«Я надеюсь, что уже осенью мы увидим результат дальнобойной западной артиллерии» — Сергей Гайдай
После того как россияне 3 июля захватили Лисичанск, большая часть Луганской области оказалась под оккупацией. Приблизительно 300 тысяч луганчан покинули свои дома, но тысячи людей остались на захваченных после 24 февраля территориях. Без газа, воды, света и связи ситуацию в некоторых населенных пунктах называют близкой к гуманитарной катастрофе. hromadske пообщалось с главой Луганской областной военной администрации Сергеем Гайдаем о жизни на оккупированных территориях и перспективах освобождения области.
«У меня амбициозные планы — сделать так, чтобы ни у одной семьи не было проблем с жильем»
Чем вы занимаетесь сейчас, когда большая часть Луганской области оккупирована?
Помогаю военным. Мы постоянно с ними на связи, ежедневно общаемся, выясняем, какие у них нужды, и быстро стараемся все это решить и обеспечить их всем необходимым. Еще занимаюсь гуманитарными вопросами, связанными с жителями, эвакуировавшимися из Луганской области. Например, в Северодонецке в больнице были зарегистрированы люди, больные сахарным диабетом. Им нужен инсулин. Если мы восстанавливаем медицинскую структуру Северодонецка, то она получает деньги от НЗСУ, и людям инсулин выдают бесплатно. Таких примеров много: онкобольные, люди, которым нужен диализ и т.д. Есть люди, которые потеряли документы, или им нужно что-то обновить — оформляем.
Что будет с людьми, которых временно поселили в школах и которые до сих пор там живут, но не имеют средств, чтобы оплачивать себе жилье?
Мы запускаем центры сбора информации, чтобы в ближайшее время выяснить, кому именно нужна помощь с размещением. Я прекрасно знаю, что действительно есть такие случаи, когда люди проживают в общежитии ПТУ, но с 1 сентября начинается учебный период и им скажут: «Извините, пожалуйста, у нас обучение, поэтому ищите что-нибудь другое».
У нас уже есть определенная база жилья, куда люди могут переехать и откуда их никто не будет выгонять или забирать помещение. Плюс, мы работаем с международными партнерами, с моими коллегами — главами областных администраций. Сейчас нарабатываем проекты сотрудничества, когда, например, какая-то область предоставляет нам земельный участок, а мы строим там на собственные средства или с помощью международных партнеров дома для людей со статусом ВПЛ.
«Все сделаем, все деоккупируем»
Какова оперативная обстановка сейчас на Луганском направлении? Какие населенные пункты все еще контролируют ВСУ?
Остается все так же, без изменений. Есть небольшая часть области, там, где Белогоровка — два населенных пункта, в которых продолжаются бои, российская армия не может продвинуться и продавить нашу линию обороны. К тому же все-таки 4,5 месяца защиты и обороны Луганщины достаточно мощно нанесли удар как по личному составу, так и по технике врага. У них есть проблемы с возобновлением боеспособности подразделений. Еще одна приятная новость — мы видим в последнее время, как глубоко в тылу российской армии взрываются склады с боеприпасами. Взрываются не час, не два, а могут и сутки, поэтому можем только представить, какое количество боекомплекта там было. Они говорят о том, что наши накрыли и высший командный состав, и казармы с солдатами. У них уже начались некоторые проблемы, как только мы получили хорошие системы HIMARS.
То есть, это именно работа американской артиллерии, а не партизанского движения?
И то, и другое. Время работает на нас на самом деле. Потому что чем дольше держатся наши ВСУ, тем больше мы получаем оружия. Мы получили небольшую часть, и уже есть результаты на поле боя. А представьте, когда мы получим в несколько раз больше. Можем и в контрнаступление пойти.
Контрнаступление — это вопрос какого времени?
