«Я знаю, что такое задыхаться». Как в Одесской области благотворительный фонд помогает в борьбе с COVID-19
«На животе лежать, на боку лежать, на спине не лежать. Дышим минут сорок и делаем перерыв. И все время записываете ситуацию, ведете дневник. Ваша задача — сделать так, чтобы она сутки пролежала без кислорода. Вот после этого вы должны набрать меня и сказать: “Мы все, и мы можем его вернуть”», — консультирует кого-то по телефону Екатерина Ножевникова, невысокая женщина в черной куртке.
Сегодня у Екатерины удачный день — утром наконец прибыли 10 новых кислородных концентраторов, а позже в обед привезут еще столько же. Все центральное здание офиса одесского фонда «Корпорация монстров» завалено коробками с концентраторами, но устройства не залеживаются, потому что люди, родственникам которых не хватает кислорода из-за поражения легких коронавирусом, приходят постоянно.
Екатерина Ножевникова радуется новым концентраторам и тут же садится изучать документацию, хотя должна была бы уже, кажется, знать об этих устройствах все. Потому что «Корпорация монстров» помогает пострадавшим от COVID-19 с кислородом с самого начала эпидемии.
Семь женщин
Небольшой офис «Корпорации монстров» расположен неподалеку от одесского вокзала. Двери закрыты, а объявление на входе настойчиво просит посторонних подождать на улице из-за опасности коронавируса.
Несмотря на это, в течение всего рабочего дня внутрь постоянно кто-то заходит: пенсионеры за продуктовыми пайками, одинокие матери за вещами для детей, люди, которые приносят вещи и продукты для других. Один человек привез на автомобиле около десяти больших коробок с новенькими игрушками — он только что закрыл детский магазин и все нераспроданное пожертвовал фонду.
«Корпорация монстров» — исключительно женский коллектив, который состоит из семи человек. Сначала они работали как волонтеры, но в 2019 году организацию преобразовали в фонд, и теперь они получают заработную плату.
Когда в Украину пришел COVID-19, «Корпорация монстров» начала закупать и раздавать медикаменты, расходные материалы, а также концентраторы кислорода, которые помогают людям с поражением легких дышать и поддерживают нужную сатурацию крови. Больше всего работы у фонда сейчас — именно с кислородными концентраторами.
Когда не хватает кислорода
«Четырнадцать звонков за утро. Первый из них — в шесть. И количество пациентов, которые обращаются за помощью, растет просто в геометрической прогрессии. Вчера мне позвонили несколько человек, которых не смогли госпитализировать. Мои телефоны им давали врачи “скорой”», — почти спокойным тоном констатирует Екатерина.
С тех пор как началась вторая волна эпидемии, подобные звонки она получает постоянно. Большинству людей удается помочь, но чуть ли не ежедневно несколько подопечных все равно умирают.
Чтобы бесплатно получить концентратор, надо написать заявление, показать результаты КТ легких, ПЦР-тест и предоставить данные о сатурации крови. Но если человеку совсем плохо, все формальности откладывают на потом.
Фонд помогает прежде всего трем категориям пациентов — тем, кто ожидает места в стационаре, людям, которых выписывают из стационара с кислородной зависимостью и низкой сатурацией крови, и пациентам, которые лежат дома с хроническими тяжелыми заболеваниями, прикованные к кроватям.
Маленькое чудо
Комната на пятом этаже одесской «хрущевки» завалена художественной и богословской литературой. На рабочем столе компьютера фотография. С нее смотрят четыре человека — позже узнаю, что это четыре поколения предков нашего героя, коренные одесситы. Олесь Август Чумаков, священник УГКЦ, читает Библию, но увидев журналиста, сразу откладывает книгу в сторону. Из-за лишнего веса, диабета и искалеченных сосудов почти весь 2020 год он работал дома, готовя к печати несколько изданий проповедей и воспоминаний. Но коронавирус нашел его даже на самоизоляции.
