«Если человек хочет быть гражданским активистом, он должен отдавать себе отчёт, что к нему придут»

В городах России прошли акции посвященные годовщине убийства политика Бориса Немцова. В Москве на шествие пришли, по разным данным, от 5 до 15 тысяч человек. Об этом, а также о будущем российской оппозиции Громадское поговорило с Ольгой Шориной, директором Фонда Бориса Немцова За Свободу.

Ильдар Дадин, который отбывал срок в колонии по политической статье, вышел на свободу и сказал, что все нормальные люди в России должны быть готовы иммигрировать. Вы включаетесь с нами из немецкого Бонна. Значит ли это, что Ильдар Дадин был прав?

Это выбор каждого. И, насколько я помню, Ильдар Дадин в том же интервью сказал о том, что он лично пока не может уехать. Есть пример Аркадия Бабченко, который долго размышлял о своём отъезде и всё-таки принял решение уехать. Каждый человек принимает решение сам и думает, где он может сделать больше и быть более полезным.

Я не случайно об этом спрашиваю. От 5 до 15 тысяч вышло на протест. Это всё равно: "возьмёмся за руки друзья, чтоб не пропасть по одиночке". Правильно ли я понимаю, что любой российский гражданин, который не согласен с происходящим, находится в вилке: выходить раз в год на такие митинги, а потом каждое утро ждать, что к нему могут постучать силовики, либо уезжать из страны?

Есть еще пример внутренней эмиграции, которая тоже может быть эффективна. Можно отстраниться от всего, уйти в монастырь, перестать читать Фейсбук, реагировать на всё происходящее. Есть разные варианты. Не всё так радикально, картинка не чёрно-белая. Но, да, если человек хочет заниматься гражданской активностью, он должен отдавать себе отчёт, что рано или поздно к нему придут, его могут арестовать или он должен будет уехать. Таков выбор и каждый выбирает то, что считает нужным и более правильным для себя.

От 5 до 15 тысяч вышедших на марш памяти Бориса Немцова - это скорее не оппозиция, а диссиденты? Это действительно так? Люди, которые утратили любые рычаги влияния на власть в стране, скорее диссиденты.

Тем не менее я считаю, что даже 15 тысяч, которые вышли в память об убитом политике, это довольно большое число. Да, возможно, сейчас в обществе есть пессимизм и возможность что-то поменять. Но эти настроения быстро меняются, это не то, что навсегда. Эти люди не умрут с этим настроением, всё может поменяться в любую секунду. И может из 15 станет 150 тысяч. И такие примеры история знает. Поэтому странно сейчас говорить, что всё кончено и пропало, всем надо уезжать. Мне кажется это неправильное настроение. Как раз тот факт, что Борису Немцову спустя два года после его убийства, удалось объединить такое большое количество людей, и не по маркеру того, что они считают себя оппозиционерами, а просто они считают, что не могут не выйти в такой день, когда вспоминают человека, который отстаивал демократические и европейские ценности в России.

Почему мы вас об этом спрашиваем. Условно говоря, мы сейчас все находимся в 28-м февраля 2017-го. Три года назад Россия начала военное вторжение в Украину, начав с аннексии Крыма, после этого была целая череда событий, включая убийство Бориса Ефимовича. Мне интересно, какую вилку развития Вы видите для российского гражданина, который не согласен с действиями российской власти? Какой у него горизонт событий?

То, что мы видим сегодня, ничего позитивного его не ожидает. Если он намеревается сопротивляться режиму (так как он это может делать), он должен быть готов к аресту, к обыскам. Сегодня мы знаем об обыске у правозащитницы Зои Световой, которая многие годы входила в Общественную наблюдательную комиссию и ходила по тюрьмам. Весь день продолжался обыск, К этому надо быть готовым всегда, но это выбор каждого человека. Ничего позитивного, к сожалению.