Бить по-русски. Что происходит с домашним насилием в России после декриминализации побоев в семье

7 февраля 2017 года в России приняли закон, который переводил побои в семье в разряд административных нарушений, а не уголовных, как было раньше. Громадское совместно с правозащитниками подвело итоги года декриминализации побоев в семье.

Похищенная и убитая

В сентябре 2015 года в Ингушетии пропала 37-летняя Марем Алиева. Ее история, а также история ее сестры Елизаветы Алиевой — одна из самых диких даже для Северного Кавказа. В 1994 году, когда Марем было 16 лет, ее похитил из родительского дома будущий муж — 36-летний Мухарбек Евлоев; у него на тот момент уже были две жены и шестеро детей. Спустя несколько дней после похищения к ее родителям пришли сваты и сказали, что Евлоев хочет жениться на Марем. Отказ означал несмываемый позор для родственников, — ведь Марем провела несколько дней в доме похитителей.

В браке у Марем и Евлоева родилось трое детей. В 2013 году при неизвестных обстоятельствах погибла их старшая дочь — 18-летняя Хади. Ее нашли мертвой в комнате, в руке был зажат пистолет. После этого жизнь Марем в браке с Евлоевым стала невыносимой. Она регулярно жаловалась сестре, говорила, что Евлоев избивает ее и она боится за детей.

Марем Алиева.Фото: Радио Свобода

«И моя сестра, и люди говорили, что он убил свою дочь [Хади] — сначала изнасиловал, а потом убил, чтобы не было позора», — рассказывает Громадскому Елизавета Алиева. Мы общаемся по скайпу, она уже полтора года не живет в России и просит не говорить, где находится — до сих пор боится за свою жизнь и жизнь своих детей.

Летом 2015 года Марем Алиева пришла к сестре в синяках и рассказала, что Евлоев обрил ей половину головы и грозился плеснуть кислотой в лицо. Сестры решили бежать в Чечню и просить помощи там — в Ингушетии, по словам Елизаветы Алиевой, полицейские отказывались принимать заявления от Марем.

«Сколько раз она убегала, [Евлоев ее] налысо брил, издевался. Ни один человек внимания не обращал на ее заявления, что ее избивают, что он издевается над ней», — рассказывает Елизавета Алиева.

Когда Елизавета Алиева уже возвращалась из Чечни в Ингушетию, ей позвонил старший сын и рассказал, что племянники и братья Евлоева пришли к ним домой и избили юношу, требуя сообщить, где находятся сестры Алиевы. На следующий день Елизавета уже была дома. Во двор заехал автомобиль. Евлоев и его племянник Мурад Парагульгов затолкали в машину Елизавету — на заднем сидении уже сидел ее муж.

Автомобиль поехал в сторону свалки, некоторое время его преследовали полицейские, но быстро отстали. Позже, когда автомобиль остановился, Елизавета успела выбежать из машины и спрятаться. Похитители не заметили ее, вытащили из машины мужа Елизаветы и уехали. Елизавета и ее муж сразу написали заявление в полицию.

Марем Алиева еще некоторое время жила в Грозном, но все же вернулась в Ингушетию, поверив, что Евлоев изменился. 19 сентября, спустя несколько дней после возвращения Марем, она позвонила сестре и сказала, что муж обещал ее убить. Через несколько часов Марем уже пропала. Дома все было в крови, лежал клок волос Марем. Больше ее никто не видел.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:Без права учиться. Как в Азербайджане не пускают девочек в школы

В 2015 году против Евлоева и его племянника было возбуждено дело по факту похищения Елизаветы Алиевой. Она отказалась забирать заявление даже несмотря на угрозы со стороны Евлоева. А вот муж Елизаветы вскоре отказался от своих показаний. Елизавета говорит, что в конце концов, когда она сама захотела уехать и забрать детей, ее муж решил остаться в Ингушетии и принял сторону Евлоевых.

В феврале 2017 года Магасский районный суд в Ингушетиивынес приговор по делу о похищении: Мухарбек Евлоев получил шесть лет колонии строгого режима со штрафом в 80 тысяч рублей ($1400), его племянник Мурад Парагульгов – пять лет колонии строгого режима со штрафом в 50 тысяч рублей ($800). В мае 2017 года суд освободил задержанных, ссылаясь на примечание к статье статье 126 УК (похищение человека). В нем говорится, что «лицо, добровольно освободившее похищенного, освобождается от уголовной ответственности, если в его действиях не содержится иного состава преступления».

