«Я боялся потерять руку, ногу, но никогда не думал про зрение»: год после ранения
«Когда на войне нас брали в полукольцо, я смотрел на фотографии детей. Боялся, что больше их никогда не увижу», — рассказывает 35-летний Денис Абдулин.
Его страх воплотился. Только другим способом. Он ослеп.
Это произошло больше года назад. Как живет мужчина? Чему он должен научиться в новом для себя мире? И главное — как? Кто помогает с реабилитацией и социализацией таким, как Денис, — военным, потерявшим зрение из-за ранений?
Разбиралось hromadske.
Маршруты из дома и домой
Белая Церковь. У подъезда стандартной пятиэтажки два человека в темных футболках и черных спортивных шортах держатся за руки. Первый чуть-чуть видит. Он будет проверять другого, полностью незрячего, как тот ориентируется с палкой на улице. Дает задачу — освоить три маршрута: в два ближайших продуктовых магазина и до остановки общественного транспорта, перекресток.
«Ты мне дорогу в пивбар проложи, — хохочет незрячий мужчина. — А вторую — в магазин игрушек, ребят своих буду водить».
Первый — Василий Гошовский, приехал из Ивано-Франковска. Он тренер по ориентированию в пространстве. Плохо видит с 8 лет. Второй — Денис Абдулин, военный. Утратил зрение в мае прошлого года, обороняя Северодонецк.
Мужчины склоняются над планшетом. На вид это папка, обшитая изнутри темной тканью. На ней примитивно наклеена карта квартала, где живет Денис. Похоже на аппликацию из детского сада. Полоски — дороги, квадратики — дома. Василий, держа пальцы подопечного в своих, водит ими по слегка выпуклым наклейкам. Так Денис должен создать в уме образ, куда они будут идти.
Инструктор цепляет на свою руку браслет с крошечными колокольчиками. Если боец будет отклоняться от маршрута или ему что-то будет угрожать, он будет направлять его звуком.
Мужчины отправляются в путь. Жара немилосердная даже в тени. Около 35 градусов.
До ближайшего продуктового магазина не более 50 метров, он находится в соседнем доме. Денис стучит тростью с шариком на конце по бордюру, указывающему ему направление движения. Поворачивает бордюр, поворачивает и он. Уверенно переходит дорогу между постройками: боец вырос в этом районе, в магазине бывал сотни раз. К двери легко поднимается по высокой лестнице. Навстречу бросается продавец:
«Привет, Денис! Если тебе что-то нужно, пальцы в рот и свисти. Я выйду».
Тот смеется, направляется назад к подъезду. Тренер держится сзади. Походка его упругая, как у кошки. Пока колокольчики не нужны. Военный отлично справляется. Несколько минут перекура на скамейке: Денис нащупывает пальцем конец сигареты и щелкает зажигалкой. Но огонек прожигает дыру посередине. Мужчина не замечает этого и курит, как есть.
Между тем Василий объясняет, что людям, потерявшим зрение во взрослом возрасте, лучше, чем родившимся без него. Потому что у первых есть память, они знают, как выглядит.
Второй маршрут к нескольким магазинчикам и кофейне Денис проходит отлично. Хотя ему попадались и лестницы, и забор-сетка, и уличные вазоны, и контейнер с арбузами. Мужчина обрадовался, когда нащупал среди них дыню.
«Леська, купи», — командует жене. Весь этот год с хвостиком эта худенькая смешливая 32-летняя женщина была его глазами. Сегодня она снимает видео, как ее муж впервые идет по улице сам, без поддержки ее локтя.
Снова передышка у подъезда.
Трость — уже 400 лет универсальное средство безопасности и ориентирования
«Сейчас отработаем самое трудное, — размеренно говорит Василий. — Перекресток сам по себе тяжелый для освоения. А тут еще такая жара. У незрячих концентрация внимания высока, на это тратится втрое больше энергии, чем у видящего человека. Вы себе идете механически, а Денис сейчас будет думать о маршруте. Ясно, что он скоро устанет».