Трудно сказать. Как только получим достаточно оружия. Восемь или девять HIMARS, о чем там сейчас говорят, и то уже наделали, как говорится, огромного кипиша в стане врага. А если у нас будет их не восемь девять, а пятьдесят. Давайте представим, что у нас будет не дивизион (там 12-15 штук), а десять дивизионов. Почему россияне продвигались? Потому что у них больше артиллерии и боекомплекта к ней. Они просто расстреливали наши позиции на расстоянии и таким образом постепенно продвигались дальше. Если это преимущество убрать, что как раз может нивелировать дальнобойная западная артиллерия, то все изменится. Я надеюсь, что осенью, может быть, мы уже увидим результат.
Насколько вероятна деоккупация всей Луганской области?
Я в этом даже не сомневаюсь. Все сделаем, все деоккупируем. Это просто вопрос времени и все.
«Главное — выиграть войну, а не битву за тот или иной город»
Как вы считаете, правильно ли было строить линию обороны именно так, ведь россияне фактически в первые дни зашли в Станицу Луганскую, Крымскую, Марковку, в Старобельске жители сами останавливали танки?
Если бы мы выстроили такую огромную линию обороны вдоль всех громад и прямо по всей линии границы рф, то это была бы огромная, но очень нестабильная линия фронта, потому что у нас нет столько войск. Мы же воюем против страны, в которой 140 млн граждан. Они бросают в бой огромное количество техники, их просто в десятки раз больше — как людей, так и техники. Если бы мы выстроили линию обороны вот так, как мы с вами рисуем, — тонкую, но очень длинную, — она бы не продержалась 4 месяца. Я не военный, но я это гарантирую на 99,9%. И даже сейчас всю область они все равно не захватили.
Могли бы вы объяснить, почему Северодонецк мы защищали несколько недель, а Лисичанск — несколько дней?
Опять же, численность врага огромная. Была вероятность окружения Лисичанска, а нам лучше сохранить наших военных. Смотрите, через 2 месяца, например, приходит к нам немалое количество западного вооружения, а некому на нем воевать. Нет смысла просто удерживать город, чтобы там гибли сотни тысяч наших военных ради того, чтобы потом кому-то сказать: «Вот, а мы удерживали». Зачем? Главное — выиграть войну, а не битву за тот или иной город. Поэтому если военные решили сделать такой шаг для того, чтобы сохранить и технику, и людей, то этот шаг правильный.
«Нам нужно возвращать все наши территории и всех наших людей»
Многих луганчан поразило видео российских пропагандистов, где их радостно приветствовали украинцы, оставшиеся на оккупированных территориях. Что вы чувствовали при просмотре этих видео?
Сказать, что это боль? Нет. Это такое чувство... какой-то гадости, знаете. Такое ощущение, будто грязью поливают. Как нормальный человек не могу понять, что хорошего вообще может принести россиянин. Сравним две части Луганской области с 2014 по 2021 год — оккупированную часть и неоккупированную. Как менялось у нас все, особенно последние три года, и что они сделали у себя. Люди приезжали к нам, видели наши дороги и просто удивлялись. Даже сейчас оккупанты снимают видео о дорогах европейского уровня. Если они воруют наше медицинское оборудование из больниц, это говорит о чем? Наверняка о том, что оно хорошее. Они же плохого бы не воровали. Если они воруют зерно, то наверняка у них проблемы с этим зерном. И все у нас лучше, чем у них — спортивные площадки или какие-то базы, ремонты в школах, приемные отделения. Все. Просто все. Мы действительно начали быстро развивать область. Что они там сделали? Порезали заводы? Позатапливали шахты? Ничего, никакого развития нет. Они с удивлением смотрят, когда мы наручными часами на кассе рассчитываемся. Ничего не производят, никакого технического прорыва. Это просто ужас. Это возврат в 1970-е годы.
Мы понимаем, что не все, кто там остался, ждали россию. Кто-то не хочет покидать дом, у кого-то больные родственники. Но как вы думаете, сколько из тех людей, кто остался, действительно ждали рф?
