Алина Паш о Закарпатье, Ирине Билык, дебютном альбоме и девичьей красоте | Почую кожного

Видео на украинском языке

Алина Паш — новая артистка для украинского хип-хопа, которая уже стала популярной. Она родом из Закарпатья, поэтому использует в своем творчестве украинскую этнику и закарпатский диалект. Ее дебютный клип на песню «Битанґа» в 2018 году сразу стал вирусным. 24 мая Алина Паш выпустила первый альбом «Пинтя: Гори» (Пынтя: Горы). Название связано с фольклорным персонажем Пинтием Храбрым, который был «закарпатским Робин Гудом». Певица считает его своим предком. В прошлом месяце артистка вместе с рэп-певицей Alyona Alyona выпустила клип на песню «Падло».

Громадское встретилось с Алиной и поговорило о том, почему ее родное Закарпатье такое особенное, чем занимаются ее родители, как она работала с Ириной Билык, что она думает о санкциях против российских артистов и о том, стоит ли выступать в РФ. Алина рассказала о том, как пела каверы в Бразилии, девичьей красоте и пластических операциях, о «закарпатском Робин Гуде» Пинте и характере разбойницы, о своем пути к артистке.

Песня, которая сделала тебя популярной, это была песня Bitanga. В конце мая вышла первая часть твоего альбома «Пинтя». Она называется «Пинтя: Гори».

«ГОри». Но на самом деле можно и «горИ». Я очень люблю слова, в которых можно изменить значение с помощью ударения и это на самом деле клево. Кто-то называет, «о горИ, так горИ»!

Одна из вещей, которая делает тебя уникальной артисткой, это именно этот закарпатский диалект.

Пришла со своим странным лэнгвичем, сленгом, диалектом. Кто-то говорит, ага скоро закончатся у тебя эти словечки, что тогда ты будешь делать?

Что ты будешь делать, когда закончатся эти словечки?

Они никогда не закончатся, потому что их так много. На самом деле они есть в каждом поселке, и у нас говорят на разном сленге, камон, а еще плюс у меня есть украинский язык. А я еще знаю английский язык. Также владею русским, а учу испанский и французский начала немного учить. Не скажу, что знаю хорошо, но уже понемногу учу. У меня парень француз, поэтому приходится.

Английский, французский — разумеется, это очень хорошо. И это хорошо для того, чтобы иностранные слушатели о тебе узнали, но именно этот диалект делает тебя особенной. Я хотел спросить о Закарпатье. Я там был несколько раз, и я не думаю, что я что-то узнал об этом регионе.

Я могу рассказать, я лучший гид. Как минимум, регион отличается тем, что на этих территориях действительно очень красивая природа. Никуда мы от этого не денемся. Не найдем мы это в Киеве, хотя у нас здесь тоже есть леса. Все-таки карпатские леса, поля и сама атмосфера там не сравнится с другими регионами в Украине.

А как это формирует людей?

Они растут в красоте. Они растут в природе. Я до определенного момента не понимала, насколько это клево. Конечно, когда я переехала в Киев, я начала скучать по вкусной воде, по нормальному воздуху, свежему, клевому воздуху, которым ты можешь надышаться. И еще очень соскучилась по горизонтам. Где ты можешь увидеть такие зелено-голубые горизонты, которые всегда вьются. Здесь они конечно другие. И на момент восьмого года жизни в Киеве я начала очень скучать, поэтому да, альбом я назвала «Пинтя: гОри».

Верю, что Закарпатье будет развиваться туристически, потому что там есть много клевых штук, где действительно люди могут себе немножечко дать джазу и отдохнуть.

Твой отец работал в милиции. В какой семье ты росла?

Он работал в милиции и, слава богу, уже не работает. Почему я говорю слава богу, папа скажет, о боже, боже, лучше не рассказывай, но я скажу: отец у меня супер справедливый человек. Он мне рассказал, что такое честь, благородство. И это одни из главных кредо, которые у меня есть в жизни именно от него. Но поскольку в 90-х, вы понимаете, как милиция работала. И я знаю внутренние семейные вещи, у отца со здоровьем были проблемы именно из-за этого ощущения несправедливости. Я где-то слышала разные истории, и в кое-чем мне обидно за отца, я понимаю, что он борец за правду, а у нас ее не любят. Даже сейчас у меня отец пытается делать добрые дела, также как и я хочу их делать сейчас и в будущем, но это же неблагодарное, как говорят, дело.