Отправляемся с тихого двора на шумную улицу. На тротуаре людно, прохожие оглядываются на рослого широкоплечего мужчину в темных очках, смело тыкающего тростью вокруг. Кто-то отходит в сторону, давая дорогу, кто-то молча пялится. Денис нащупывает тростью препятствия на своем пути: припаркованные автомобили, строительные блоки. Где-то исчезает бордюр, потому что начались клумбы. Он теряется, сворачивает не туда. Василий звенит колокольчиками, указывая направление.
Перед перекрестком мужчины останавливаются. Тростью Денис почувствовал, что они стоят на ленте с металлическими пузырьками. Их специально размещают для незрячих. Они предупреждают о перекрестках, ступенях. Боец слушает, когда стихнут, остановившись, машины. Значит, можно идти. Но несколько секунд потеряно, и он не успевает пересечь дорогу, как загорается красный свет светофора.
«Водители должны по правилам ждать человека с тростью», — учит тренер.
«По мне можно проверять, кто купил права, а кто нет, — хохочет Денис. — Мы с Леськой раз умышленно переходили перед машиной. Эти останавливались».
По ту сторону улицы ему под ногами встречается направляющая плитка для незрячих. Шарик на конце палки должен попасть в желобок. И если катить ее по дну желобка, будешь идти ровно. Но вокруг все выложено тротуарной плиткой, и шарик, попадая в щели между ней, сбивает мужчину с толку.
«Далеко не везде знаки для незрячих размещены правильно. Поэтому трость — универсальное средство безопасности и ориентировки. И это уже лет 400 так», — объясняет Василий.
Вердикт его таков: на третий маршрут Денису выходить рано. Однако в целом учеником он доволен.
Свой к своему за своим
Откуда же у Дениса первоначальные знания, как двигаться в пространстве с тростью? И как в его жизни появился Василий?
Отмотаем на несколько часов назад. Я, Василий Гошовский и Олеся Переченко, директор общественного союза «Всеукраинская лига организаций лиц с инвалидностью по зрению “Современный взгляд”» отправились рано утром из Киева в Белую Церковь. Разговаривали по дороге.
Олеся — сама незрячая — возглавила союз в 2019-м. Он возник, чтобы работать с военными, потерявшими зрение из-за ранения на войне. Поскольку в Украине нет специализированного реабилитационного центра для людей с нарушениями зрения, их отправляют в обычные. А там нет специалистов, которые могли бы ими заниматься.
Женщина рассказывает:
«Поэтому бойцы там просто тусили, посещали процедуры, их под ручку водили. К ним приходили психологи, социальные работники, рассказывали, что у них все будет хорошо. А ребята отвечали: “У тебя есть руки, ноги, зрение. Иди отсюда и не втирай мне тут”.
С ними работает другая система, мы называем ее “Свой к своему за своим”. Вот однажды меня пригласили в больницу к парню с суицидальными наклонностями. У него нет рук, ног, глаз. Собирался в окно прыгать. Пришла. За моей спиной встала делегация медиков. Говорю: “Можете выходить, я ему ничего страшного не сделаю, он мне тоже”. А я не знала, что у него нет ноги и предлагаю: “Пошли погуляем, потому что в твоей больнице чем-то пахнет”. — “Так у меня ноги нет”. — “О, нежданчик, и что будешь делать? Протезироваться? Дашь потрогать, как сделают?” — “Да у меня высокая ампутация”. — “Это ты меня так соблазняешь?” Вот и все. Похихикали. Разговорились, стали общаться. А как-то приехала из-за границы, где была на конференции, а он: “Ты что меня бросила? Трубку не берешь. Я себе айфон купил, установил голосовую программу”. Теперь уже и планы на жизнь, и звонит каждый день, рассказывает о своих достижениях».