Болезнь занес родственник Слава, который живет в соседней комнате. После того как ПЦР-тест подтвердил COVID-19, священник вызвал коллегу, отца Александра, чтобы исповедаться. Тот пришел в полной антивирусной защите, но все равно заразился. Семейный врач, осматривавший Чумакова, сказал, что «шансов нет, но надежда есть».
Священника положили в Еврейскую больницу на улице Мясоедовской, но сатурация быстро падала, и без концентратора было не обойтись. Тогда и вспомнили о «Корпорации монстров», откуда в тот же вечер привезли аппарат. Кроме того, в организации нашли необходимый больному противопролежневый матрас. Когда священнику в больнице нашли место с подключенным кислородом, концентратор сразу вернули фонду.
Уйти с миром
Первые восемь дней Олесь Август лежал почти без сознания, по его словам, «как рыбка в аквариуме». Все вокруг казалось текучим и неопределенным. Когда священник немного пришел в себя, нашлось дело и для него.
На соседней кровати лежал человек с парализованными руками и ногами, но в абсолютно ясном сознании, и говорил словно в пространство: «Да я никогда в жизни и не исповедовался. Просто потому, что некого было спросить об этом».
Пока Олесь Август объяснял, как это делается, через койку от него начал хрипеть, задыхаться и уходить из этого мира другой человек.
«У меня было полное ощущение, что Господь послал меня сюда, где каждую ночь умирают один-два человека, для того, чтобы, сколько я здесь буду, я обеспечил их переход», — говорит Олесь Август.
Исповедовать в полном смысле этого слова было невозможно — койки стояли очень близко друг к другу, что не позволяло сохранить тайну исповеди. Священник просто спрашивал человека о грехах, а тот незаметно кивал головой или закрывал глаза, если ему было в чем покаяться.
«Это было абсолютное осознание, что священник и на последнем шаге должен продолжать миссию, забыв обо всем», — рассказывает Олесь Август.
За все время в Еврейской больнице он проводил в мир иной полтора десятка людей, больных COVID-19. Не всегда успевал их исповедать — персонал больницы часто звал священника, когда человек уже умер.
«Пришлось объяснить сегодняшним постсоветским людям, что священник нужен для жизни, а не для смерти. И когда меня начали выписывать, было внутреннее абсолютно детское желание сказать: “Слушайте, кончайте с этой выпиской. Я побуду здесь, пока люди будут поступать и умирать”. Но из реанимации уже везли человека на мою койку», — вспоминает Олесь Август.
Страх несостоявшейся жизни
После выписки священник проходит реабилитацию дома. Работает по мере сил — у него остались неосуществленные издательские проекты. Но постковидный синдром — сухой кашель, огромная слабость и бессонница — не дает быть активным более получаса.
Олесь Август постоянно измеряет давление и сатурацию, и ежедневно отчитывается семейному врачу. Перенесенная болезнь и близость смерти дали возможность увидеть в своей жизни новые смыслы: «Страх, пришедший вместе с ковидом, — страх несостоявшейся жизни. Мы боимся не столько смерти, сколько того, что наша жизнь была “пузырем”, пустышкой. Смотрим на то, что не осуществилось, не доработано. Боясь жить, человек заменяет жизнь наслаждениями».
Свою жизнь он считает состоявшейся, а себя — реализовавшимся человеком. Как и волонтеры из «Корпорации монстров», он отдал значительную часть жизни на то, чтобы помогать другим.
В 1996 году Олесь Чумаков создал «Светлый дом» — благотворительную организацию, которая помогала бездомным детям, сначала жильем и питанием, а затем в поиске новой семьи или оформлении в интернат.
«Светлый дом» размещался в старом детском саду и номинально мог разместить 32 детей. Однако там всегда жило больше — например, зиму 2002-2003 годов там пережили 94 ребенка. Фонд просуществовал до 2010 года и закрылся из-за проблем с финансированием и давления власти.
