегустацию из 20 видов сыра: адыгейский, халуми, катотта, белпер кнолле... Я рассказывала о каждом: как он готовится, откуда происходит, с чем он вкуснее. А потом они шли к козочкам — поснимать, пообнимать. Муж рассказывал все про них, он очень их любит», — вспоминает Елена счастливое время до войны.
Вскоре хобби переросло в небольшой семейный бизнес с постоянными экскурсиями, дегустациями сыров и местных вин, фотосессиями и козотерапией, как говорит хозяйка. Туристическую ферму назвали «Лиманской козой». Все изменилось 24 февраля 2022 года.
«Пришли, забрали и съели. Все»
«Первый раз, когда пошли по улице, помню, это было воскресенье, и БТРы ехали. Они выскакивали, по 12-15 человек и по домам шли. Прыгали с автоматами, ломали дверь. Я стояла на коленях, молилась, чтобы они не вошли. К счастью, нас обошли», — вспоминает Елена, как впервые увидела российских солдат. Мы заходим в прямоугольную беседку из камыша, где раньше собирались гости. Мне тоже когда-то посчастливилось здесь побывать.
Конечно, в оккупации ни каком туризме речь уже не шла. Однако большое хозяйство в несколько десятков животных семья решила не бросать. По сути, это и стало главной причиной, почему Белозоренко остались в Станиславе.
Через село пролегает старая дорога на Николаев, по которой российские военные хотели добраться до южных окраин еще одного областного центра на юге Украины сразу после захвата Херсона. Оккупанты встретили мощное сопротивление в соседней Александровке. Здесь шли тяжелые бои, после которых более 90% всех построек села были повреждены или разрушены. На этом отрезке фронта долгое время оборонялись бойцы 28-й отдельной механизированной бригады имени Рыцарей Зимнего Похода.
Елена с Валентином не зря переживали за своих коз. Женщина рассказывает, что в селе Музыковка, в 10 км от Херсона, оккупанты вырезали все хозяйство у местного фермера.
«Пришли, забрали и съели. Все», — говорит Елена и на ее лицо падает тень печали. Недавно они подарили этому фермеру пару коз на расплод. Такую же акцию делали и для местных: предлагали взять животных бесплатно. Откликнулась одна семья.
«Мы здесь жили, пасли коз, а они там стояли, через огород», — вспоминает Елена. До их двора россияне не добрались. Однако последствия вторжения семья вскоре ощутила. Во двор, где гуляют козы, прилетел кассетный снаряд, один из осколков которого убил козла, а другие повредили забор и помещение, где зимуют рогатые. Светло-серый каркас убийственного металла до сих пор сверкает во дворе, застряв острым концом в земле.
«Если я буду знать, что козы гибнут, я не смогу жить»
Сегодня у Елены и Валентина гости из Киева — приехала дочь. Влада Белозоренко — известная в украинских театральных кругах режиссерка, основательница Театра-студии «11», популяризатор украинского искусства.
Влада рассказывает, как волновалась за родителей, когда узнала, что Станислав оккупировали россияне, как тяжело восприняла тот факт, что самые родные люди оказались на линии фронта, к тому же решили не покидать дом.
«У меня была истерика. Я плакала, просила их уехать. Но потом внутри все улеглось. Я поняла, что они взрослые люди, которые сами принимают решение, где им быть. Однажды мама сказала: “Если мы уедем, а я буду знать, что козы гибнут здесь, в эту секунду, от голода или их убивают — я не смогу жить”. Я ее поняла и подумала: это и есть человечность. Тогда у меня это переформатировалось в огромное уважение к ним», — вспоминает дочь свои переживания, с любовью глядя на маму.
Влада решила помогать Елене как-то выживать в этих условиях. Она создала группу в Телеграме, где собрались постоянные покупатели продукции козьей фермы, друзья, волонтеры, постоянно поддерживавшие связь и ездившие друг к другу через десятки российских блокпостов. Благодаря этой поддержке хозяйство держалось на плаву.
«Принимали роды под пулями, доели, делали сыр. Много раздавали малоимущим. Мы себе так представляли, что когда война, то денег не будет, а будет обмен, — рассуждает Елена. — Вот у нас трое соседей осталось. У них — курочки, у нас — молоко. Помню, на Пасху я наварила брынзы. Света нет, у меня электроплита — пасок нет. Еду на велосипеде, выходят соседи. Спрашиваю: “У вас паски есть? Я меняю на брынзу”. А один говорит: "Начались взрывы и паска упала". Ну говорю, я вам так подарю. И вот мы сдружились. А так вообще 10 лет жили, не общались».
Дети
Сегодня Станислав вместе с другими прибрежными селами и областным центром — фактически линия фронта. На следующий день после нашего визита к Елене, в результате очередного обстрела, в селе погибли двое местных жителей. А в соседней Широкой Балке россияне убили целую семью: родителей и двоих детей. Самой маленькой из них — Софии — было всего 23 дня.
В начале августа прилетело и во двор Белозоренко. Валентин тогда как раз возился по хозяйству вместе с Русланом — местным парнем, которого семья нанимала на разные подработки.
«Они были у гаража, когда это произошло. Мужа отбросило, кирпич ему прямо в бок прилетел, он упал. А Руслану сильно разбило хребет, нужно делать операцию. Будем собирать средства и врача хорошего нужно», — рассказывает Елена.
