Битва за Антарктиду, или Роль Южного полюса в формировании нового мирового порядка

Пока весь мир наблюдает за войной, развязанной россией в Украине, и конфликтом на Ближнем Востоке, глобальные государства возобновляют конкуренцию относительно Антарктиды.

Казалось бы, какое практическое значение для них имеет Антарктика? Но этот вопрос не риторический, потому что, как показали последние события международной политики, современный мир не только ускорился во времени, но и сжался в пространстве. Когда-то нетривиальная теоретическая формула Маршала Герберта Маклюэна о мире как о глобальном селе сегодня стала уже практической реальностью.

Для продолжения своей гегемонии в мировой политике глобальные государства вынуждены искать новые пространства, которые могли бы решать вопросы их дальнейшего доминирования в международной системе координат. Собственно, одним из таких и является шестой континент.

После десятилетий покоя status quo в Антарктиде расшатывается. В настоящее время этот континент балансирует на грани таяния — как в прямом, так и в переносном смысле. Это связано не только с климатическими изменениями, которые необратимо меняют Антарктику и весь мир, но и с политикой.

Политическая конкуренция и растущий спрос на ресурсы выдвигают Антарктиду на первый план на глобальной повестке дня. Китай, Иран и другие страны расширяют свою деятельность на континенте, несмотря на санкции и запреты, и начинают рассматривать выдвижение будущих территориальных претензий относительно Антарктики. Осенью 2023 года Шахрам Ирани, командующий ВМС Ирана, объявил, что Тегеран планирует построить постоянную базу в Антарктиде, заявив, что у Ирана почему-то (!?) есть «права собственности» на Южный полюс.

А уже в ноябре того же года самый большой в истории антарктический флот Китая прибыл с 460 моряками для строительства пятой исследовательской станции на континенте. Они завершили свою работу через три месяца, и станция открылась в феврале 2024 года. Согласно Договору об Антарктике, который регулирует деятельность на континенте, расширение Китая вполне допустимо.

И хотя новая станция является законной, все же это вызывает подозрения относительно проведения на китайских исследовательских станциях деятельности военного характера, в частности с целью наблюдения. Исследовательские спутники могут отслеживать оползни ледникового шельфа, что является ключевым моментом для картографирования движения сил в Австралии.

Договор об Антарктике, вступивший в силу в 1961 году, запрещает использование континента в военных целях и поддерживает научное сотрудничество. Ряд последующих соглашений, которые стали известны как Система Договора об Антарктике, помог сохранить континент как нейтральную международную площадку. Однако сегодня происходит неформальная деконструкция договорных отношений. Антарктида имеет выход в Атлантический, Индийский и Тихий океаны. На суше и на шельфе она может похвастаться огромными залежами драгоценных минералов, нефти и природного газа, а также большими промыслами криля. Континент также занимает центральное место в глобальной коммуникации, поскольку из него — самый чистый путь в космос, ведь влага в воздухе замерзает. Это делает наземные антарктические станции критически важными для управления космическими спутниками, за которыми будущее в военной сфере.

Подтверждением этого мнения может служить статья «Почему россия может разместить ядерное оружие в космосе? Новая угроза старой идеи» доцента истории и международных отношений, члена Института космической политики университета Джорджа Вашингтона Аарона Бейтмена.

На страницах журнала Foreig Affairs ученый подчеркивает: «москва, возможно, готовится к размещению ядерного оружия в космосе. Целью такого оружия вполне может быть уничтожение крупных спутниковых группировок, используемых для связи и разведки. Уничтожение таких космических систем может снизить эффективность украинских Сил обороны, которые в значительной степени возлагаются на коммерческую спутниковую связь и снимки. Это также снизило бы эффективность вооруженных сил США и их союзников, которые так же зависят от этих систем. Решение россии подорвать ядерное оружие в космосе почти наверняка повлияло бы и на кремлевские спутники. Но даже если россия никогда не применит ядерное космическое оружие, москва может рассматривать его развертывание как новый источник рычагов влияния, дамоклов меч, который она может занести над космическими системами любого другого государства».