Трудно сказать. Это мы потом посмотрим. Мы можем посчитать на примере Северодонецка. В городе до 24 февраля проживало около 120 тысяч человек, возможно чуть больше. Большинство эвакуировалась — самостоятельно или с нашей помощью, в городе осталось до 10 тысяч человек, это менее 10%. Я думаю, что каждый со мной согласится, что не все эти 10% — исключительно пророссийски настроенные люди. Либо пополам, либо 3% проукраинские, остальные «ждуны». Даже так, если подсчитать, то остается где-то 5% пророссийски настроенных «ждунов». Все остальное — абсолютно нормальные люди, которые не хотели жить в этом «русском мире».
Что вы посоветуете делать родителям детей школьного возраста, оставшимся на оккупированной территории, если мы не освободим область до 1 сентября?
Удаленно подключаться, дистанционно получать образование. Такая возможность есть, можно регистрироваться. Получать образование дистанционно и получать украинские документы. Потом с документом ребенок может поехать куда угодно по всему миру.
Будет ли Украина и дальше выплачивать пенсии и другие социальные выплаты людям на оккупированных территориях Луганской области?
Пока мне трудно сказать. Все будет зависеть от того, как будут развиваться события. Но я полностью согласен с президентом, что нам нужно возвращать все наши территории и всех наших людей. Мы же с вами говорили о том, что там остались люди, которые ждут Украину. Мы не можем их бросить на произвол судьбы и таким образом подталкивать к сотрудничеству с оккупантами.
Как вы думаете, будет ли россия пытаться в Луганской области провести так называемый «референдум»?
Будет. путину не хватает войск, и им нужно быстро провести псевдореферендум, которого на самом деле не будет. Они просто нарисуют какие-то цифры и примут решение, чтобы Луганская область была территорией россии. Когда начнется деоккупация, то путин объявит, что Украина напала на россию. Это бредятина, но официально так будет сказано для населения россии, и потом может быть объявлена всеобщая мобилизация.
Может быть так, что человек получит срок, сядет за решетку, а на самом деле его принудительно мобилизовали.
Марьяна Безуглая — «госпожа народный неадекват»
Еще хочу спросить о ваших заявлениях. Согласовываете ли вы их с Генштабом или другим руководством?
А какие именно заявления? Мы в основном делаем определенные заявления только после того, как выходит утром официальная статистика Генштаба.
Кроме некоторых, про которые я хочу спросить. Вы, кажется, первым заявили о выходе украинских военных из Северодонецка. Однако представители власти затем набросились на Юрия Бутусова. После критики со стороны заместительницы министра обороны Анны Маляр с вами был какой-то разговор?
Нет, не было. Более того, критика Бутусова была именно за то, что он полностью расписал кто, куда и как выходил. Именно на [основе] его информации я уже дальше говорил, а не самостоятельно вышел и говорил. Бутусов находится на передовой не без чьей-то помощи. Кто-то ему же разрешает это делать. И, наверное, это военные. Я не буду комментировать действия Бутусова, потому что я лично с ним не знаком. Могу сказать, что он смелый человек, делавший достаточно странные заявления
То есть вы не видите проблемы в том, что вы первым сообщили о выходе ВСУ из Северодонецка? (Утром 24 июня Гайдай написал «придется отводить наших ребят», а через несколько часов Бутусов сообщил, что «мы вышли из Северодонецка», — ред.)
Нет, не вижу.
А вот депутат Марьяна Безуглая видит. Она даже обращалась к президенту, чтобы вас отстранили. У вас были какие-то разговоры по этому поводу с Офисом президента?
Для меня непонятно, что это лицо делает на линии фронта или в зоне боевых действий, кто она такая, какие имеет полномочия. Она вообще не в своем уме, потому что предлагала, например, мне депортировать 15 тысяч человек под обстрелами.
То есть как — депортировать?
Депортировать из города. Просто силой сажать их в грузовики и вывозить. Вы слышали, чтобы хотя бы один человек среди гражданских погиб во время эвакуации за весь период с 24 февраля в Луганской области?
Кажется, нет.
Ни один гражданский не погиб. Вся эвакуация, как бы она ни проходила тяжело, иногда под обстрелами, прошла без потерь среди гражданских, водителей или сопровождающих. Все живы. Этот человек постоянно лез в какие-то карты, постоянно пытался руководить военными. Она кто — главнокомандующий? Я не понимаю, кто она и почему она берет на себя полномочия депортировать местных жителей из Луганской области?