Без зрения можно то же, что и с ним: жениться, менять профессию
С 2019-го и по настоящее время «Современный взгляд» и благотворительный фонд Александра Терещенко (защитник Донецкого аэропорта, у него ампутация обеих рук, — ред.) проводят для ветеранов с полной потерей зрения выездные лагеря. И это единственная реабилитация, которая существует для них сегодня в Украине.
В течение двух недель специалисты из команды Переченко работают с бойцами. Учат их самостоятельности.
«Человек должен получить первые навыки, которые потом разовьются до уровня полного включения в жизнь, —рассказывает Олеся. — То есть, это и личная гигиена, и умение находить нужные вещи, убирать, сварить себе есть, ориентироваться в своем жилье и на улице, посещать магазины. Я, скажем, хожу с тростью везде, езжу в метро.
Также мы потихоньку работаем с сознанием ребят. Чтобы не жалели себя, не ныли, не думали, что все должны помогать. Учим, что жена и мама — не батрачки. У кого нет семьи, говорим о ее создании. Слепые мужики женятся и очень успешно. Вот у Влада, мы вчера его посещали, свадьба будет на днях. С невестой познакомились до его ранения и списывались в инете, не виделись. А после утраты зрения девушка нашла его в госпитале. Теперь цветет и пахнет. И это нормально. Утрата зрения на такие вещи не влияет. Я говорю ребятам: вы должны быть интересными, простыми, легкими людьми. Уметь ухаживать за девушкой, если она нравится».
Говорят на реабилитации бойцам и об смене профессии или возвращении в профессию. Есть незрячие учителя, юристы, психологи, журналисты, руководители.
«Ты должен позиционировать себя не как человек, который не видит, а как специалист: давайте испытательный срок, задачи. И возьмут, если ты конкурентен на этом рынке. Все зависит от того, как ты чувствуешь себя в этом состоянии и как можешь себя преподнести, — отмечает женщина. — Ясно, чтобы трудоустроиться, нам нужно быть на голову умнее зрячих. Если человек с “глазами” может сесть и элементарно отвечать на телефонные звонки, то нам придется приложить больше усилий».
Не все хотят попасть в лагерь, не все хотят там заниматься.
«Я приехал ради мамы», «Подойдешь ко мне с тростью — я тебя выброшу через окно», «Мне ничего не надо» — обычные ответы. Но команда работает с ними, с родственниками, сами незрячие «смотрят», как справляются другие. И на третий день, уже просят: «Дайте трость». А на седьмой берут в руки озвученный телефон.
«Технологии очень помогают, — разъясняет Олеся. — Программы для телефона и компьютера появились лет десять назад. Надо просто научиться ими пользоваться. Среди незрячих есть даже программисты. Я работаю абсолютно нормально на компьютере», — женщина показывает ноутбук, который взяла с собой для работы в Белой Церкви. И пока мужчины проделывали маршруты на улице, в квартире Дениса, в уголке, провела конференцию.
Во время реабилитации в лагерях бойцы получили навыки и разъехались по домам. Среди них и Денис. А что с их адаптацией в обществе? «Современный взгляд» запустил новую методику, которой до сих пор не было в стране. Военных будет посещать команда специалистов на дому и будет работать с их запросами. А именно сегодня — с Абдулиным.
«В списках нашего союза около 60 бойцов, потерявших зрение на войне. Половина из них была в наших лагерях, мы будем оказывать поддержку им и дальше, —говорит Олеся.— Других ждет реабилитация. Следующий лагерь — в сентябре. Конечно, есть люди с фронта, которые остались без нашего внимания. Поэтому мы их ищем, распространяем информацию».