А чем он сейчас занимается?

Он сейчас у нас сельский глава. Старается изменить в лучшую сторону свой поселок, в котором он и его семья живут всю свою жизнь. Я знаю, насколько он парится, как говорится, как он переживает за это все своим сердцем. Я это все понимаю и ловлю себя на мысли, что я так же буду страдать за то, что я бы хотела отдать людям, а они не берут.

Они не хотят это принимать и я должна быть к этому тоже готова, потому что понимаю, что выбрала себе тоже не очень легкий путь.

Я не попсовая девочка, которая просто споет хит и будет зарабатывать деньги. Я хочу донести до людей какие-то идеи, мысли, передать им что-то новое, показать, рассказать, а это не очень просто.

Но у тебя был этот опыт, когда ты работала на этих попсовых певиц.

Конечно, о май гад.

Ты пела на бэк-вокале, делала вокальные партии для других певиц. Чему тебя научил этот опыт?

Любой опыт — это опыт. И я на самом деле очень рада, что он у меня был разного формата. К примеру, я когда была на бэк-вокале у Ирины Билык, скажу честно, у нее я многому научилась.

Чему ты научилась у Ирины Билык?

Как минимум, быть на бэк-вокале не совсем просто, уметь подстраиваться под такого артиста, как Ира, тоже непросто, потому что у нее специфический голос. И она меня научила тонкостям исполнения некоторых моментов, и за это ей большое спасибо.

С очень многими музыкантами познакомилась именно в тот момент, когда мы работали вместе. У нас был большой состав и там были все профессиональные артисты. Каждый музыкант — полноценный артист, и это тоже помогло.

А если говорить о разных моментах, где я совсем немного работала, то это мне было только подтверждением того, что я точно не хочу делать. Я поняла, что я точно не хочу быть в «герлз бэнде», я не буду петь песни о платьях каких-то или о чем-то подобном. Это не мое. Хотя я знаю, что для этой музыки есть своя большая-большая аудитория, они могут работать, и, в принципе, быть счастливыми.

Пожалуй, самая большая аудитория из всех. Потому что это очень простые песни.

Нас к этому приучили. Украинцев приучили слушать такое, а сейчас, мне кажется, наступила новая эра, благодаря технологиям, интернету. Люди получают информацию, они ее выбирают уже сами. Им не просто говорят: вот это классно. Возможно, тыкают до сих пор, потому что просмотры, рекламки, это все проплаченная штука, которая сейчас работает на ура, и это большой бизнес.

Но все равно люди сознательные, они могут выбирать контент, который они хотят, информацию, которую они хотят. Есть люди, которые выбирают что-то клевое, и меня это радует, потому что я вижу отклик на музыку.

Связываешь ли ты то, что сейчас такая генерация украинских артистов возникла только после санкций против российских артистов. То есть, ниша освободилась, когда уже нет 12 концертов подряд Филиппа Киркорова.

Есть две стороны медали. Поверьте, среди украинских артистов украиноязычных, простите меня некоторые украиноязычные артисты, есть шлаковые артисты, которые так же забивают концертные залы, как и Филипп Киркоров забивал, хотя он не самый плохой артист на российской эстраде. Поэтому давайте будем откровенны: делать качественный продукт может далеко не каждый. Не каждый украинский певец, группа или артист. Поэтому с какой-то стороны это нам помогло, освободило залы и так далее, но мы никуда не денемся от того, что вокруг нас происходит. Это все равно, будем откровенны, большой рынок, маркет, который у нас был и у них тоже. Это обмен именно культурой, который произошел. Сейчас он закрылся. Все теперь по-другому, но поверьте, есть много артистов, которые ездят по-тихому туда выступать.

Это хорошо или плохо?

Украины не хватает для того, чтобы делать полноценно крутой качественный продукт. Крутой качественный продукт равен деньгам. К примеру, я, мне кажется, выросла за этот год больше, чем за все 25 лет. Потому что поняла, сколько важных деталей есть, сколько людей, которым ты реально хочешь заплатить, а не просить их, пожалуйста, помоги мне, я бы хотела, чтобы получилось клево, а мне не хватает денег. То есть хочется, чтобы наш маркет был не только в Украине. И я знаю, что музыку многих могут слушать и в Казахстане, и в Беларуси, и в России, ее там и слушают. Мы никуда не денемся от этого.

