Адский котел. Как живет Краматорск и другие города, которые сейчас пытается окружить российская армия

Краматорск пока не бомбят прицельно, но прилетают ракеты, залпы дальнобойных систем «Смерч», на окраинах со стороны Дружковки иногда взрываются артиллерийские снаряды. Краматорск сейчас как конфорка газовой плиты — черное пятно с огнями по кругу. Враг атакует с юга в районе Торецка, Нью-Йорка и Константиновки, с севера — от Изюма в сторону Красного Лимана, Долины и Славянска и с востока — на Североднецк.

Наши партнеры из «Спектра» рассказывают, как живут города Донбасса, возле которых идут самые ожесточенные боевые действия.

Пусто как в аду

«По медицинской документации мы определяли население подконтрольной Украине части Донецкой области примерно в 1,6 миллиона человек, сейчас осталось около 400 тысяч. 240 тысяч выехали с февраля специальными поездами, остальные автомобильным транспортом и автобусами», — рассказывает руководитель управления внутренней политики Донецкой военно-гражданской администрации Татьяна Игнатченко. Говорим мы в Днепре, Таня только что вернулась из Краматорска — государственные службы работают уже из эвакуации, в разных городах области, не образовывая «мишеней для русских» в административных зданиях.

Из Краматорска официально эвакуировано 160 тысяч человек. Довоенное население по разным оценкам составляло от 220 до 250 тысяч жителей. После захвата Донецка в 2014 году Краматорск стал официальным центром области, можно сказать, столицей.

Но сейчас в городе закрыт Пенсионный фонд, сотрудники которого отвечают старикам по телефону, что вернутся к работе «после войны», не работает большинство больниц и медицинских лабораторий, закрыт после обстрела железнодорожный вокзал. Но мэр на месте.

На месте и коммунальщики. Они убирают улицы, сажают цветы под сирены воздушной тревоги на улице Парковой и стригут газон вдоль приготовленных для обороны города баррикад. Стены из мешков с песком перегораживают газоны вдоль дорог.

Ближайшего коммунальщика верхом на газонокосилке зовут Мешди, он турок-месхетинец, переселился сюда в начале 90-х из Узбекистана. Между Славянском и Краматорском вдоль дороги располагались овощные поля турок и их рынок. В 2015 году президент Турции Эрдоган организовал эвакуацию всех желающих на историческую родину.

«Я родился в Узбекистане, и из своих 43 лет 30 прожил здесь, полжизни отдал этому месту — меня давно уже все Мишей зовут! — говорит коммунальщик. — Что будет дальше? Сейчас вот выкосим траву напротив и будем другие улицы стричь — Танкистов на Красногорке, Дружбы, Парковую, весь Соцгород! Мы хорошо жили до 2014 года и потом тоже жили, и надеялись, что все закончится, а оно видите, как обернулось? Еще хуже стало! Теперь приходится под звуки бомб работать. Мира вам!»

Краматорск похож на город-призрак. Но люди на улицах есть. Даже работающие до 19:00 магазины можно найти не только в центральной части, но и в пустынном пригородном поселке Пчелкино. Обычно супермаркеты работают с 9 до 16, а потом город почти замирает.

Перед торговым комплексом местного ЦУМа в прошлое воскресенье корреспондент «Спектра» встретил патруль военкомата. По каким-то сложным алгоритмам он проверял документы у местных и некоторым мужчинам вручал повестки на медицинскую комиссию. Корреспондента с бейджем аккредитации Министерства обороны на шее патруль обошел. Сейчас этих патрулей уже нет — военнослужащие из военкомата выехали на позиции.

Змеи, гады и шиншиллы

Аккредитация в зоне боевых действий очень помогает — тебя не хватают, когда ты фотографируешь достопримечательности. А иногда даже обращаются за помощью. «Вы зайдите в дом пионеров, там Елена Ивановна в зооуголке сотни животных держит, туда все, кто бежит из города, своих отдают, а денег на корм нет!» — вдруг цепляет журналиста, выскочивший из своей машины мужчина.

