«Бахнет — так бахнет. Убьет — так убьет. Но я надеюсь, что буду жить»: Лисичанск на грани катастрофы

Луганские города Лисичанск и Северодонецк оказались на передовой боевых действий. В города ведет «трасса жизни» Бахмут — Лисичанск, на которую с двух сторон пытаются выйти российские войска. Таким образом оккупанты пытаются окружить украинских военных в районе Северодонецк — Лисичанск.

24 мая стало известно об иностранных журналистах, попавших на этой трассе под обстрел. Затем российские войска вышли на эту дорогу, но ВСУ отбили оккупантов. Именно в эти дни съемочной группе hromadske удалось окольными путями добраться до Лисичанска. И увидеть, в каких условиях живут гражданские.

Репортаж из города, которому грозит окружение и гуманитарная катастрофа.

Возвращение к первобытному укладу

На въезде в Лисичанск нас встречает террикон с украинским флагом на горе и облезлый билборд с поздравлением ко Дню шахтера (празднуется в последнее воскресенье августа). На центральной улице города останавливаемся рядом со сгоревшим торговым центром. Людей и машин нет. Лишь иногда можно встретить кого-то.

Замечаем людей во дворах пятиэтажек. У подъезда пятеро разбирают ветки деревьев для костра. Добро пожаловать. Но общаться с нами не желают. «Проходите. Мы вас не любим — прессу. Идите дальше, а то вы такое расскажете!» — говорит одна из женщин. В ответ желаем хорошего дня.

Возле следующего подъезда — мужчина с пустыми баклажками на велосипеде.Тоже отказывается общаться. Только у последнего подъезда с нами соглашаются поговорить. «Вот иду на Байкал за водой», — показывает мужчина три пластмассовые пятилитровые бутылки.

«Байкалом» здесь называют небольшой пруд. От этого дома до него — 20 минут пешком. Там из трубы течет ручей. Воду здесь берут для приготовления пищи. Водоснабжение пропало в городе 28 апреля, 8 апреля не стало электричества, а несколько дней назад и газа. Поэтому люди готовят еду прямо у дома на костре. Из нескольких кирпичей сделали мангал. На нем две кастрюли. Обе черные. Очевидно, готовят не в первый раз. «Кипяток», — объясняет «повар». Показывать, что будет на обед, не хочет. Мужчины просят сигареты. Наш видеооператор отдает последние две из своей пачки.

В доме напротив видим четырех женщин. «Капец. И не только с водичкой», — описывает жизнь одна из них. Другая в это время ломает через колено ветки. На костре тоже кастрюли. Но не черные. В одной макароны, в другой — суп. Без мяса.

«Одуванчики готовим, кошек, собак», — отшучивается «кухарка». И показывает черные руки: «Из огорода только что пришла. Что вырастет в огороде, то и едим». Рядом в ошейнике пробегает серо-белая кошка. Женщина гладит ее и снова шутит: «А вы говорите, у нас есть нечего. Смотрите, какая красавица!»

На этих словах кошка убегает. А женщина показывает помойку — несколько железных баков заполнены. Вокруг мусор. «Когда ж это приберут? — возмущается женщина. — Здесь крысы бегают, антисанитария. Ковид был — капец. А это что? Это не ковид? Здесь и туберкулез, и палочки, и все что хочешь», — показывает на свалку.

Другая женщина спрашивает, надолго ли все это? Надеется переждать боевые действия. «Надежда умирает последней», — говорит она.

Наш разговор прерывают выстрелы и отдаленные взрывы. «Здесь еще и не так стреляют. Бежим так, что в дверь не вмещаемся», — женщина показывает на подъезд. Уже не первый месяц они пересиживают взрывы в подвале. Интересуемся, почему не уезжают из Лисичанска. «Куда? На что? Чего это мне с родной земли, с родной хаты куда-то ехать? Чего?» — на суржике возмущается местная жительница.

Старшая женщина, лет 70, добавляет, что уже три месяца не получала пенсию. И тоже спрашивает, куда и на что ехать. А после этого шепотом предлагает нам хлеб: «Возьмите, вам нужно». И показывает руками, что хлеб нужно спрятать под кофту. Такая уж тут ценность — буханка хлеба. С комом в горле отказываемся...

На пороге соседнего подъезда сидит молодая женщина. Рядом на полу сковорода с сухарями. Предлагает переночевать с ними ночь в подвале — «чтобы почувствовали, как люди живут».

Объясняем, что и в Киеве люди жили в подвалах.

К подъезду подбегают мальчик и девочка. Максиму года 2-3, Даше — 7. Женщина со сковородой — мама Даши. Предлагает спуститься в подвал и все же посмотреть, как живут они с дочерью. Соседка сомневается, что мы покажем это всей Украине. Спускаемся в подвал.

«Вот здесь мы сделали с ребенком, чтобы теплее спалось, потому что очень холодно», — показывает женщина закуток в подвале. Импровизированная комнатка закрыта одеялом, и на всех стенах тоже покрывала. Вместо кроватей — матрасы. Днем одеяла выносят на улицу, чтобы просыхали — в подвале постоянно влажно и холодно. «Вот там у нас крыса живет, — показывает женщина. — Мы залатали все щели». На этих словах девочка начинает смеяться. «Крыс здесь нет», — смеется девочка.