Вспомните, у нас только недавно дали людям возможность вообще ездить в Европу, чтобы не было проблем с документацией по шенгену. У нас супер молодая страна, которая только-только начинает осознавать что-то. Люди начинают думать наконец-то, что ага, мы украинцы, окей давайте не просто будем кричать и каждый раз начинать с нуля, а может начнем изначально с себя. Я вижу, что молодежь начинает мыслить и это очень радует, потому что я верю в такое.

Я не верю во власть. Я не верю, что власть придет и сделает все классно.

Мы сами себе принесем все классное, если мы хотим оставаться на этих территориях, если мы хотим жить именно здесь. Я выбираю жизнь в Украине, потому что мне нравится здесь жить.

Мне нравится климат, здесь моя семья, мне нравится мой язык. Я знаю, что у меня есть концерты и за пределами Украины, но все же мы полноценно не можем идти на европейский рынок. Особенно те люди, которые исполняют похожую музыку, как в Европе.

Мне немножко с этникой повезло, возможно, на несколько процентов. Потому что на нее реагируют с интересом.

Да, это что-то новое.

Потому что это что-то новое для них. Это так как «ДахаБраха», например, это просто музыка, которая тебя завораживает. Это как некий транс. А вот более среднестатистическая стилистическая группа из Украины, ей сложнее будет в Европе, если она не делает что-то очень мощное.

Тогда мы должны сделать вывод, что ты должен быть уникальным, тогда ты можешь не ехать в Россию, ты можешь быть известным где угодно.

Ты должен быть уникальным, ты должен быть где-то уникальным, искать какую-то свою особенность. Должен много работать над всем, что связано с музыкой. А это связано даже не с музыкой, а с тобой, как с артистом, здесь важно не только то, насколько качественная музыка. Еще важно, как промо работает, как ты думаешь, как ты разговариваешь. В принципе, этих моментов так много, и вот за год я поняла их все глубже и больше. Надо развиваться на все стороны, на все 360 градусов. Нужно быть самостоятельным. Я очень рада, что у меня есть уже люди в команде, которые делают что-то вместо меня или со мной, но в большинстве все процессы корректирую я. Я должна видеть каждый документ, понимать, что и как происходит, почему этому человеку сказали так или почему не ответили. И это затратно по твоим силам.

Почему украинскому артисту недостаточно Украины для того, чтобы быть успешным, чтобы зарабатывать достаточно?

Есть несколько городов, где ты можешь дать концерт — Киев, Одесса, Харьков, Львов. Это четыре основных крупных города, в которые все едут.

Еще Днепр.

Днепр, согласна. Я бы в Ужгород поехала сначала. Потом, например, есть Ивано-Франковск и все другие более маленькие города.

Плюс корпоративы, дай бог. Но все равно мы говорим сейчас просто о концертной деятельности. Поверьте, этих городов мало, их хватает, чтобы просто проехаться раз в год. Это хорошо, если можно сделать тур раз год, но у тебя должны быть альтернативы. Поэтому, в идеале, я бы все же хотела, например, в летний сезон также максимально ездить на фестивали какие-то. Конечно, не прям продаваться за ничто, нужно знать себе цену. Вообще мой путь, он не совсем такой сразу хайповый. То есть я знаю, что мне надо для того, чтобы меня услышали, — работать дальше и больше. Я уверена, что тогда люди смогут больше почувствовать меня.

Был скандал с Bosco фестом в России. Почему ты считаешь, что это окей выступить на этом фестивале, и почему люди, которые говорят, что это предательство, что так нельзя — не правы.