Елизавета Алиева после пропажи своей сестры уехала из Ингушетии в Москву, а затем покинула Россию с помощью правозащитников. «Когда мы смогли уехать в Москву, сняли квартиру, никто не знал, где мы находимся, но все равно те люди, которые убили мою сестру, нашли меня и мою семью в Москве. После этого нам пришлось вообще бежать из страны», — говорит она.

Безнаказанность как причина

Адвокат проекта «Правовая инициатива» Ольга Гнездилова, которая занималась делом Алиевой, говорит, что сейчас все процессы по ним остановлены. Евлоев и его племянник на свободе, дело об убийстве Марем Алиевой не расследовано. Правозащитники передали жалобу Елизаветы Алиевой в Европейский суд по правам человека. Гнездилова говорит, что ключевое в этой истории — даже не особенности Северного Кавказа, где уровень домашнего насилия всегда был высоким, а чувство безнаказанности, которое было у Евлоева.

«Марем страдала от побоев, несколько раз убегала от мужа, он ее возвращал, — рассказывает Громадскому Гнездилова. — Она жаловалась в полицию на то, что он ее избивает. У нас даже есть официальный протокол, где полиция опрашивала мужа, и он признался: «Да, действительно я ее избиваю. Ну и что? Она себя не так ведет, как мне хотелось бы». И полиция вместо того, чтобы серьезней обратить внимание на это дело, возбудить уголовное преследование, провести какую-то профилактическую беседу, просто отпустила его [Евлоева] с миром. Они даже помогали ловить Марем, которая убегала от своего мужа. Конечно, это все привело к тому, что чувство безнаказанности росло».

Объявление о розыске Марем Алиевой, когда она уехала в Грозный.Фото: из личных архивов Елизаветы Алиевой

Елизавета Алиева уверена, что Евлоев заплатил судье, чтобы его отпустили. «Первый раз, когда это все было, суд запросил слишком большую сумму, он не согласился и его посадили. После этого он, наверное понял, что если такие как он зеки узнают, за что он сел, его там убьют, наверное. Он отдал сумму и его освободил тот же судья, что его и посадил», — утверждает Алиева.

«Закон о шлепках»

История с сестрами Алиевыми произошла в 2015 году, а уже спустя год депутат Государственной Думы России Елена Мизулина внесла в парламент законопроект, который предлагал декриминализовать побои в семье. Раньше статья 116 Уголовного кодекса РФ предусматривала наказание за побои, в том числе и в отношении близких лиц, в виде ареста или обязательных работ. Это побои, которые приводили к «легкому вреду здоровья». При этом речь шла только о случаях, когда побои были нанесены из «хулиганских мотивов», по религиозному принципу и в семье.

Елена Мизулина была основным лоббистом этого законопроекта в Госдуме. Депутат уверяла, что уголовное наказание за побои в семье — слишком жесткое. Она называла эту статью «законом о шлепках»:

Если вы шлепнули своего расшалившегося малыша, вам грозит до двух лет лишения свободы. А если ваш сосед побил вашего ребенка — все закончится административным наказанием. В этом смысле «Закон о шлепках» сам по себе — акт ненависти по отношению к семьям с детьми.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:Защита прав детей: страны Восточной Европы не справляются

Законопроект Мизулиной предлагал перевести домашние побои в разряд административных нарушений. По мнению депутата и ее сторонников, закон нарушал принцип конституционного равенства — если вы ударили кого-то в семье, то будете нести уголовную ответственность, а если кого-то на улице — то лишь административную. При этом, деяния одинаковые. Также закон делал невозможным примирение в семье и использовался полицейскими для улучшения статистики раскрываемых преступлений, утверждала Мизулина.

Елена Мизулина.Фото:wikimedia.org

Противники законопроектав первую очередь указывали на то, что закон может привести к всплеску домашнего насилия. По данным МВД России, за первое полугодие 2016 года (то есть, еще до принятия закона) было зарегистрировано 59 тысяч преступлений, совершенных на бытовой почве. При этом только 25% жертв обращаются в полицию с заявлением. Цифра преступлений в семье росла с каждым годом — например, в 2014 году в России зарегистрировали 30,6 тысяч насильственных преступлений в отношении женщины в семье, а в 2015 — около 36 тысяч.

Тем не менее, Госдума проголосовала за закон, а 7 февраля его подписал президент России Владимир Путин.

От побоев к убийству

«За год ситуация изменилась кардинально и, к сожалению, не в лучшую сторону, — рассказывает Громадскому старший юрист проекта «Правовая инициатива» Юлия Антонова. — Дела о семейном насилии в нашу правозащитную организацию приходят уже в серьезном виде, то есть когда наказание предусматривается Уголовным кодексом. Превентивная функция административного кодекса за этот год практически не сработала. Позитивного эффекта от декриминализации мы на данный момент не наблюдаем».