«“Корпорация” — это маленькое, но настоящее чудо. Им удалось создать крепкое скоординированное благотворительное сообщество. Я смотрю на них и вижу: все, о чем я мечтал в “Светлом доме”, у них осуществляется во всей полноте», — восторженно вспоминает о знакомстве с фондом Олесь Август.
«Кто спасает одну жизнь — спасает весь мир»
Именно эти слова написаны на браслетах с символикой «Корпорации монстров». Как и у врачей, у фонда уже тоже есть свое “кладбище” из подопечных, которые, несмотря на оказанную им помощь, все равно умерли. Екатерина Ножевникова говорит, что уже привыкла к тому, что не всех удается спасти, и остро реагирует только тогда, когда понимает, что человеку можно было помочь, если бы не было промедления, и вовремя нашли лекарства или место в больнице.
Про «Корпорацию» хорошо знают в регионе и активно жертвуют деньги, основные доноры — средний класс. Стандартный перевод — около 200 гривен, но за счет количества таких переводов удается собирать миллионные суммы.
Например, только за ноябрь на основной фонда и спецсчет «Дыши», на средства из которого и закупают кислородные концентраторы, пожертвовали более трех тысяч человек. Сумма пожертвования — от 2 до 50 тысяч гривен. Но, сравнивая этот год с периодом начала войны на Донбассе, когда был первый всплеск волонтерского движения, Екатерина Ножевникова констатирует общую растерянность людей, которой не было шесть лет назад.
«В 2014-м был очень высокий моральный подъем, и я была уверена, что сейчас подъем будет еще сильнее, потому что мы должны были сплотиться перед лицом общего для всех врага, который не понимает ни политических взглядов, ни статуса. Я ошиблась. Людей заваливают огромным количеством информации, и многие не могут сделать объективные выводы», — говорит Екатерина.
Обращениям родственников людей, заболевших COVID-19, нет конца. Екатерина выглядит уставшей из-за ненормированного рабочего дня и стрессогенной работы, но в то же время — удивительно мотивированной.
«Я не несу крест. Безусловно, мне иногда это все надоедает, как любому живому человеку. Но в целом я очень люблю свою работу. Не каждый человек может этим похвастаться — ходить каждое утро и получать удовольствие от того, что делаешь», — признается Екатерина.
«Я знаю, что такое задыхаться»
Екатерина Ножевникова почти никогда не снимает маску — даже в офисе. Везде пытается соблюдать дистанцию, а за продуктами в супермаркет заезжает обычно поздним вечером. Но все равно при таком ритме жизни и количестве контактов риск подцепить COVID-19 — высок. Спрашиваю, не боится Екатерина заразиться.
«Конечно же, боюсь панически, — отвечает она, — Десять лет назад я болела вирусной пневмонией, в реанимации было тяжело. Я знаю, что такое задыхаться».
Фонд свернул все проекты, связанные со скоплением людей, и сейчас материально помогает прежде всего самым бедным.
Пока готовился этот текст, общее количество кислородных концентраторов в распоряжении «Корпорации монстров» выросло до 400, 144 из них переданы в стационары опорных больниц. Другие помогают дышать жителям Одесской области, еще три концентратора отправились в Николаев, Херсон и Полтаву.
Но коронавирус пришел и в «Корпорацию монстров». Одна из сотрудниц получила положительный тест на COVID-19, у Екатерины тоже появились симптомы коронавируса, но все до единого тесты дали отрицательный результат. А вот у ее мужа тест положительный.
Фонд продолжает выдавать кислородные концентраторы и все необходимое, но в режиме дежурства отдельных сотрудников. Даже коронавирус не должен останавливать работу.
Этот материал был создан в рамках проекта Фонда Thomson Reuters «COVID-19 Hub по освещению пандемии и ее последствий в странах Восточного партнерства» при поддержке Министерства иностранных дел и по делам Содружества Великобритании