Пожалуй, самое худшее, что есть между людьми, это недопонимание. Именно недопонимание ситуации. В данном случае я повелась на абсолютно такие адекватные внутренние переживания. Меня пригласили к ним с одной украинской песней. Я посмотрела лайнап, а там Земфира, еще разные такие клевые артисты. А Земфира еще с молодых лет революционная, клевая. Я думаю, боже, я хочу туда поехать, выступить с украинской песней. А еще обратиться к тем людям, которые там есть, адекватным. Сказать «эй, у нас там тоже нормальные люди, давайте нормальные с нормальными объединимся». А всю эту дичь, которая есть, давайте ее искоренять. Не убивать или что-то еще, а просто выталкивать с помощью большинства адекватных, образованных людей с добром в сердце, в первую очередь. Я верю в мир, верю в мир вообще на всей земле. Я не говорю сейчас об этой жесткой теме, где меня сейчас в комментах будут обзывать. И в тот момент я именно на таких внутренних моментах поехала. Мне там не платили. Меня просто пригласили: у нас молодая аудитория, мы бы хотели украинских артистов тоже. Потому что они видят объединение, адекватные такие же люди.

Но я наивная, потом мне многие написали: Алина, куда ты влезла, люди не поймут, не лезь туда. И я понимаю, что это вот такая дурацкая ситуация, когда большинство немного недалеких людей берет верх, и очень за это обидно. Потому что это жизнь, это две страны, это много людей и их несчастье, перемешанное с агрессией, и куда от этого деваться. Я тогда еще записывала видео с объяснением, но оно не сработало. Все эти супер патриоты не хотят слышать и слова, потому что у них на аватарке они с калашом. У меня с такими людьми нет ничего общего. Жаль. Говорить дальше об этом не буду, потому что уже и так драматично.

Пусть оно решается, как решается, моя внутренняя позиция неизменна. Я верю в хороших людей, и они есть на каждой территории, также как есть и дермовые люди. У нас в стране также. И это надо принимать, а не мы все молодцы, и нифига. Подумайте, почувствуйте каждый за себя.

О дермовых людях. Не так давно ты выпустила видео «Это Украина, йой». Это такой ответ на сатирическое видео «This is America» Чайлдиш Гамбино. И там ты показываешь стереотипы относительно того, кто такие украинцы и как их воспринимают.

Я очень давно его хотела сделать, еще с того момента, как только вышел клип Чайлдиша Гамбино. Я смотрю и думаю, боже, это же гениально, так клево показать, дать под дыхалку всем, именно мыслящим. Я думаю надо такое сделать и у нас. Конечно же, чтоб было супер красиво, как у Чайлдиш Гамбино все идейно-идейно, не хватало опять же средств, поэтому мы сделали ее более телевизионной штукой. Чем именно кормит нас телевидение: «Хата на тата», все дела. Все эти вот boobs, lips и эти штуки очень популярны в Украине. По поводу девичьей красоты это вообще отдельная тема, которую можно долго продвигать и я могу долго о ней говорить.

Что не так с девичьей красотой в Украине?

Я не знаю, почему у нас девушки так ведутся на все эти накачанные темы. И думают, что это красиво. Потому что их кормят стереотипами.

Видимо, мужчины им говорят, что это красиво. Может они хотят нравиться себе и нравятся себе такими?

Может, те мужчины недалекие. Я много путешествую, я смотрю на людей, мне нравится это, я замечаю. У нас реально красивые девушки, это правда. И почему-то они ближе к 45-ти годам изнашивают себя, потому что не уважают себя как женщин.

Я не говорю о каких-то утяжках и всяких штуках. Должно быть именно уважение к себе. Это такой механизм. Так же девушки, которые накачивают себе что-то, это для меня феномен. Он, к сожалению, есть везде в мире, конечно же, но, например, в Одессе один из самых высоких показателей пластических операций.

А какая тебе разница? Ты одеваешься так, как ты хочешь.

Я отдыхаю на пляже или в клубе, и я сначала вижу ее губы, а потом только ее. И бывает, ты не можешь даже понять, где она. И хуже всего, что они это навязывают. Я когда вижу, что очень маленькие девочки, я называю их писюшки, начинают себе «гилауронки» делать. Для меня это нонсенс. Мне хочется везде говорить: в музыке, в интервью, если можно даже на баннерах писать: люди не делайте так, пожалуйста, это некрасиво. В конце жизни вы вообще будете уродами, не надо. Но не все слышат.

На какой музыке ты росла?

На Майкле Джексоне, The Prodigy, на Сhemical Brothers, «Табула Раса» мы с отцом слушали. «Океан Эльзы», у меня папа очень любит их. На народных песнях, конечно. Бабушка у меня еще та «колядниха». Мы бабулю называем бабуля Пантяня, ее на колядках всегда было слышно больше остальных. У нее голос очень звонкий, но немножко едкий. Когда коляды были — нереально было. Паши идут к другим Пашам. Это было целое движение на Рождество.

