«Четыре войны» 81-летнего черниговца Александра Сигачева

«Я пережил четыре войны, — говорит Александр Сигачев. — Родился в 1942 году и 19 месяцев с мамой и бабушкой жил в оккупации. Затем в 60-е годы во время Карибского кризиса служил на флоте. Советские военные корабли вывели в полной боевой готовности в море, и никто не знал, чем все завершится. Дальше был Чернобыль, и я как начальник поезда вывозил детей в эвакуацию из зоны поражения. "Не война", скажете? И нынешняя — четыре!».

Сейчас мужчина в тельняшке встречает нас у себя дома на немного захламленной кухне в Чернигове. Александр гостеприимно приглашает отведать приготовленные им блюда. На отказ поесть все-таки угощает кофе.

«Четверо сверстников погибли, но это мало останавливало»

Мария, мать Александра, была учительницей украинского языка. Отец — военный летчик, родом из Воронежской губернии. Рос Александр в основном с бабушкой, которая его воспитывала. Во время нацистской оккупации мать работала, как и другие черниговцы, нагружая в вагоны украинский чернозем, который вывозили в Германию.

Свое детство и родных Александр четко помнит с четырех-пяти лет. Говорит, что вся улица над рекой Стрижень, где размещался их дом, была разрушена. После Второй мировой войны, по данным историков, Чернигов был среди десяти наиболее разрушенных городов Советского Союза.

Послевоенное время сопровождалось голодом даже в городе. В 1947 году, вспоминает Александр, вместе с бабушкой они ходили в магазин, где продавщица выделяла 150 граммов хлеба на работающего члена семьи и 100 граммов — на иждивенца. Малыш Саша, пока доходил домой, сравнивал мамин кусок с другими. Она не ругалась — гладила ребенка по голове и плакала.

Детство мальчика сопровождалось приключениями и опасностью. Александр вспоминает, как ходил в церковь неподалеку, где был склад боеприпасов, оставшихся с войны: «Все ребята с улицы туда бегали, и я тоже. Четверо сверстников погибли, еще двое потеряли руки. Но это мало останавливало послевоенных мальчишек».

Летом вместе со сверстниками они ныряли в Десну, где была немецкая переправа, и доставали оттуда оружие. Два автомата типа Шмайсер он зарыл, а когда мать узнала, получил на орехи.

Незадолго в одном из дотов ребята обнаружили ящик от снарядов, в котором лежала новая немецкая военная форма. Александр отнес ее домой, а бабушка сшила внуку из нее френч — новая одежда после войны была роскошью. На фото тех времен парень выглядит по-подростковому уверенно, но одежда — на вырост.

«Если не знаете, кто такие россияне, — милости просим на флот»

Поскольку восстановление Чернигова не было одномоментным, то и учебные заведения возобновляли свою работу постепенно. Поэтому Александр после окончания школы пошел не дальше учиться, а сразу в армию, где прослужил 5 лет.

В семье были моряки, поэтому и сам Александр оказался на флоте, был водолазом.

«Начинал в Севастополе, а завершил в Петропавловске-на-Камчатке», — говорит он.

Во время службы Александр чувствовал не очень дружелюбное отношение к себе.

«Я уже тогда понял: если не знаете, кто такие россияне, — милости просим на флот! Это такая "зараза", сейчас все убедились», — рассказывает он.

Вероятно, руководству не нравилось острое чувство справедливости у парня, сомнения в «истинах», которые пропагандировались и навязывались руководящей партией. Когда он заметил, что было бы справедливо, если бы рядом с ним в кубрике стояли кровати сыновей прокурора или секретаря райкома, главврача, то получил наказание — 10 суток на гауптвахте.

По окончании службы молодой мужчина отправился в Магадан, где жил его дядя. Тот предложил племяннику немного заработать на севере, а потом возвращаться домой. Александр рыбачил и охотился на диких зверей.

С возвращением в Чернигов сначала работал на строительстве, а затем окончил «железнодорожное» училище и всю дальнейшую жизнь работал на железной дороге, был начальником поезда.

