Билли Айлиш вместо «Крестного отца». Создатели украинского приложения Reface — о том, как весь мир превратить в игру

Reface — один из самых успешных украинских стартапов, который сейчас растет быстрее, чем Snapchat и Tiktok. Он синтезирует фото и видео, придавая черты лица пользователя героям известных видеороликов или изображений. Пока это единственное приложение украинского производства, которое попало в топ американского AppStore, опередив даже Netflix и Amazon. Сейчас у Reface более 123 миллионов загрузок, а достичь этого удалось всего за 14 месяцев.

С чего начинался Reface? Чем его технология отличается от всем известного дипфейка? И где еще ее можно применять, кроме развлечений? Читайте об этом в нашем эксклюзивном интервью с создателями приложения Олесем Петривым, Дмитрием Швецом и Иваном Алцибеевым.

Вы когда-то говорили, что одна из ваших миссий — изменить отношение к понятию «дипфейк», которое у многих ассоциировалось скорее с негативным контекстом. Удалось?

Олесь: Цифры часто говорят лучше, чем красивые фразы. Еще год назад во всем Интернете было около 200 тысяч видео, которые можно назвать «дипфейком» — то есть таких, где черты лица модифицированы с помощью нейронных сетей. 150 тысяч из них были созданы Google и Facebook как тренировочные для инструментов борьбы с дипфейками.

То есть дипфейков, созданных пользователями, было около 50 тысяч, даже чуть меньше. А сейчас — уже более 3 миллиардов видео с модифицированными чертами лица. И большая часть из них сделана с помощью Reface.

Большинство из них используются не для того, чтобы создавать какой-то политический резонанс, кого-то обманывать, манипулировать выборами.

Может, это пока?

Олесь: Тот, кто производит нож, по сути изготавливает штуку, которой можно убить. Любой может сказать: ты что делаешь, этим же можно убить! Но если создатель скажет: смотрите, это — нож, им можно резать хлеб, чистить картошку, намазывать масло, то большинство будет использовать его именно так.

Мы считаем, что полезная социальная функция Reface заключается в том, что мы показываем, как с помощью «ножа» можно делать прикольные вещи, которые никого не обижают, никем не манипулируют, а наоборот — позволяют людям в диджитал-среде выражать свои эмоции более понятно.

Дмитрий: Мы не просто компания, которая рассказывает о хороших намерениях. Мы проактивно работаем над тем, чтобы нести лучшие практики в этот мир на уровне общественных и государственных организаций. Мы выступаем в Европейском парламенте на тему синтетических медиа, работаем с Atlantic Council. Сейчас мы формируем такую повестку дня, чтобы показать: вот как эта технология работает, вот что мы делаем, чтобы ее принимали очень ответственно и правильно.

Почему всем так хочется вставить свое лицо в известные мемчики? И что здесь могут изменить современные технологии?

Иван: Мемы — это вообще отдельный язык Интернета, новый способ коммуникации людей, единица содержания, а не просто картинка с текстом. Мы понимаем смысл, который был закодирован в этот мем — и нам становится смешно, потому что мы декодируем шутку.

Какими будут мемы будущего? Думаю, это будут уже не картинки с текстом — надо сделать их более высокотехнологичными, чтобы качество этого вау-эффекта было лучше. И кажется, именно технологии модификации контента с помощью простоты и визуальной реалистичности — это именно то, что породит мемы будущего.

Олесь: Нейросети позволяют перейти с уровня абстракции — пиксели, цвета и т.д. — на другой уровень, где есть объекты, выражения, эмоции, понятные человеку.

Любому человеку необходимо чувствовать фидбек от других людей, знать: то, что ты делаешь, каким-то образом ценно для кого-то еще, что ты не просто так существуешь, что ты кому-то интересен, что кого-то злишь — что ты есть. И соцсети превратили этот сигнал просто в количественный — лайки и комментарии.

Но если добавить к социальной платформе функционал, который позволит модифицировать контент, проявить свое творчество в ответ на чей-то креатив, это даст возможность людям обмениваться качественным фидбеком. Пусть у тебя будет не 500 лайков, а 5 креативов от твоих друзей на твое творчество, но эмоционально подкрепленных — это даст тебе больше, чем даже 5 тысяч лайков.