Атмосфера дома: смех, любовь и пылесос
Мать Дениса оставила семью, когда он был маленьким, отец умер в начале нулевых. Его воспитывала бабушка. Собственно, в ее трехкомнатную квартиру муж привел молодую жену Лесю 15 лет назад. Родились сыновья Влад и Давид. Так все они и живут вместе. 86-летняя бабушка в одной комнатушке, у братьев — детская, а родителям уже осталась проходная. Сейчас она стоит с ободранными стенами. Еще до полномасштабного вторжения Денис затеял ремонт. Успел сделать кухню, гостиную, ванную и туалет. А комнаты еще ждут. На холодной плитке кухни лежит кот Усик. Назван в честь боксера Усика. Денис в юности занимался боксом, в 15 лет стал даже чемпионом Украины среди юниоров.
Леся готовит на кухне чай. Наливает его мужу в кружку для пива. Абдулины угощают тортом, конфетами, голубикой. Около Дениса садится Олеся Переченко. Она жизнерадостная, шутливая, легкая. Спрашивает подопечного, сразу ли освоился дома после больницы.
«Однажды упал», — отвечает.
«А, я помню, что землетрясение было в Киевской области», — отвечает она.
Все смеются. Пьем за победу. Чтобы Денис нашел ее чашку и чокнулся с ней для тоста, Олеся стучит по своей ногтем.
Мужчина хвастается, что смог сам пропылесосить перед нашим приездом в комнате и скрутить обеденный стол, за которым мы сидим. Что под его руководством жена поменяла двигатель в пылесосе.
«Ага, и перфоратор освоила, и машину научилась водить», — смеется Леся.
«Ну видишь, как муж тебя мотивирует к новому, а так бы сидела, ничего не умела», — подначивает ее Олеся и приглашает супругов приехать на следующий день на конференцию по вопросу работы с незрячими в Киев в «Укринформ». Там будут и специалисты, и военные, с которыми Денис познакомился в лагере.
Все за столом обсуждают, где припарковать в столице автомобиль, как доехать на метро.
«Я там и зрячим-то блуждал, а теперь что будет», — муж берет жену за руку. Чувствуется, что от нее зависит: поедут они завтра или нет. У Леси лицо становится озабоченным. Все давно переключились на другие темы, а она размышляет, как ей доехать. Эта дорога для нее непростая. Позже наедине признается, что привыкла жить для других и о себе не думает. А чтобы не накрывало, не дает себе расслабиться. Хорошо, что ее мама живет поблизости и может присмотреть за внуками. Иначе было бы сложно. (На следующий день Абдулины приедут на конференцию, — ред.)
Ее размышления прерывает смех Дениса и Олеси. Говорят о камере на телефоне. Есть программа для незрячих, озвучивающая, что видит камера, скажем: «Женщина на скамейке, позади дерево».
«Интересно, а скажет, если женщина голая?» — Денис хочет всех рассмешить.
«Тебе да, мне нет», — отзывается Олеся.
Далее идет речь о деньгах. Олеся показывает, как телефон распознает купюры. Подносишь к камере и женский голос озвучивает: «Двести гривен».
«У нас проблемы с наличными, нам это ни к чему», — шутит Денис.
Жена реагирует своей шуткой: говорит, что посадит его на «стометровку», где ходят горожане. Будет уходить вечером с работы, она социальный педагог, и будет забирать его домой с заработков:
«А что — все работают. И ты будешь работать».
Все смеются.
Жена действительно мечтает, чтобы Денис нашел работу. Но не для заработка, а для удовольствия, чтобы не тосковал днями.
Когда медики сказали, что это — навсегда, внутри что-то оборвалось
Когда остаемся с Денисом вдвоем, он рассказывает о ранениях. Голос теряет бравурность, за которую мужчина держался до этого.
Он, грузчик из «Эпицентра», пошел на войну добровольцем сразу после полномасштабного вторжения. Защищал Северодонецк. 17 мая прошлого года вместе с собратьями был в доме за городом, который был выбран для базирования из-за хорошего подвала.