Законопроект должен был решить несколько вопросов. Во-первых, заставить полицию не игнорировать заявления от потерпевших. Во-вторых, сделать вмешательство государства в жизнь семьи минимальной — эта норма больше касалась отношений между ребенком и родителями. И в-третьих, административное наказание должно было все равно выступать сдерживающим фактором — тем более, за повторные побои предусматривается уголовная ответственность.

Но по итогу ни одна из этих задач не была выполнена. Наоборот — правозащитники отмечают, что ситуация с домашним насилием усугубилась. И побои все чаще перерастают в более серьезные преступления — убийства и изнасилования.

«У нас были так называемые действия сексуального характера в отношении несовершеннолетней, — вспоминает Юлия Антонова. — Также есть дела по изнасилованию — когда потерпевшая насиловалась в течение длительного времени довольно большим количеством мужчин. Есть дело о повешении или доведении до самоубийства».

География домашнего насилия также расширилась. Помимо Северного Кавказа, правозащитные организации занимаются делами из Центральной России. Правозащитники говорят — проблема не в конкретном регионе, а в отсутствии законодательного инструмента. Сейчас, после того как побои декриминализировали, женщинам некуда пойти, уточняет Ольга Гнездилова. Она говорит, что у них были случаи, когда женщина не хотела возбуждать уголовное дело против агрессора. «Заявительницы говорили: «Мы не хотим вообще никакого наказания, просто, сделайте так, чтобы он больше ко мне не подходил», — рассказывает Гнездилова. Но законного способа ограничить доступ агрессора к жертве не существует.

В ожидании нового закона

15 февраля 2017 года суд приговорил к трем годам колонии жительницу российской Находки Галину Каторову. В марте 2017 года она убила своего мужа, который избивал ее на протяжении нескольких лет. Каторова неоднократно жаловалась на избиения в полицию, но потом мирилась с мужем и отзывала заявление. Когда муж в очередной раз начал ее избивать, Каторова несколько раз ударила его ножом. Прокуратура просила для Каторовой семь лет заключения.

Случаи, когда жертва убивает агрессора, происходят довольно часто. По словам Ольги Гнездиловой, в основном женщины сидят либо за сбыт наркотиков, либо за убийство — имногиеотбывают наказанияв тюрьмах именно за убийство партнеров. Гнездилова говорит, что редко удается переквалифицировать убийство на более легкую статью, как это было в случае с Каторовой — ее осудили за «умышленное причинение тяжкого вреда здоровью». По ее словам, подобные преступления совершают при попытке защитить себя:

Как правило, агрессор просто бьет кулаками, а женщина не может ответить тем же, она просто хватает то, что попадается под руку. Суды очень часто говорят, что пределы необходимой самообороны превышены — то есть она должна была тоже кулаками отвечать.

«Но такой возможности нет, — подчеркивает Гнездилова. — Поэтому приговоры выносятся как за обычное убийство и очень сложно учитывать длительное психотравмирующее воздействие».

О том, что закон Мизулиной ухудшил ситуацию с домашним насилием, заявили даже в Следственном комитете РФ. «Исключили, я так понял, эту тему из уголовного законодательства? Вот, мы уже пожинаем насилие», — сказалглава СК РФ Александр Бастрыкин, призвав «вернуться к этой теме». А потому есть шанс, что в России примут законы, ужесточающие ответственность за домашнее насилие, говорят правозащитники.

«Специальный закон о противодействии насилию был разработан достаточно давно, его собираются внести в Госдуму, — рассказывает Юлия Антонова. — Будет закреплено и криминализировано понятие семейного насилия, будут внесены изменения в Уголовный кодекс. Кроме того, должна заработать система охранных ордеров, чего у нас нет сейчас».

«Хотелось бы вернуться хотя бы к ситуации конца 16-го года, — рассуждает Ольга Гнездилова. — Дело в том, что с июля 2016 по февраль 2017-го побои близких лиц были внесены в Уголовный кодекс как дела публичного обвинения. То есть не нужно было заявление от женщины, достаточно было, что полицейский узнал о таком случае, или соседи позвонили. И тогда сразу возбуждалось дело и проводилось серьезное официальное расследование. Сейчас этого нет. Видимо, повлияли какие-то сложные политические причины, потому что я не вижу ничего плохого в том, чтобы государство защищало своих граждан. Тем более когда есть статистика, что женщины являются уязвимой группой в семье (речь идет о данных МВД: из четырех случаев преступления в семье, в трех оно совершено против женщины, — Громадское)».