Бывший Дом пионеров теперь Центр внешкольной работы. Его тоже не узнать — в мае он должен был торжественно открыться после трехлетнего капитального ремонта. Рядом с Центром уже открыт большой новенький стадион с искусственным полем и площадками для модного street workout.

В самом Центре все три года жив «кружок непрерывного цикла» — зоологический. Животных на время ремонта выключить нельзя. В ремонтируемом здании нет отопления, но есть электричество. «Самый большой наш страх, что не будет света, как в других городах, — объясняет Елена Ивановна Ксенжук, руководительница кружка. — Очень многие животные тогда погибнут — ящерицы, змеи требуют обогрева, и мы пока держимся».

Елена Ивановна одинока, ее зооуголок для нее вся жизнь, кормит она своих многочисленных тварей со своей зарплаты и тем, что оставляют эвакуирующиеся люди. Для разъехавшихся детей она продолжает проводить уроки — по скайпу, онлайн. Люди уезжают, а животных несут сюда — прекрасных шиншилл, особенных жаб, ящериц и «рыб ведрами».

На клетке с шиншиллами записка об очень важном для хозяев, там имена любимцев: «Алька — серая!!! Чара — черная!!!» На клетке с морской свинкой детским почерком записка-обещание: «Зовут Зефирка! Должны забрать в конце мая!» Самку питона по имени Морфа хозяева привезли «на время» еще во время первого бегства — в 2014 году...

Тут еще есть ядовитые огромные пауки в картонных коробках, множество птиц и каких-то очень редких ящериц в клетках. Елена Ивановна о каждом своем питомце может рассказывать бесконечно, испуганно прерываясь на вопросы — не будет ли ее ругать директор, нет ли тут какой «политики» и не наведет ли наша публикация на Центр и ее животных ракетный обстрел?

«Знаете, у нас столько планов было, а сейчас только одно желание — лишь бы не разбомбили!» — говорит напоследок Елена Ивановна. В эвакуацию она не поедет.

Что было, что будет?

Что ждет пустой Краматорск не понимает никто. Лучше всего стратегию оставшихся в Краматорске выразил пожилой предприниматель Максим — по понятным соображениям его имя изменено.

«Понимаешь, я жену и дочку вывез к границе, они теперь в Германии, — рассказывает Максим. — Квартиры почистил от “плазм” и всей ценной техники, все это упаковал и сложил аккуратно в яму своего гаража, прикрыл деревянными плахами и сверху заподлицо закрыл пленкой и песком. “Фиат” мой старенький будет стоять во дворе, но я отсоединил концевик топливного насоса — “дизелек” мой заведется, но со двора не выедет! Не думаю, что у этих “бурятов” будет кто-то по-настоящему умный и по звуку что-то поймет».

Еще у Максима есть микроавтобус «Мерседес» — старенький, но надежный, с холодильной установкой в кузове. На нем предприниматель по развозил продукты по городам вдоль линии соприкосновения, постоянно получал заказы. Конечными пунктами маршрута были Марьинка и Красногоровка. Их уже третий месяц безуспешно штурмуют формирования «ДНР», а сейчас разносят артиллерией.

 «“Мерседес” мой жена устроила на одной промплощадке в отдельном боксе, там я отсоединил датчик установки зажигания, провода запрятал, датчик увез домой, никто моего кормильца, если уцелеет, не заведет!» — говорит предприниматель.

В 2014 году Максим считался человеком с пророссийскими взглядами. Сейчас же он твердо знает: в «ДНР» жизнь совсем плохая, а если россияне придут, то будут грабить.

Почему Донбасс не подлежит ремонту

Торецк — город напротив Горловки, между ними линия фронта. Атаки со стороны «ДНР» идут на Нью-Йорк и угрожают не только Торецку, но и Константиновке. Тут города расположены очень компактно — артиллерия российской армии отсюда добивает до окраин Краматорска.

