До последнего защищал азовские волны. История корабельного старшины Пантелеймона Собко

Он грезил морем. Его дядя учился в Одессе на моряка и все свои книги о морском деле отдал племяннику. В детстве мальчик ходил разве что на пруд, но когда вырос, поехал учиться в Одессу.

Базируясь в Бердянске, Мариуполе, Очакове, о море все время рассказывал жене, когда приходил с дежурств. Знаниями морского дела радостно делился с учениками родной школы, когда возвращался домой, в Качковку Винницкой области. Главный корабельный старшина Пантелеймон Собко погиб на «Азовстали», до последнего защищая свои волны.

Милый озорник

Пантелеймон – первый и очень желанный ребенок у мамы. Леся родила первенца в 17. Вспоминает, в детстве был очень непоседлив : «Такой шустрый, озорник. Но озорник добрый, милый, никогда никому зла не делал. А спокойно вел себя только тогда, когда спал. И Женька такой же».

Евгений — младший на год и два месяца брат Пантелеймона. В детстве они часто сражались. Хотя и были неразлучны — Пантелеймон присматривал за братиком со своих трех лет, пока мама работала во дворе.

«Они все детство вместе. А уж как выросли, как приезжали с учебы — Пантелеймон учился в Одессе, Евгений в Виннице, — наговориться не могли», — рассказывает Леся.

В семье есть младшие сыновья — 14-летний Саша и 9-летний Ваня. Вчетвером ребята охотно помогали маме и папе — у супругов есть ферма с коровами и свиньями. В свободное время Лимка, как его ласково звала мама, играл с друзьями, ходил на пруд рыбачить, играл в футбол. Обожал спорт и хотел стать учителем физкультуры. Папа поставил сыновьям дома и на ферме, где они помогали, турники — отдельно для младших и старших.

В первый класс страшно, в военный — нет

Мама вспоминает забавную историю, как сын наделал шуму в свой первый день в школе. Первоклашек заводили в школу одиннадцатиклассники, а Пантелеймон испугался — куда его ведут, еще и без мамы? — вырвался, стал убегать, потом барахтался на плечи у соседа Жени. Этот случай, смеясь, еще долго вспоминали одноклассники.

А вот поступать после школы не боялся. Расхотел быть физкультурником, направился в военное училище, но не сдал один тест — спортивный. Пантелеймона взяли в тот же день в другое училище, морское.

Когда приезжал домой на выходные или каникулы, баловал младших братьев, расспрашивал у родителей, что лучше подарить маленьким. Хотя и изрядно поучал их.

Мать рассказывает: «Младшие жаловались: “Ой, когда уже старшие уедут?” Разъезжались, вот сел самый маленький и плачет. “Чего ты, Ваня, плачешь?” — “Я хочу, чтобы Пантелеймон и Женька приехали” — “Они через неделю приедут, и ты снова получишь” — “Да пусть лупят, но пусть будут дома”».

Лесе тоже нелегко было отпустить сына: «Я брала его свитер, прижимала к себе и ходила, плакала. А младшие меня спрашивали: “Мама, что с тобой?” — “Ты понюхай, как этот свитер пахнет Пантелеймоном”».

Сын каждый раз чувствовал мамины слезы, звонил по телефону и успокаивал: ему хорошо на новом месте.

«Даже в меньшинстве дадим бой»

Он намеренно хотел на службу после 2014 года, когда началась война, рассказывает жена Юлия. Мама не пускала, но Пантелеймон отрубил: если не учиться на военного, то после 11 класса пойдет добровольцем на передовую.

После училища работал на катере, суда его экипажа «Лубны» и «Кременчуг» базировались в разных городах у Азовского моря. В то время Пантелеймон начал общаться с капелланом «Бучанского караула» Анатолием Кушнирчуком. Как-то священник расспрашивал ребят, что они будут делать, если вдруг будет угроза с моря — ведь Азов контролируют российские корабли.

«После небольшой паузы все сказали: “Нам терять нечего. Даже если мы окажемся в меньшинстве и будет преобладать сила противника, дадим бой”. Они не собирались отступать еще до полномасштабного вторжения, – вспоминает Анатолий. — Все от матроса до капитана I ранга так говорили. Там нормальные, очень адекватные люди. И Пантелеймон показывал абсолютное духовное здоровье как военный, как моряк».