Сюда в небольшое помещение 4 на 4 метра приходят ночевать и соседи. Для них в уголке построили еще одну «кровать». «Места мало, но ничего», — говорит мама Даши. «Ничего страшного, — добавляет девочка. — Когда стало сильно бахать, я попросилась в подвал». Здесь они ночуют уже несколько месяцев — ночью в квартире опасно.

На одной из стен подвальных — большой разноцветный единорог. Его Даша нарисовала во время обстрелов. Девочка ведет нас к другой стене. Здесь «живет» еще одно творение Даши — мышка из мультфильма «Том и Джерри». Третью стену она не успела дорисовать. «Я с подружкой разрисовываю. Могут краски закончиться», — объясняет художница.

Интересуемся у мамы Даши, не хочет ли она уехать из Лисичанска. «Вы понимаете, у меня столько знакомых уезжали. И что? Многие вернулись, потому что там не выплачивают обещанные 2 200 грн (ежемесячная выплата, которую вынужденным переселенцам обещали выплачивать в рамках Всемирной продовольственной программы ООН на каждого члена семьи, — ред.). Вот поеду я с ребенком и что буду делать? Еще боюсь мародерства. Надеюсь, что наши ребята защитят нас. И все будет хорошо. И все это скоро закончится».

В конце концов, даже если бы они захотели, узнать, когда и откуда будет эвакуация, невозможно. Больше недели жильцы дома отрезаны от любой информации. «Куда ехать? Как мы узнаем, есть ли эвакуация? Так и живем. Рядом с подъездом», — заключает женщина.

Спасатели не спасут от катастрофы

Мы направляемся дальше и замечаем, что люди с пустыми баклажками идут в одном направлении.Там стоит пожарная машина. С разбитыми окнами, дырами от осколков и разбитым двигателем. Но с водой.

Рядом несколько человек. Баклажки приносят в сумках, привозят на детских колясках и самодельных тачках. Чтобы удобнее было наливать воду, используют отрезанный верх пластиковой бутылки. «Вода хоть техническая, но и за это спасибо МЧСникам», — говорит мужчина, который набирает воду.

«Да, спасибо, что не забывают о людях», — добавляет женщина.

В это время снова слышны взрывы. Люди даже не дергаются. «А что нам уже? Третий месяц так живем. Бахнет — так бахнет. Убьет — так убьет. Но я надеюсь, что буду жить», — шутит женщина в очереди.

К пожарной машине с десятком пустых баклажек подходит мужчина с велосипедом. Жалуется, что нет ни света, ни газа, ни воды: «Как хочешь, так и выживай».

«Вот журналисты, пресса, расскажут, как люди бедствуют», — женщина из очереди, только что шутившая «убьет — так убьет», проявляет оптимизм. «Вы скажите, чтоб хоть газ дали».

Дальше она сетует на главу Луганской ОВА Сергея Гайдая, мол, он говорил, что из Лисичанска не выехали разве что одни сепаратисты. Это подхватывает и другой мужчина из очереди. Найти в информпространстве это заявление Гайдая не удалось. Но женщина уверяет, что лично слышала, как он говорил: «Вы здесь остались, потому что ждете “русского мира”». Говорит, что слышала такое по телевизору, когда тот работал. Войну женщина называет «военной спецоперацией».

Недовольны в Лисичанске и раздачей гуманитарки. Вроде бы ее дают только тем, кто старше 60. «Пенсионерам хоть гуманитарку дают. А нам — подыхай и все», — говорит мужчина средних лет. Спасатели уверяют: продукты и гуманитарку еще привозят в город. А вот питьевую воду — нет. Лишь один раз жителям раздавали по 5 литров питьевой воды на каждого.

Сейчас заканчивается и техническая вода. А из-за отсутствия электричества нет возможности откачивать подземные воды из шахт. Выкачанная раньше заканчивается. Если ничего не изменится, то заправлять пожарные машины будет негде. «Будет гуманитарная катастрофа даже с технической водой», — говорит спасатель.

Еще недавно в Лисичанске было место, где можно было поймать Интернет. Здесь работал Starlink. Но доступ к нему был ограничен. Один из спасателей объяснил, что были случаи, когда местные передавали информацию врагу. Теперь спасатели принимают от людей записки с номерами телефонов. А дальше уже волонтеры посылают сообщения.

Интересуемся у спасателей, можно ли проехать в соседний Северодонецк. До войны через реку Северский Донец туда вели три моста. И была информация, что они разрушены. «Вы уже не проедете. Мост разбит. Есть еще один, но он обстреливается. Не знаю, проедете вы или нет. Поэтому в Северодонецке тоже такая катастрофа», — объясняет спасатель.

Увидеть Северодонецк нам удалось. Город виден с крыши девятиэтажек Лисичанска. Соседний населенный пункт на расстоянии 3-7 километров — как на ладони. Увиденное пугает. Весь город в дыму. россияне атакуют Северодонецк по всем направлениям. Дозвониться до находящихся в городе военных не удалось.