Дети Молдовы в ледяной Сибири: пережившие депортацию 40-х годов молдаване вспоминают свое детство

Наталья Мунтяну, Ziarul de Garda

В июле исполнилось 69 лет самой масштабной волне депортаций в советской Молдове — в рамках так называемой «Операции Юг» почти 35 тысяч человек были высланы из Молдавской ССР в Сибирь и Казахстан. Из них почти 12 тысяч были детьми. С некоторыми поговорила газета Ziarul de Garda — с теми, кто выжил в ссылке и смог вернуться домой.

«Когда умер Сталин, русские плакали, а наши нет»

«Стояла жара и многие ночевали на улице, в саду. Поэтому, мы увидели, как открылась калитка и в нее вошли председатель сельсовета и двое вооруженных солдат. Председатель сказал, что нас повезут в Сибирь, потому что мы богатые – у нас была корова, земля и дом. В селе стоял гам, собаки лаяли. К забору подошла бабушка-соседка, она плакала. Нас отвезли на вокзал, посадили в вагоны для скота. В вагоне ехало 80 семей, все из Мерен. Женщин было больше, потому что мужчин сажали в тюрьмы. Дети плакали, там были беременные женщины, – так Александра Мельничук вспоминает ночь на 6 июля 1949 года в селе Мерень.

Александра – одна из 60 тысяч молдаван, которых выслали в Сибирь в 40-е годы.

То, о чем она рассказывает, чекисты назвали «Операцией Юг»– в ее рамках из Молдовы депортировали «бывших помещиков, крупных торговцев и активных пособников немецким оккупантам».

«Операция»вошла во вторую волну репрессий; первая прошла в 1941 году – тогда под прицелом оказались, в основном, представители интеллигенции.

Александра Мельничук из села Мерень, Новоаненский р-н, родилась 19 декабря 1933 года, и была депортирована 6 июля 1949. Фото:Катерина Александер

На момент депортации Александре Мельничук было 16 лет. В Сибири она вместе с родителями стала работать на лесоповале.

«Мужчины валили деревья, а женщины спиливали с них ветки. Мы работали во вторую смену – с семи вечера до утра, потом нас сменяли. Из доступной еды – черный хлеб и мерзлая картошка. Иногда зимой было так холодно, что я возвращалась из хлебной очереди без хлеба, несмотря на голод», – вспоминает Александра.

«Когда умер Сталин, русские плакали, а наши нет. Поэтому русские говорили: правильно вас увезли из дома, ведь вам не жалко Сталина. Потом нам дали документы и сказали, что можно уехать. Я не могла поверить, что возвращаюсь домой», – говорит Александра. В депортации она провела 9 лет.

«В Сибири похоронены мама и детство»

Вероника Ермураки ехала в Иркутскую область в одном поезде с Александрой. Ей было 12 лет. Несколькими годами раньше арестовали отца Вероники – он был уважаемым человеком, примаром (то есть главой) родного села. Отцу дали 15 лет лагерей и сослали на угольную шахту в Воркуте.

Вероника Ермураки из села Мерень, Новоаненский р-н, родилась 19 октября 1937 года, была депортирована 6 июля 1949 года.Фото:Катерина Александер

«Было часа 2 ночи, когда за нами пришли. Мама взяла две подушки и мешок с пшеницей. Мы ехали 21 день», – рассказывает Вероника.

«Нас поселили в бараке в глухой тайге. Мы спали в ряд на полу по 80 человек. Там было очень много комаров, из-за них приходилось носить маски пчеловодов. Зимой бывали морозы в 55 градусов. В день на каждого полагалось по куску хлеба, но чтобы его получить, надо было встать в 3 часа. Еще выдавали полкило мерзлой картошки раз в несколько дней. Мы мыли эту картошку, посыпали мукой и ели»,– вспоминает Вероника Ермураки.

Неподалеку жили татары, депортированные из Крыма в 1944 году. «У них можно было заработать: если мы собирали 10 ведер картофеля, одиннадцатое можно было оставить себе. Было очень тяжело первые четыре года, а потом стало полегче: как будто и лес отдалился, и кусты поредели», – описывает свое детство Вероника.

Через семь лет после депортации Вероника вновь увиделась с отцом – его досрочно освободили из лагеря. Радость продлилась недолго – вскоре умерла истощенная болезнями мать девушки. «В Сибири у меня похоронены мама и детство»,– говорит Вероника. В том же году она с сестрой и отцом вернулась домой в Мерень.