Не обесценивает ли это работу творцов, которые занимаются долгосрочной художественной деятельностью? Люди снимают видео, тратя на это кучу ресурсов и времени. А человек, сидя дома, может просто добавить себя в видео с не меньшим вау-эффектом.

Дмитрий: Но теперь создатели, которые занимаются этим профессионально, могут производить больше контента.

Сейчас у вас в команде около 180 человек. А начинали вы с семи человек. Как вы сейчас отбираете сотрудников, по каким характеристиками? Принимают ли активное участие отцы-основатели Reface в этом процессе?

Дмитрий: Первых основателей у нас трое — это Олесь, Ярослав и Рома (Ярослав Бойко и Роман Могильный, бывшие СЕО компании, — ред.), которые вместе учились в Киево-Могилянской академии.

На разных специальностях?

Олесь: Да, я на физике и информатике, Ярослав и Рома изучали пиар и маркетинг.

Дмитрий: С тех времен ребята дружили, делали различные крейзи-штуки. Потом познакомились с Денисом Дмитренко. Сейчас он уже не участвует в проекте, занимается своим фондом и собственной студией Pawa. Денис тогда помог придать всему бизнес-черты — как имплементировать технологию в то, что потенциально может превратиться в бизнес.

С Иваном мы дружим давно, еще до Reface, а с ребятами я познакомился пять лет назад. Я был венчурным инвестором, а они делали очень крутые технологии конвертации 2D- в 3D-видео. Мы тогда начали общаться, подружились. И ближе к августу 2019-му присоединился я, а еще чуть раньше — Иван.

Иван: У Facebook есть хорошая функция — напоминать, что было год назад. Вот вчера он напомнил нам, что у нас тогда был первый миллион скачиваний. Мы подумали: класс, а прошел же только год! И за год мы выросли до 123 миллионов загрузок, а в людях — с 23 до 180.

И это супердостижение для стартапа — за год так вырасти на ранней стадии, тем более в Украине во времена ковида. И найм, я считаю, — большое достижение Reface. Мы никогда не нанимаем людей, о которых мы бы сказали: «Ну, зато он инженер хороший». Для нас важно то, что мы, в первую очередь, берем хорошего человека.

Мы нанимаем только тех людей, кому на эмоциональном уровне готовы довериться. Потому что если сохранится наш тренд суперроста, то через два месяца наш работник станет менеджером, через шесть у него будет команда из 10 человек, а еще через полгода — департамент из 100 человек. И если ты не чувствуешь, что он — носитель той культуры, тех смыслов, которые мы закладываем, того, как мы хотим эволюционировать — это в какой-то момент может стать проблемой.

Помогает ли различие ваших профессиональных бэкграундов в создании команды?

Олесь: Каждый просто должен делать то, что он любит. Невозможно создать успешный проект, если ты будешь делать там все. Почему? Потому что не бывает людей, которые любили делать прямо все.

О чем-то будешь думать: ну это просто надо сделать. И на краткосрочных дистанциях иногда это еще работает. А в долгосрочной перспективе это выльется в самое слабое место, которое потом сведет нет все сильные аспекты, которые были. Более 10 лет назад я разрабатывал сайты и делал все: писал код, продавал, рассказывал, хотя из всего этого мне нравилась только определенная часть.

И поэтому я сделал выводы. Прежде всего есть люди, которым нравится то, что тебе не нравится, и они реально кайфуют от того, что тебя больше всего бесит. Надо находить таких и делать с ними команды. Таким образом каждый просто фокусируется на своем, вы не мешаете друг другу, а команда в итоге становится сильной, с какой стороны ни посмотри.

Многие ассоциируют Reface именно с Могилянкой, но у вас у всех были разные учебные заведения, различные специальности. Как вы смотрите на современное украинское образование? Насколько сейчас у университетов есть шансы стать некими инкубаторами идей?

Дмитрий: Я лично считаю, что образование важно. Через Reface мы хотим нести культуру предпринимательства и любознательности как основу всего. А любознательность, помноженная на хорошее наставничество внутри университета, может формировать крутых людей.

Олесь: Кроме того, не стоит забывать, что мир очень сильно меняется. И то, что мы называем образованием образца XX века, которое все еще по инерции тянется в настоящее, должно умереть. А университет должен трансформироваться в место, где люди получают не корочки и не багаж знаний, которые потенциально могут когда-то понадобиться или нет, а сеть контактов.