Об этом случае здесь напоминают разрушенные домики для коз, которые до сих пор стоят разбитыми — так же, как и после взрыва. А еще широкая полосатая повязка на теле Валентина, которая должна фиксировать ребра, разбитые после удара. Несмотря на травму и боль во время ходьбы, хозяин очень приветливо приглашает показать «детей» — так он называет своих козочек.
Как только приоткрывается калитка, они облепляют мужчину как родного. Валентин говорит каждой, спрашивает, как они чувствуют себя, наклоняется обнять, погладить коз, которые трутся о его ноги.
«Вот это главная коза у нас — Маска. Очень норовистая. Она первая идет есть — за ней другие. И не дай Бог ты взял на дойку кого-то перед ней — обида будет страшная, не подойдет. А это Стрелка — наша первая козочка, ей уже девять лет. Обычная, станиславская, а эти девочки и мальчики породистые», — Елена проводит экскурсию по большой огороженной территории с видом на лиман, где гуляют животные.
Есть здесь и маленькие козлята, которые родились недавно. Это двое черных, как смола, прыгунков, играющих вместе со взрослыми, бегающих по двору и еще боящихся близко подходить к незнакомцам, в отличие от старших — ручных, привыкших к людям.
«В оккупации я еще один вид освоила»
Солнце припекает так, что, кажется, вот-вот займется даже сено, которым подходит лакомиться большое рогатое семейство. Надо где-то укрыться с улицы, так что хозяйка приглашает посмотреть, как проходит интимный процесс сыроварения. Женщина годами собирала оборудование и совершенствовала свои умения, училась, экспериментировала.
Конечно, сейчас объемы продукции совсем не те, что до полномасштабного вторжения. Сыра производит мало, почти все — по заказу. Даже себе, быввет, не остается.
Семья присматривает за соседским домом, и в одной из комнат Елена обустроила свое рабочее место. Здесь светло и прохладно. В холодильнике вызревают недавно сваренные головки нежно-кремового цвета.
«Это мы на грант приобрели: мебель, вакууматор, морозилку… Здесь молоко замораживается, после чего его густота увеличивается. Выход сыра меньше, но текстура получается маслянистая, вымерзает излишняя влага и бактерии. С коровьим молоком так не получится», — делится особенностями процесса Елена, добавляя в емкость с молоком заквашивающую культуру.
Затем, объясняет женщина, добавляется растительный фермент для свертывания молока. Спустя еще некоторое время застывшую массу нарезают, подогревают в формах, укладывают в теплую сыворотку, переворачивают, солят, сушат и ставят вызревать. Так готовится новая партия сыра.
«В оккупации я еще один вид освоила — канестрато. Твердый, вкусный сыр, мне очень нравится», — говорит Елена, помешивая молоко специальным дуршлагом.
«Очень больно за Херсон, за юг»
Дело идет к обеду и Валентин приглашает нас перекусить прохладным молоком со свежеиспеченными рыхлыми булками, уже ожидающими на столе. Мужчина не очень любит давать интервью, однако наболевшее за последние месяцы тяжело удержать.
«Страшно было. Мы пережили оккупацию, теперь переживаем обстрелы. Это больно. Но еще труднее смотреть, как люди, прислуживавшие россиянам, делают из себя героев. Вот у нас здесь фермер чужие поля косил, интервью раздавал, зерно в Крым возил. Я собак подбирал, кормил, а они вырезали коров. Теперь, оказывается, он чуть ли не подпольщиком был», — с горечью в голосе говорит мужчина, приседая на стульчик у стола.
«Мне очень больно за Херсон, за юг. Я никогда не думала, что так больно, когда твой город просто сносят. Этот город, где я родилась, училась в школе и жила до 18 лет. Это для меня как открытая рана, огромная боль, с которой я пока не знаю, что делать, потому что обстрелы не прекращаются, люди гибнут», — поддерживает разговор Влада.
Она также вспоминает невероятную радость, когда узнала об освобождении правобережья. Говорит, очень бы хотела привезти в родные края своих студентов из театральной мастерской. Когда-то в безопасном будущем.
«После того случая, когда к нам прилетел снаряд, ты понимаешь, что от жизни до смерти твоих самых близких людей — какие-то сантиметры. Я хотела, чтобы они уехали. Хотя, опять же, решать им. Они столько всего пережили здесь. Никто не знает, где безопаснее. В Киеве тоже люди гибнут», — рассуждает Влада.
После того обстрела вопрос о переезде снова повис в воздухе. Возможно, со всем хозяйством — когда-то им даже предлагали такой вариант. Однако, честно говоря, ни Елена, ни Валентин до сих пор не хотят покидать дом в надежде, что скоро здесь будет спокойнее.
«А что нам остается? Будем жить, заниматься любимым делом. Очень переживаю за коз. И за людей. Ясно, что это все надолго. Сколько мин осталось и всякого теперь прилетает…» — старается не терять бодрого настроения Валентин.
Узнав, что в детстве моя мама держала козу и кормила меня молочными кашами, хозяин убеждает взять бутылочку их молока домой: «Сваришь себе утром овсянку, — говорит Валентин, провожая к калитке. — И еще обязательно приезжайте в гости — на бокал вина с сыром».
Этот текст является частью спецпроекта hromadske ко Дню Независимости.
Автор: Иван Антипенко