Его традиционный маршрут Киев — Караганда (город в Казахстане) в обе стороны длился 9 дней. Впрочем, Александр отмечает, что объездил почти всю территорию бывшего СССР. Вспоминает, что в одной из поездок встретил известного поэта Роберта Рождественского, и показал ему свои стихи. Тот почитал и сказал: «Александр, ты — талант, но за такими стихами будут следовать 10 лет лагерей».

«Я тебя так люблю, что нет слов сказать об этом»

Со своей будущей женой, харьковчанкой Анной, Александр очень долго переписывался. В 1960-е было модно писать ровесникам в другие города — в школу с таким же номером, в такой же класс и человеку с таким же порядковым номером в классном журнале. Но история супругов Сигачевых другая.

Анна прочитала в газете статью о передовой строительной бригаде, работавшей над восстановлением школы №9 в Чернигове. В публикации упоминалась только одна фамилия — Сигачев. Ему девочка и написала.

Их переписка продолжалась с перерывом почти десятилетие. За это время Александр успел жениться, когда был в армии, но затем сбежал от жены-россиянки. Впоследствии общение в письмах возобновилось, завершилось встречей и женитьбой.

Накануне нового тысячелетия, в 2000 году, супруги написали для детей и внуков воспоминания о своей жизни и истории родословной. Александр демонстрирует рукописную книгу, почти полностью списанную разборчивым почерком жены и проиллюстрированную давними и современными фотографиями.

В книге сохранена записка к жене, где Александр в годовщину свадьбы писал, что настолько влюблен, что даже нет слов сказать об этом.

У супругов, проживших вместе 35 лет, родились двое сыновей. Анна работала в черниговском детском саду. Вместе с мужем они писали сказочные истории для детского журнала «Малятко»: Александр придумывал сюжет, а жена записывала историю на украинском языке и отправляла в редакцию.

Талант Сигачева раскрылся и в рисовании. В комнате рядом с библиотекой на стене — его пейзажи. Признается, что больше всего нравится морская тематика.

В книге родословной Сигачева указано, что их предки не оставили в наследство ни поместий, ни произведений искусства, ни драгоценностей, зато запомнились навсегда в труде.

«А мы оставляем картины, написанные рукой Александра, стихи и сказки, которые придумывали сами, где есть и частичка нас», — написала Анна Сигачева для своих детей и внуков.

Андрей, старший сын Сигачевых, по семейной традиции был моряком, и уже долгое время живет с семьей в Норвегии. Его сын, внук Александра, учится в Лондоне. Мечтает приехать в Чернигов, а пока присоединяется к европейским акциям в поддержку Украины.

Младший сын Константин живет вместе с отцом. А его потомок — 20-летний Александр, названный в честь деда, — уже больше года на войне.

«Никогда не думал, что снова начнется война»

Начало полномасштабного вторжения застало Александра Сигачева дома.

«Не мог подумать, что такая гадость придет на нашу землю», — отмечает пенсионер.

Внук Александр сразу пошел в тероборону. Парень учился в Специальном колледже транспорта и компьютерных технологий. Еще до начала большой войны вместе с друзьями тренировался на полигоне. Во время войны его учебное заведение повредили россияне, а он встал в ряды ВСУ.

«Тогда было 19 лет. Пришел и сказал — я на войну. Ты куда? Ты еще совсем ребенок», — делится Александр Анатольевич.

С началом полномасштабного вторжения внук предлагал эвакуировать дедушку, нашел волонтеров, но тот отказался. Оставался дома. Окна закладывал книгами. Когда обстрелы усилились, прятался в укрытии.

В течение марта, когда Чернигов был в осаде, Александр с сыном старались помогать соседям или просто незнакомым людям, чем могли. Когда в окрестных многоэтажках исчезли вода и газ, некоторые соседи приходили к ним за водой.

«Война забирает много здоровья и счастья у людей», — рассуждает Александр. Его пожилая соседка после бомбежки стадиона, расположенного примерно в километре от дома, очень испугалась — слегла, отказалась от еды и в конце концов умерла.

Впрочем, мужчина настроен оптимистично: верит в победу Украины, потому что империя должна упасть. Он выходит нас провожать на крыльцо, чтобы защитить от собаки во дворе. Стоит на пороге и складывает пальцы руки в трезубец. А над ним висит прикрепленный к балке маленький сине-желтый флаг.

Автор: Ирина Синельник