То есть Офис президента не прислушался к советам Безуглой и не предлагал вам сложить полномочия, правильно?
Если бы мне предложили написать заявление, вы представляете, с каким удовольствием я бы это написал (смеется)? Быть руководителем Луганской области на сегодняшний день — это очень огромная ответственность. К сожалению, появляются такие идиоты, как Безуглая.
Все эти 4,5 месяца мы постоянно помогали гражданским, военным. Нет ни одной бригады, которая не получила бы помощь от меня лично или от Луганской областной администрации. Кого мы только не подключали: волонтеров, моих друзей, меня, мою семью, областную администрацию, госбюджет, международных партнеров нет разницы. Нам главное, чтобы все работало. И через три месяца приезжает какая-то неразумная личность, постоянно кричащая, что все пропало и ничего не подготовлено к обороне. Так у меня к ней вопрос. Она в каком комитете (Верховной Рады, — ред.)? Обороны? Тогда вопрос к ней лично и конкретно: «Скажи мне, пожалуйста, госпожа народный неадекват, какого черта, ты говоришь о том, что что-то не подготовлено, если ты в комитете, который как раз контролирует оборону? Почему ты не подготовила?» Мы, областная администрация, не готовим оборону, мы помогаем ее готовить. Я не знаю, где рыть окопы, я не знаю, какие планы у военных. Военные должны прийти ко мне и сказать: «Сергей Владимирович, нам в этом месте нужно вырыть доты, здесь вырыть вопы, здесь вырыть окопы». И мы им пойдем на встречу, но не без помощи других. Я что-то там покопаю, мне скажут: «Владимирыч, ты что, похож на Безуглую? Нам здесь ничего не нужно, нам нужно на 2 км вперед».
Сергей Владимирович, все-таки вынуждена еще один вопрос про госпожу Безуглую задать. Она говорила, что вы не владеете достаточной информацией, потому что не находитесь на территории Луганской области. Это правда?
Боже мой, ну я не могу комментировать идиотку. Она, видимо, больной человек вообще. Давайте так. Откройте мой фейсбук и посмотрите с 24 февраля. Вы там увидите прямые эфиры прямо из Севера, Лисика. Что нужно еще? На окраине города, чтобы был знак виден, на крыше девятиэтажного дома, чтобы была вся панорама видна? Из больницы Северодонецка, из Лисичанской больницы? Я не буду как Безуглая. Она приехала в полицейский участок, с кем-то переписывалась, несколько звонков сделала, потом это отделение накрыло полностью артиллерией. Его разрушило, слава Богу, что все живы, только она убежала за день до того. То, что я был на месте, все знают. Даже если бы я был где-то в Канаде, например, но я там не был, в это время все бы работало, потому что я бы правильно координировал.Ээто была бы нормальная работа?
«Все восстановим, все будет лучше, чем было»
Сколько лет, по вашему мнению, потребуется для восстановления Луганской области?
Лет десять, где-то так. Некоторое время займет само разминирование. Без этого мы не сможем сделать ни одного шага. Сначала, конечно, разминирование дорог и направлений, где есть критическая инфраструктура. Что нам нужно в первую очередь восстановить? Газ, вода, свет, канализация. Эти направления нужно разминировать и сразу восстанавливать, а за ними начинать разминировать и проводить демонтаж домов, и за ними уже шаг за шагом начинать строительство. Все восстановим, все будет лучше, чем было, потому что не будет советского наследия, а все будет современным.
Деньги найдем?
В теории у нас уже есть страны, которые за нами закреплены и помогут нам. Это Чехия, Финляндия, Швеция. Есть разные другие международные фонды. Плюс — замороженные российские деньги и репарации после победы.
Какой Вы видите Луганскую область после победы?
Новой, современной, без статусов депрессивного или пророссийского региона.
* * *
hromadske обратилось за комментарием к народной депутатке Марьяне Безуглой. Завтра мы опубликуем ее реакцию на обвинения со стороны Сергея Гайдая.