«Все четко, жизнедеятельность нашего Торецка поддерживается — хотя город уже 35 дней без воды! — рассказывает руководитель отряда терробороны Торецка Руслан Биленко. — У нас нет бензина, боятся ехать к нам, но на критическую инфраструктуру газ и бензин завозят, воду по городу развозят, скорые, полиция и пожарные машины заправлены. А так эвакуация идет — каждый день автобусы ходят на Покровск, немецкие благотворители дают автобусы и вывозят дополнительно на Днепр. Даже руководитель нашей военной администрации садился за руль автобуса, чтобы вывезти женщин и детей».

Руслан Биленко — пенсионер службы исполнения наказаний. В 2014 вел переговоры с вооруженными формированиями «ДНР» об эвакуации Калининской колонии, оказавшейся на нейтральной полосе между позициями под Горловкой. Сейчас же исправительную колонию из Торецка планово эвакуировали вглубь страны, вывоз заключенных контролировал и местный отряд территориальной обороны.

Почему в Торецке нет воды? Здесь канал «Северский Донец — Донбасс» делает зигзаг — сначала заходит в оккупированную Горловку, а потом возвращается в подконтрольный Торецк.

«Перебили электрические опоры под поселком Шумы, и все! Качать нечем, электричества нет — насосы канала встали! Плюс от Майорска вдоль Горловки весь канал артиллерией побит, дырявый теперь сплошь», — говорит один из командиров терробороны.

До 24 февраля при посредстве ОБСЕ стороны договаривались о технологических перемириях, и ремонтные бригады выезжали на жизненно важные для региона объекты инфраструктуры.

Но действия мотострелковых корпусов «Л/ДНР» планировали в тех же штабах, где задумывалось взятие Киева за три дня. На издержки типа расположенной на нейтральной полосе перед Авдеевкой Донецкой фильтровальной станции, которая чистила воду, в том числе и для Макеевки, Ясиноватой и Донецка, внимания не обратили. Иностранные наблюдатели ОБСЕ с началом боев эвакуировались, их местных сотрудников и переводчиков арестовали как «иностранных шпионов», что в Донецке, что в Луганске.

В «ДНР» нет воды с конца февраля, сначала ее подавали на пару часов утром и вечером из резервных водохранилищ, сейчас эти источники себя исчерпали — воду дают с 19:00 до 21:00 раз в 72 часа.

А на нейтральной полосе между Головкой и Торецком — два озера по 400 тысяч тонн с кислотными и щелочными отходами фенольного производства в Нью-Йорке. Под ними — «речка» от местной горно-обогатительной фабрики «Щербиновская». Раньше дамбы химических отстойников еженедельно подсыпали — в случае их прорыва химия угрожает не только Донбассу, но и в течение недели выйдет на водозаборы городов Ростовской области в россии, например Новошахтинска. Такие же отстойники есть около коксохимического комбината в Авдеевке.

Никаких работ по укреплению дамб после 24 февраля не ведется. Уже понятно, что планов сохранения коммунальной инфраструктуры, промышленных предприятий, больниц или культурных объектов у «освободителей» нет — Волноваха и Мариуполь это показали со всей наглядностью. Завод «Азовсталь» как производственная единица больше не существует, идут обстрелы самого большого в Европе коксохимического производства в Авдеевке. Завод в Авдеевке остановлен, его мощности частично законсервированы. Артиллерийские снаряды также регулярно падают на территорию фенольного производства в Нью Йорке.

К Волновахе и Мариуполю, городам с почти сплошным разрушением городской и промышленной застройки добавляются штурмуемые Марьинка, Красногоровка и Угледар. Артиллерия бьет по центру Авдеевки, Лимана, Славянска...

В большой битве за Донбасс регион методично уничтожается по мере наступления российской армии.

Автор: Дмитрий Дурнев, «Спектр». hromadske публикует материал при поддержке «Медиасети»