Учитывая это, вопрос Антарктиды в международной политике можно охарактеризовать по формуле: кто владеет Антарктическим пространством, тот контролирует космическое пространство.

Отсутствие вооруженных конфликтов в Антарктиде создало ошибочное чувство безопасности. Политики из стран, поддерживающих нейтральную и мирную Антарктиду, похоже, считают, что сотрудничество в Антарктиде априори понятно. На самом же деле этот status quo довольно хрупок.

Чтобы удержать конкуренцию за ресурсы на расстоянии, заинтересованные стороны должны пролить свет на дестабилизирующую деятельность. Необходимо усилить общественную активность и интерес к Антарктике, поскольку это является критически важным условием для продления порядка, основанного Договором об Антарктике. Но государствам также необходимо усилить свое присутствие в Антарктике, где присутствие равно силе.

Деконструкция Договора об Антарктике

После широкомасштабного вторжения россии в Украину стало ясно, что международные структуры, обеспечивающие мировое мирное сосуществование наций, оказались неготовыми к такой турбулентности мировой политики XXI века.

Договор об Антарктике изначально был разработан, чтобы предотвратить распространение напряженности времен Холодной войны на Южный полюс, определив Антарктиду как научный заповедник.

За исключением поддержки научных целей, на континенте запрещена военная деятельность и испытание ядерного оружия. Стороны договора обязаны обеспечить свободный и справедливый доступ к своим исследовательским станциям (и судам), подлежащим инспекции. В Антарктике хорошо установлены «правила дорожного движения», и в большинстве своем им удается удерживать континент изолированным от геополитической напряженности.

Сегодня 54 государства являются участниками Договора об Антарктике, который включает 29 консультативных сторон с правом голоса по антарктическим делам. Несколько дополнительных соглашений расширили ключевые принципы, закрепленные в Договоре 1961 года: свобода научных исследований и сотрудничества, а также мирное использование континента. Протокол 1998 года, например, официально объявил Антарктиду природным заповедником для глобального мира и науки и запретил добычу полезных ископаемых и другие формы добычи ресурсов, за исключением научных исследований.

Архитекторы Договора об Антарктике задумывали, что он будет действовать вечно: у документа нет срока годности. Если любая сторона желает внести изменения в Договор, она должна добиться консенсуса для открытия конференции изменений. Этот путь для изменений существует с 1991 года, но он ни разу не использовался, что свидетельствует о том, что страны стремятся поддерживать антарктический status quo, а не рисковать своей долей.

Теоретически, механизм конференции изменений можно было бы использовать для создания механизмов принуждения, таких как штрафы и запреты. Но в обозримом будущем трудно представить, что Соединенным Штатам и их союзникам удастся достичь консенсуса с Китаем и россией, чтобы договориться о пересмотре договора.

С момента подписания Договора об Антарктике прошло уже 63 года, и сегодня глобальные государства пытаются подорвать эту систему. Потому что они имеют в своем арсенале силу.

Китай, например, построил свою новую исследовательскую станцию, не предоставив членам Договора необходимые экологические оценки, как того требуют правила. российские рыболовные суда подделывают данные о своем местонахождении в Южном океане, пытаясь скрыть незаконный вылов рыбы в заповедных водах. Эти примеры несоблюдения различных обязательств иллюстрируют, как государства испытывают, насколько далеко они могут зайти.

Отсутствие механизмов принуждения, которые могли бы реагировать на сомнительную деятельность или сдерживать ее, усложняет ситуацию. Хотя международный протокол об инспекции должен выполнять эту функцию, реальность такова, что в формулировках договора существуют различные лазейки, позволяющие государствам избегать инспекций, если они необходимы.

Например, известно, что россия сделала взлетно-посадочные полосы станций недоступными и выключила их радиостанции, чтобы заблокировать приземление самолетов для проведения внутренних инспекций. Договор позволяет проводить инспекции и с воздуха, а это значит, что инспекционные группы могут технически проверять российские антарктические станции, не заходя внутрь.

