Балтийским странам тоже говорили, что Европе и НАТО они не нужны — главный экономист ЕБРР Гуриев

Автор: Наталья Гуменюк

Как российская экономика растет, несмотря на санкции, почему Кремль может позволить себе такую военную кампанию, как сирийская, какие возможности откроют Украине двери ЕС и НАТО и можно ли подсчитать, сколько потеряла страна из-за конфликта на востоке, – об этом Громадское поговорило с Сергеем Гуриевым, главным экономистом Европейского банка реконструкции и развития.

Трудные времена для России позади

Весной 2014-го обсуждались европейские, американские санкции в отношении России. И вы говорили, что экономика их выдержит. Как повлияли санкции на российскую экономику и все, что за этим последовало?

С точки зрения экономики, санкции усугубили шоковый удар от снижения нефтяных цен. Если бы Россия имела доступ к международным рынкам капитала, то, безусловно, ей бы удалось сгладить шок от падения нефтяных цен. Тем не менее российская экономика сегодня выходит из рецессии, начинает расти. Она будет расти медленно, потому что в изоляции, без структурных реформ.

Российские домохозяйства пережили трудные три года, их доходы упали на 10-15% в реальном выражении. Некоторые российские банки не пережили последние 2-3 года и либо были закрыты, либо санированы, либо их приобрел Фонд консолидации банковского сектора. В этом смысле потери были. С другой стороны, как я уже сказал, несмотря на эти трудности, российская экономика начала расти, и в этом смысле худшее для российской экономики при нынешних ценах на нефть, при нынешних отношениях к Западу позади.

Такие вещи, как сирийская кампания или любые другие военные кампании, которые есть, насколько они для российской экономики посильны в той системе, которая есть сейчас?

Самые разные оценки военных расходов показывают, что они критически не важны с макроэкономической точки зрения. Безусловно, Россия вследствие изоляции от внешнего рынка, низкого темпа роста из-за отсутствия структурных реформ, снижения цен на нефть была вынуждена сократить не только пенсии, но и военные расходы. Но даже и теперь, при сниженных военных расходах, она может себе позволить такого рода ограниченные военные операции.

Сергей Гуриев Фото: Николай Дондюк, Громадское

Как вы оцениваете реформы в Украине? Есть разные подходы, с одной стороны, «все пропало, все очень медленно», с другой стороны, экономисты говорят, что как-то мы уже ушли от катастрофы. На что вы обращаете внимание?

Безусловно, украинская экономика перешла к росту. В этом году произошло важное событие: украинское правительство смогло выйти на рынок облигаций. Это важный сигнал, что рынок готов давать взаймы, и что он считает, что украинское правительство платежеспособно. Это важный сигнал.

Кроме того, целый ряд реформ, которые были проведены, заложил основу для будущего роста: это и закрытия банков с сомнительным качеством активов, включая самый крупный банк; это и борьба с инфляцией, которая успешно продолжается. Это сокращение бюджетного дефицита, повышение качества экономических институтов, повышение качества корпоративного правления, прозрачность закупок, некоторые существенные, пусть и недостаточные, меры по борьбе с коррупцией.

Это все вещи, которые видны, на которые обращают внимание инвесторы. Безусловно, необходимы дальнейшие реформы, включая земельную реформу и начало приватизации, пенсионную реформу. Эти реформы необходимы и для экономического роста сейчас, и для платежеспособности украинского государства в будущем. И это в свою очередь отражается и в доверии инвесторов к украинской экономике сегодня.

Поможет ли Украине опыт постсоциалистических стран

Когда говорят о реформах в Украине, обращают внимание на опыт Польши, Чехии, Словакии и другие постсоциалистические страны, но там это было в 90-е годы. И в какой-то момент стало непонятно, насколько этот опыт вообще приемлем и какие уроки можно вынести из этого? Мы понимаем, что Лешек Бальцерович может быть советником украинского правительства, но насколько это сработает и в чем ключевая разница реформ в олигархической стране, а не в постсоциалистической?

Как главный экономист ЕБРР, я, наверное, должен отвечать на общие вопросы и извлекать общие уроки. Общий урок таков: рынки, конкуренция, частная собственность – это хорошо. Коррупция, олигархия – это плохо.

Врать и воровать - нехорошо; конкурировать, экспортировать, инвестировать – хорошо. Вот эти вещи, действительно, сработали в самых разных странах.

Безусловно, все страны, которые вы перечислили, имели общий вектор движения, но ведь и Украина имеет сегодня тот же вектор, Украина стремится в Европу. Многие люди говорят о том, что пока нет четкой дорожной карты, но не у всех стран Восточной Европы эта карта была в начале 90-х.

Я приведу пример: 7 июля на конференции о реформах в Украине в Лондоне, организованной министром иностранных дел Великобритании Борисом Джонсоном, выступали некоторые министры балтийских стран. Они сказали премьер-министру Украины Владимиру Гройсману: «Знаете, в 90-е годы нам тоже говорили, что никто вас в Европе не ждет, никто вас в НАТО не ждет. Если вы будете делать реформы, если вы будете бороться с коррупцией, если вы будете строить конкурентоспособную экономику, то, наверное, откроются возможности, о которых вы пока не можете мечтать». Так было в балтийских странах, так может быть и в других странах.

В то же время уровень прямых иностранных инвестиций очень низок. Что будет для иностранных инвесторов показателем, знаком того, что можно приходить в эту страну?

Это, действительно, и судебная реформа, это, действительно, и земельная реформа. Земля – это важный актив, который можно закладывать в финансовых институтах, это тоже объект инвестиций. Это, безусловно, приватизация, иначе что можно купить, если ничего не продается? Это все на самом деле важные вещи. Кроме того, инвесторы уже начинают беспокоиться о политической нестабильности.

Не все могут предсказать результат выборов 2019 года, не все понимают, насколько приверженным реформам будет правительство, которое сформируется после выборов 19-го года.

Но в целом инвесторы, безусловно, поддерживают выбранный вектор. И хотя облигации – это не прямые иностранные инвестиции, тем не менее тот факт, что удалось разместить облигации стране, которая совсем недавно была вынуждена реструктурировать свой суверенный долг, это сигнал того, что инвесторы начинают верить украинскому правительству.

Потери от войны на востоке Украины

И у ЕБРР были свои опасения по поводу приватизации в Украине, в частности несколько лет назад. Какие есть нюансы сейчас, на этом этапе экономики какие могут быть риски, о которых стоит говорить?

Мы хотели бы увидеть начало приватизации, наши коллеги в украинском правительстве говорят, что этот процесс скоро начнется. Мне кажется, ключевая задача сейчас – сделать так, чтоб приватизация была открытой, честной и конкурентной, только тогда она не приведет к дискредитации самой идеи. Честная, открытая приватизация порождает доверие к правам частной собственности. Нечестная, не конкурентная, непрозрачная приватизация подрывает доверие к частной собственности и, тем самым, подрывает инвестиционный климат в стране.

Подсчитывались ли траты и потери, которые понесла Украина от конфликта на востоке? Для многих это, конечно же, во многом политический вопрос. Есть конфликтная ситуация, есть регион с противоречивым отношением к нему, насколько это удар по экономике и как из него выходить?

Безусловно, это огромный удар по экономике. Хотя это и политически очень чувствительный вопрос. Два наших акционера, Россия и Украина, находятся в трудных отношениях друг с другом и ровно на эту тему сильно спорят. Я, пожалуй, не упущу возможности здесь промолчать.