Мечта о сыне

С женой Пантелеймон познакомился в 2019 году в Бердянске, откуда она родом, а уже в 2020-м после Нового года он сделал предложение ей на своем катере. Экипаж из 10 военнослужащих дружил семьями: вместе отмечали День флота, другие государственные праздники.

Юлия вспоминает, что муж увлекался историей Запорожской Сечи, казацкими временами. Любил детей и очень хорошо налаживал с ними контакт.

«Для детей они старались делать все, если была возможность. На каждый праздник, день города или что-то другое у них всегда были открыты двери, чтобы дети могли посмотреть на корабли. Для многих моряки стали примером», — рассказывает жена и добавляет, что военные хранили и хвастались детскими рисунками, которые им вместе с волонтерской помощью постоянно привозил капеллан Анатолий. Дома у Пантелеймона в Бердянске осталась папка с этими рисунками.

В марте Юля осталась одна в оккупированном Бердянске. Пантелеймон очень за нее переживал, уговаривал ее уезжать. Леся вспоминает один из последних разговоров с сыном: «Мама, ты понимаешь, что мы, возможно, говорим с тобой в последний раз? Это — война. Мы из Мариуполя не выйдем. Я хочу, чтобы Юля поехала к тебе. Знаю, что там будет хорошо. Я буду спокоен за них. И не плачь!»

До Качковки, родного села Пантелеймона, Юля смогла добраться 24 марта.

«Вместе и пошли защищать всех нас»

Пантелеймон мечтал продолжить обучение в Одессе, чтобы затем занять должность командира корабля. Говорил капеллану Анатолию: может случиться так, что они встретятся на каком-нибудь флагмане, где Пантелеймон будет капитаном.

А жена Юлия вспоминает такие слова любимого: «Когда они с братом были маленькими, говорили маме: “Мы когда вырастем, будем тебя защищать». Вот теперь вместе и пошли защищать всех нас».

Брат Пантелеймона Евгений сейчас тоже в ВСУ, в Донецкой области. Его отпустили на 10 дней похоронить брата (похороны прошли 1 июля, — ред.). По новому законодательству, если в семье погибший, другой может прекратить службу. Мама Леся просила Евгения написать отказ от службы, но он ответил: «Я своих ребят не оставлю, за смертью брата прятаться не буду. Я пойду мстить».

Он дома, все видит и оберегает

8 апреля Пантелеймон Собко был ранен. По официальным данным, он погиб 23 апреля. Из-за сложностей с документами тело долго не могли доставить домой. Жене Юлии о смерти любимого сказали уже после рождения ребенка, за неделю до похорон Пантелеймона. Она узнала татуировки мужа и обручальное кольцо — их супруги делали под заказ.

Пантелеймон дважды со дня гибели снился маме. Каждый день женщина разговаривает с его свадебным портретом — здоровается каждое утро, рассказывает, как дела у Никиты, желает спокойной ночи, ложась спать.

«Когда смотрю на фотографию, она меня успокаивает. Он все видит, все слышит, оберегает нас. И я знаю, что ему там хорошо», — говорит мать.

Женщину поддерживает невестка и забота о внуке и других своих детях. А еще она работает на ферме, организовала в селе волонтерское движение — отправляют продукты на фронт.

«Если бы я была одна, то уже была бы там, с ним, в яме. Это очень тяжелая потеря. Но я ему пообещала, что не оставлю Юлю и Никитку. Стараюсь держаться ради них и младших сыновей», — говорит женщина.

Уже будучи в окружении, Пантелеймон говорил жене: «Я пройду любые испытания, чтобы вернуться к тебе домой». Но не сложилось. 12 мая Юлия родила сына, которого назвали Никитой. До рождения первенца Пантелеймон не дожил 18 дней.

Этот текст — часть спецпроекта «В стальных объятиях», который собрал более 30 истории разных людей, объединенных «Азовсталью». Все это — истории о надежде и борьбе, о жажде свободы и любви к Украине.