«Я стоял в остекленной веранде в каске, бронежилете, с автоматом. Не слышали с ребятами никаких обстрелов. Но, по-видимому, провтыкали дрон, потому что очень точно в нас попали. Не почувствовал ничего, только показалось, что из глаз вырвался огонь. Это обломок зашел в голову через левое ухо и вышел через правый глаз. Возле меня положило четырех пацанов. Все "трехсотые": одному руку почти оторвало, у других — легкие осколочные ранения. Все они не могли понять, что со мной: из глаз и уха лилась кровь».
В местной больнице ему наложили повязки. Затем были медучреждения Днепра и Киева. Денис постоянно пытался спросить, что с его глазами, потому что не видел. Но не мог произнести ни слова. Обломок прошел через голову, не повредив мозг. Но на выходе разбил кости глазницы (в ней расположено глазное яблоко), в которые входит и верхнечелюстная кость.
«Раньше между передними зубами у меня была щель, но теперь зубы сошлись», — пытается улыбаться.
Когда речь наладилась, он задавал свой вопрос не раз. Один глаз был потерян, другой застрял в переносице. Один из хирургов в больнице «Феофания» вытащил его и сделал шесть операций, пытаясь спасти. Врач был готов работать и дальше, если бы Денис видел хоть капельку света. Но нет.
«Когда медики сказали, что это — навсегда, внутри что-то оборвалось. Стало плохо: меня бросило в холодный пот и начало трясти. Я боялся потерять руку, ногу, но никогда не думал о зрении, — вспоминает мужчина то состояние. — Понял, что никогда не увижу детей, жену. Леська шутит, что всегда будет молодой для меня. Ладно, хоть потрогать их могу. А есть пацаны без глаз и без рук», — громко выдыхает.
Надежда, что будет видеть, держит на свете
Мужчина воспринимает свою слепоту как временную. Его держит в мире надежда, что в мире рано или поздно изобретут способ видеть. Тем более у него сохранились неповрежденные зрительные нервы.
И Денис, и другие бойцы в таком же состоянии хватаются за соломинку. Один из них даже создал фонд «Увидеть победу» и объявил сбор средств на чудо-чип. Услышал, что в Испании есть такой, его вживляют в мозг, и человеку возвращается зрение.
Весной этого года в Испанию отправилась офтальмолог из Украины изучить вопрос. Оказалось, что действительно такой чип есть. Но он сработал только на одном человеке. У нее потеря зрения незначительная. Чип присоединялся к компьютеру и через подключаемые к голове проводки стимулировал зрительный нерв. Но для этого нужно было ходить в клинику каждый день, как на работу.
«С нашими воинами такое не сработает. Но они не теряют надежду и отслеживают технологии за границей. Пока ничего конкретного нет, но несколько стран, в том числе Израиль, Испания, Америка, говорят, что вот-вот они что-нибудь предложат.
Верить, конечно, хорошо. Но нужно учиться жить обычной жизнью. Потому что у меня есть знакомый, который настолько верит в идею технологий, что не хочет брать в руки ни трость, ни озвученный телефон», — комментирует Олеся Переченко ситуацию.
Дениса еще предстоят несколько пластических операций по установке искусственных глаз. Они будут выглядеть эстетично. Пока он ходит в черных очках, чтобы «не пугать людей».
О работе не думает, мол, потом. Решил овладеть элементарными программами на компьютере, чтобы хоть детям мультики включать.
«Спрашиваю о будущем, ответы расплывчатые: “Заняться здоровьем”, “За сыновей переживаю, вот-вот школа начнется”, “Цели куда-то пойти или поехать — нет”, “Какие там радости в моем состоянии, я сам даже в море зайти искупаться не могу”».
На прощание Денис крепко обнимается с каждым. Такая привычка появилась, когда потерял зрение. Когда обнимает Олесю, нечаянно тычет ей зажженной сигаретой в предплечье. Она вскрикивает от боли, он от неожиданности. Женщина сразу начинает его в шутку толкать.
Олеся под руку с Василием легкой походкой идет к машине. Денис неуклюже двигается к подъезду, выставив вперед руку, ощупывая косяки. Каждый вернулся в свой мир.