Что дала мне Могилянка? Здесь я нашел лучшего друга, жену, партнеров по бизнесу и нетворк людей, огромная часть из которых сейчас работает в Reface.

Также очень полезная, по-моему, штука — это хакатон. Собственно, очень много талантливых членов команды мы нашли на разных хакатонах, познакомились с ними 5-6 лет назад, когда сами участвовали. И мы планируем развивать эту культуру хакатонов, потому что, я считаю, это способ за не такие уж большие ресурсы и количество времени дать уникальный опыт большому количеству людей. Опыт, который стимулирует их создавать что-то новое, жить вот этим драйвом, который есть и у нас.

В недавних интервью вы говорили, что хотите превратить Reface в полноценную социальную сеть. Как она будет работать?

Дмитрий: Reface — это наш накопленный опыт на основе запросов людей и бизнеса о том, как они хотят взаимодействовать с контентом. Мне кажется, Reface «нащупал» не только потребность стать героем какого-то фильма, музыкального клипа и т.д., но и потребность человека создавать что-то и по-новому взаимодействовать с контентом.

Олесь: За всю историю цивилизации взаимодействия людей с контентом изменялись не так много раз. Их паттерн оставался на протяжении тысяч лет почти неизменным, еще с тех пор, когда были какие-то настенные надписи и рисунки.

Тогда человек, имея какую-то идею, образ, наблюдения, пропускал его через свой скилл-сет, рисовал этот образ, фиксировал его в материальной реальности — а потом другой человек мог посмотреть на эту фиксацию материальной реальности и ее воспринять.

Второй этап — это развитие книгопечатания, медиа, где по сути добавился еще один момент — это технология. Она менялась, но суть оставалась та же: кто-то создал, зафиксировал информацию в материальной реальности — она распространилась — и большое количество людей ее использовали.

С появлением компьютерных игр этот паттерн несколько изменился, поскольку технология добавилась еще на одном этапе — этапе потребления. Разработчик регистрирует игру, дистрибьюторы распространяют эту игру среди миллионов пользователей, у которых есть компьютеры, мобильные телефоны, которые в свою очередь позволяют, в зависимости от того, какое решение принимает пользователь, уже в момент потребления контента менять картинку. И то, что потребляет тот или иной игрок, отличается от того, что создавали непосредственно разработчики игры.

Было бы прикольно весь этот контент, который люди сгенерировали за последние столетия, с помощью нейронных сетей превратить в игру. Суть такова: то, что воспринимает пользователь, зависит не только от того, что хотел сказать автор оригинала, но и от того, что это за пользователь, откуда он смотрит, какое у него настроение, это мужчина или женщина, где он живет. Таким образом, процесс потребления контента превращается в создание нового. А дальше цикл замыкается.

А как это будет воплощено в развитии Reface? Все-таки это проект в области развлечений. Он сможет выйти за ее пределы?

Иван: Фактически сфера развлечений является отличной точкой входа для того, чтобы каким-то образом повлиять на мир.

У цифровых эмоций был четкий путь эволюционирования. Когда-то мы ставили скобочку — многие и до сих пор этим пользуются. Потом появился первый эмодзи, затем мемодзи, битмодзи и т.д., и сразу же встал вопрос — а что дальше?

Мы верим в то, что следующим этапом эволюции выражения эмоций человека в цифровой среде будет фотореалистичность — то есть я создаю что-то, что-то является моим продолжением. Мы хотим дать людям возможность создавать контент и «привязывать» его к себе.

У нас действует технология видоизменения контента с помощью нейронных сетей. У тебя появляется в голове какой-то сюжет, и ты говоришь: а вдруг в этом видео будет не вот этот герой, а тот? А вдруг он будет произносить не вот этот монолог из «Крестного отца», который был записан 50 лет назад, а начнет петь песню Билли Айлиш? Это вообще создает некий новый смысл.

Кажется, что мы с помощью технологии искусственного интеллекта можем просто концептуально упростить создание контента. Чтобы создать что-то новое, тебе надо просто нажать кнопку, изменить любой элемент, нажать save — и начинается новая цепочка.

И этот контент может мотивировать нового творца. Он будет листать свою ленту и подумает: о, я знаю, как это сделать еще интереснее!