Тактика «серой зоны» — деятельность, которая происходит между миром, сотрудничеством и конфликтом или войной, — использует неоднозначность самой системы Договора об Антарктике. Эта неопределенность способствовала сотрудничеству во время Холодной войны, позволяя Соединенным Штатам и Советскому Союзу соглашаться на несогласие с вопросами территориального суверенитета, но при этом расширять свое присутствие на континенте.

После окончания Холодной войны Соединенные Штаты вступили в эпоху однополярности, а россия была занята восстановлением после распада своей империи. Но в этот период соперничество в Антарктиде просто дремало, а не было приостановлено. Сегодня же, в период противостояния США и Китая, оно проснулось от летаргического сна.

Способность Китая строить собственные ледоколы — а по слухам, через несколько лет должен дебютировать атомный ледокол — выделяет Пекин среди США и Австралии, когда речь идет об антарктическом потенциале, а значит, и о силе. Соединенные Штаты имеют два ледокола — Healy и Polar Star, которые поочередно загораются и постоянно выводятся из строя далеко за пределы ожидаемого срока эксплуатации.

Австралия, имеющая наибольшие суверенные претензии на Антарктиду, имеет единственный ледокол, который, хотя и совершенно новый, но не может эффективно дозаправляться в своем порту приписки. И США, и Австралия вынуждены арендовать ледоколы, чтобы поддерживать свою национальную антарктическую деятельность.

Поскольку границы между научными исследованиями и военной деятельностью размываются, деятельность в этой «серой зоне» начинает подрывать мирный status quo, существовавший так долго.

Огромные ресурсы, например: рыбные запасы, энергия и пресная вода — не принадлежат ни одной стране, поэтому государства, стремящиеся улучшить свою долговременную игру, создают плацдармы для разрешенных научных исследований в этих отраслях, чтобы оказаться в выгодном положении (имея подробную карту ресурсов на континенте) в случае, если система развалится на части.

Из научного присутствия в военное

Причиной уязвимости Антарктиды к стратегической конкуренции является то, что страны уже имеют там научное присутствие, которое может быть легко трансформировано в военное.

Стратегический научный центр США — станция «Амундсен-Скотт» на Южном полюсе — охватывает все семь замороженных территориальных претензий на континент. На базе находятся около 150 американских военнослужащих, которые проводят и поддерживают научные исследования.

На второй американской станции «Мак-Мердо» работают до 1500 американских сотрудников. Третья — «Палмер» — вмещает около 40 американских сотрудников. Эти три станции посылают мощный сигнал о присутствии США на континенте.

Китай также имеет историю сочетания научно-исследовательской работы с военной деятельностью, и этот подход теперь закреплен законодательно. Китайское правительство назвало это «военно-гражданским синтезом», и теперь вся гражданская научно-исследовательская деятельность должна иметь военное применение или быть полезной для Китая. Это распространяется и на антарктический след Китая.

Хотя Договор об Антарктике запрещает милитаризацию или военное развертывание на континенте, военный персонал и техника разрешены, если они поддерживают научно-исследовательские цели. Многие страны полагаются на свои вооруженные силы для проведения операций в Антарктиде. Аргентина, Австралия, Новая Зеландия, Великобритания и США разворачивают военную технику и личный состав в антарктических исследовательских экспедициях. Военные Китая и россии также оказывают материально-техническую поддержку некоторым национальным антарктическим миссиям.

Эта практика действует в рамках Договора об Антарктике, но ее неопределенность создает четкие риски безопасности. Трудно определить, проводит персонал гражданские или военные операции. Система работает на доверии, что создает благоприятные возможности для злоупотреблений.

Ярким примером являются спутники. Такие системы, как американская GPS, китайская BeiDou, европейская Galileo и российская ГЛОНАСС полагаются на наземные приемники в Антарктиде. Хотя эти системы играют центральную роль в научных исследованиях Антарктиды, они также имеют четкое применение в сфере военной безопасности.

Также интересен подход к Куполу Аргуса — самой высокой точке на Антарктическом континенте. Ледяной купол обеспечивает самый чистый (и самый короткий) выстрел в космос, что делает его идеальным местом для наблюдения за спутниковой активностью.