Паш — это настоящая фамилия?

Паш — это настоящая фамилия. И, кстати, Паш — это одна из пяти фамилий, которые основали мой поселок Буштино. Паши, именно которые были Пынти, поэтому я так и назвала свой альбом. Да, я переживала конечно, что будет кто-то фекать и говорить, откуда ты знаешь, что он твой родственник, но я очень в это верю. Пынтя — потому что я даже в себе вижу, в папе, в дедушке и по этой линии, я вижу вот этот вайб Пынти. Желание справедливости.

Он немного разбойник был? О тебе ты это сама говорила, что ты...

Я разбойница!

Ты говорила, что ты в детстве или может даже сейчас любишь украсть какую-то маленькую вещь из магазина.

Нет, сейчас нет. Это плохая штука, слава богу я от нее избавилась.

Как это сочеталось с тем, что твой папа работал в милиции?

Плохо. Мне всегда было очень стыдно.

Что ты воровала?

Наклейки.

Что за наклейки?

Календарики «Rebelde way» (Млечный путь), это был культовый сериал, у меня не было денег купить такое количество, а мне хотелось. «Все женщины — ведьмы», конечно, мне нужны были все наклейки. Мы с подружкой вместе раз и одну украли. Это было что-то маленькое, но стыд был большой.

Вас ловили на этом?

Не ловили. Однажды меня только поймали и это был позор. После этого я решила, что это плохая идея вообще.

Что ты сделала?

Я часы маленькие забрала. Я хотела с ними выйти и это был челлендж забрать их. Мы поспорили с подружкой, и она говорит так, возьми их. Говорю, ладно. Это была игра такая. И меня засекли. Я так хитро все сделала: якобы случайно получилось, что я забыла, что держу их в руках. Охранник смотрит на меня: «Если бы вы не были такой красивой... уходите». Я такая: «Да? До свидания». Думаю, все, Алина, хватит, не надо больше.

О чем ты думала, когда решила, что станешь артисткой?

Я не знаю о чем я думала, потому что это был очень ранний возраст. Мне было около 5-6 лет, и я уже перед зеркалом выступала, у меня было MTV Аwards. Знаете, это зеркало, такое тройное. У меня в каждом зеркале был экран, я вела передачу, выступала, а потом я там еще что-то обсуждала. И это у меня был целый челлендж. Я мамины платки на себя надевала, включала музыку и поехали. Мама это увидела, она учитель музыки, и забрала меня к себе где-то там петь. И как-то оно так пошло, потом люди начали поддерживать. В школе я хорошо училась, думала, что я буду учиться на международных отношениях или пойду на юрфак. Потому что папа думал, что я пойду как он, по справедливости.

Какой из каверов был твоим «коронным»?

Ну это что-то было вроде Адель или какой прекрасной Этти Джеймс. Например, Someone like you, Skyfall, Rolling in the deep. Queen любила петь.

Когда у тебя выходит альбом, это что для тебя, это как оргазм?

Возможно да, кто-то так доходит до оргазма, но я скажу, что это очень большое облегчение. Облегчение, потому что это делалось, оттачивалось долго. Я пыталась понять, как сделать так, чтобы получилось хорошо, и чтобы много людей услышали. Сейчас ты можешь делать супер классную музыку, а она будет с неправильным промо и к тебе не придет Громадское и не спросит: как поживаете? А просто забудет о тебе, не будет знать, какая вообще у тебя настоящая фамилия, а так — приятно.

Я хочу уже писать новую музыку, хочу лайв сейчас хороший делать. Сейчас будет много украинских фестивалей и не только. Хочу хорошо показать, как я умею работать вживую, потому что все-таки, благодаря моему предыдущему опыту, я научилась работать на сцене.

Мне это нравится, и я действительно получаю максимум кайфа. Осенью я бы очень хотела всех пригласить на свой сольный концерт, на котором люди не будут жалеть, что они потратили полтора часа своего времени и даже не будут заглядывать в телефон, я надеюсь.

«Почую кожного» с Алексеем Тарасовым — интервью с людьми, которые нас вдохновляют и заставляют забыть о плохом. Спортсмены, актеры, художники, музыканты — по пятницам в 21:15