Встречу с родиной нельзя было назвать теплой: с депортацией семья Ермураки лишилась дома, земли и всего имущества. Нужно было ютиться в доме бабушки, снова много работать, получая мизер взамен, пытаться бороться за свои права. «Так и жизнь прошла, – говорит Вероника, – а правды для меня нет». Сегодня она получает пенсию в размере 1311 леев, чуть больше 50 евро. Пособие за все тяготы депортации совсем недавно выросло – с 5 до 25 евро.

Вагон для мертвых

Самая страшная поездка в жизни Василия Гранача длилась 24 дня. Василий – уроженец села Бэлэнешты, в злосчастный день 6 июля 1949 года ему было 8 лет.

Василий Гранач (вместе с женой) из села Бэлэнешть, Ниспоренский р-н, родился 25 мая 1941 года, был депортирован 6 июля 1949 года.Фото:Катерина Александер

«В дороге нас кормили – раз в три дня на семь человек выдавался килограмм хлеба. Когда приезжали на большую станцию, можно было попить – давали ведро воды на вагон. Нас было 60 человек, получалось по полкружки на каждого. Пить хотелось так сильно, что некоторые пили собственную мочу. Одна молодая женщина родила в том вагоне, но вскоре ребенок умер, потому что у матери не было молока. Пришел солдат, забрал мертвого ребенка и отнес его в специальный вагон, куда складывали всех мертвых. Их там было много».

Через две недели поезд приехал в город Красноярск, и депортированных отвели помыться. «Нас загоняли в баню, как животных, всех вместе, мужчин и женщин». На 25-й день депортированным, наконец,объявили, что поездка закончена.
«Они выгрузили нас в Сибири, оставили на произвол судьбы посреди леса. У моих родителей был шалаш – в нем мы жили первые два месяца, потом построили бараки. Люди работали, но за работу им платили четверть от полагающейся суммы», – рассказывает Василий Гранач.

Иногда Василию кажется, что самым страшным за 7 лет жизни в сибирской депортации были не голод и лишения, а – комары.

«Чтобы спрятаться от них во время сна, надо было заворачиваться в сорную траву. Но укрыть лицо не получалось, и как только ты засыпал, на тебя нападали полчища комаров. Они кусали в глаза, в веки. У меня глаза начали “течь” из-за этого, но медпункта не было. Врач к нам приехал только через пять лет, к тому времени я практически ослеп», – рассказывает Василий Гранач.

«У ночи есть уши»

В селе Мерень, откуда в сороковые годы депортировали 85 семей, сейчас действует музей под открытым небом, посвященный жертвам депортаций. Здесь есть вагон поезда, в котором увозили в Сибирь предков нынешних меренцев и сельский дом, стилизованный под сороковые годы.

Лариса Захария, хранительница музея, о депортации знает по рассказам мамы и бабушки. Парасковия Барбэрошие (мама Ларисы) и Агафья Барбэрошие (ее бабушка), были высланы в июле 1949 года.

Лариса Захария, хранительница Музея истории и этнографии в Мерень. Ее мать и бабушка были депортированы 6 июля 1949.Фото:Катерина Александер

«Всю жизнь мама боялась доносов. По вечерам [если какой-то разговор казался ей неосторожным], тихонько предупреждала: у ночи нет глаз, но есть уши. Не разрешала разговаривать у окна. О депортации говорить боялась, как и все, кто ее пережил, даже многие годы спустя. Уже в 90-е годы, во время национального возрождения мой брат сказал, что будет участвовать в митингах, и мама просила, чтобы он шел хотя бы не в первых рядах, а в толпе, вместе со всеми», – рассказывает Лариса Захария.

В музее можно получить статистику по депортациям в советской Молдове: в 1941-м году жертвами стали 14 с половиной тысяч человек; во второй волне, той самой июльской «Операции Юг»в 1949 году депортировали 34.763 человека (из них почти 12 тысяч были дети). Третья волна прошла уже в 1951 году – в ее рамках были сосланы 2617 человек.

Музей под открытым небом, посвященный жертвам сталинских депортаций и политических репрессий, с. Мерень.Фото:Катерина Александер

Карта депортации в Музейном комплексе, с. Мерень.Фото:Катерина Александер

Скульптура „Familia” («Семья»), автор которой как бы закладывает первый краеугольный камень в общее представление посетителя о самом музее и его предназначении. „Familia” это своеобразна визитная карточка сельского музея, с которой начинается знакомство посетителя с музейным комплексом.Фото:Катерина Александер

Товарный вагон (для скота), в котором депортировали жителей Мерень.Фото:Катерина Александер

Только в селе Мерень за все три волны репрессий пострадали сотни людей – тех, кого бросили в тюрьмы, или увезли в тайгу.

«Вернуться домой живыми в Мерень смогли только 25 человек», – говорит смотрительница музея депортаций.