Китай может свободно проводить исследования на куполе, как он это делает через исследовательскую станцию в этом районе, но в 2019 году он пошел дальше, пытаясь установить фактический контроль над куполом. Он предложил создать Антарктический район с особым режимом управления — зону, предусмотренную договорной системой, где страна может ограничивать и диктовать доступ к району (или над ним).

Запрос Китая тогда был отклонен, поскольку он был единственным политическим актором, который в то время проводил исследовательскую деятельность в этой зоне. И хотя планы Китая были заблокированы, этот вопрос, вероятно, возникнет снова.

Купол Аргуса находится на территории, на которую претендует Австралия. Учитывая жизненно важный интерес страны к этому району, Австралия должна инвестировать в адекватный внутренний потенциал, чтобы добраться до изолированной территории — в частности, на лыжах, тракторах и вертолетах.

Присутствие — это сила в бесплодной пустыне, каковой является Антарктида.

Однако существуют механизмы, которые Запад может внедрять самостоятельно, чтобы контролировать более агрессивную деятельность. Для начала следовало бы привлечь Китай к ответственности, осветив его деятельность в Антарктиде. Государства также должны провести аудит своих полярных исследовательских секторов, чтобы выяснить, финансируют ли они или поддерживают китайские государственные исследовательские усилия.

Согласно закону о «военно-гражданском синтезе», китайское правительство считает любую исследовательскую деятельность такой, что имеет потенциал военно-стратегического применения. Насколько наивно западные страны поддерживают антарктические усилия Пекина?

Международные инспекции должны быть ужесточены. Слишком мало инспекций проходит под эгидой договора, преимущественно за неимением возможностей. Поэтому государства должны объединять свои усилия и ресурсы более целенаправленно и гораздо более регулярно, чтобы обеспечить надлежащий мониторинг китайских станций.

В то же время показательным является мнение содиректора проекта 6633 в Институте современной войны при Военной академии Вест-Пойнт, Элизабет Бьюганан, которая на страницах издания Foreign Affairs пишет:

«Там, где коллаборация работает, Соединенным Штатам и другим странам следует ею воспользоваться. Части системы Договора об Антарктике, которые хорошо работают, включают обмен научными данными между сторонами и сотрудничество в чрезвычайных ситуациях.

В 2020 году, несмотря на австралийско-китайскую напряженность, экипаж китайского ледокола в Антарктиде спас больного австралийского экспедитора. Действительно, недавний рост антарктического туризма открывает возможности для усиления сотрудничества, поскольку государства должны бороться с огромным влиянием полярного туризма на окружающую среду. Ожидается, что нынешним летом на континент прибудут около 100 000 туристов, что является разрушительным фактором для уязвимой экосистемы.

Несмотря на войну в Украине, заинтересованные стороны Договора собрались на Консультативном совещании Договора об Антарктике в 2023 году и пришли к консенсусу относительно разработки границ антарктического туризма».

Роль Украины

Широкомасштабное вторжение россии в Украину и героическая борьба нашего народа против военной машины рф продемонстрировали всему миру субъектность нашего государства. Украина сегодня — это политический актор, способный также существенно влиять на формирование международной повестки дня. Имея в своем «арсенале» станцию «Академик Вернадский» в Антарктиде, украинские власти могли бы вступить в политическую игру по сохранению функционирования Договора об Антарктике 1961 года.

Конечно, самостоятельно это сделать проблематично, однако если заручиться поддержкой США и других западных государств, которые противостоят «оси зла» (россия, Китай, Иран, КНДР), то можно было бы достичь определенных реальных ограничений, не давая усиливать и сдерживая конкуренцию глобальных государств, а скорее, способствуя их сотрудничеству. Потому что сегодня, к сожалению, Китай позиционирует себя как страна, которая пользуется преимуществами status quo Антарктиды, и готов наброситься, если система договоров потерпит неудачу. Остальная часть мира не может позволить себе еще больше отставать. И Украина в частности, если мы действительно стремимся закрепиться как политический актор в системе международных координат.

Автор: Максим Андрущенко, кандидат политических наук