«Любое решение о названии языка будет политическим» — журналист о языковом вопросе в Молдове

Почему политики и общество в Молдове до сих пор не могут договориться, как называть язык? Какие формулировки использовать, чтобы никто не догадался о политической позиции? Как действуют языковые квоты на молдавском телевидении? И есть ли в Молдове суржик? Обо всем этом журналист, телеведущая Мария Левченко рассказала авторам проекта «Языки.Независимость».

Как объяснить иностранцу, который ничего не знает о языковой ситуации в Молдове, какой здесь язык?

Смотря откуда этот иностранец. Естественно, он услышит, что язык здесь румынский. Услышит прежде всего от людей, которые говорят на этом языке. Почему? Потому что он точно такой же, как и в Румынии. Конечно же, диалекты разные, есть некоторые слова, которые мы используем иначе и которые трансформировались под влиянием русского языка, есть что-то, что мы переводим дословно с русского на румынский, и поэтому некоторые слова не совсем совпадают с теми словами, которые используют румыны. Почему мы говорим, что это румынский язык? Потому что он точно такой же, как и в соседнем государстве. И поэтому, если ты увидишь человека, который является носителем этого языка, он тебе скажет, что это румынский язык, потому что он просто слышит, что это идентичные языки. Но этот вопрос политизирован. Если иностранец приедет, например, из России, он, конечно же, скажет, что язык молдавский. Потому что, когда речь идет о республике Молдова в российском информационном пространстве – язык всегда называется молдавским. Со временем, со времен независимости нашей страны, этот вопрос стал политическим, и объяснять его нужно прежде всего так, я считаю.

А если человек совершенно не в политическом контексте, он не понимает, что этот вопрос политизирован – просто откуда-то он приехал, упал с Луны и думает, что, раз страна называется Молдова, наверное, и язык молдавский.

Нужно объяснить человеку, который упал с Луны в Республику Молдова, что тут вот такое разное отношение к языку. И что в зависимости от наименования языка люди относят себя к определенной политической категории. Поэтому если человек говорит: «Я говорю на румынском» или «Я говорю на молдавском», он сразу же говорит и о политических взглядах. То есть в любом случае невозможно разделить эти два понятия. Люди, если говорят тебе, на каком языке они разговаривают, то они в подтексте сообщают и о том, какие у них политические взгляды. Например, те, кто говорит, что считает язык румынским, они в любом случае проевропейски ориентированы, прозападные люди (Румыния — часть Европейского союза – это прозападный мир). Те, кто скажет: «Я говорю на молдавском», – это обязательно люди пророссийски настроенные или антиевропейски настроенные (при этом не обязательно, кстати, пророссийски).

Как ты сама хотела бы называть этот язык?

Это очень интересный вопрос, потому что я бы хотела называть язык молдавским. Мы живем в Республике Молдова, и для построения нашего настоящего, крепкого суверенного государства, у нас должен быть свой язык – молдавский язык, который будет подчеркивать нашу идентичность, который будет подчеркивать, что мы не часть Румынии, что мы развиваемся как независимая страна. Но я не могу этого сделать, потому что, если я буду говорить, что я говорю на молдавском – меня сразу же отнесут к определенной политической категории, в которой я себя не нахожу или не ощущаю.

Фото: Facebook Марии Левченко

Как же выходят люди из ситуаций, когда они не хотят называть язык ни молдавским, ни румынским?

Если я нахожусь в обществе определенных людей, не хочу вызывать конфликты и мне нужно как-то лавировать и не называть язык ни румынским, ни молдавским, тогда я, как и многие другие люди, назову его государственным языком. И здесь уже не к чему придраться, этот вопрос невозможно политизировать. Так что если ты слышишь, что человек использует словосочетание «государственный язык» – это говорит о том, что он не хочет вызывать конфликт и что для него, возможно, вопрос тоже политизирован, и он не настолько принципиально на него смотрит, не считает необходимым подчеркивать название языка.

Насколько часто возникают такие ситуации, когда приходится использовать такую устраивающую всех формулировку?

Нечасто. В своих эфирах, например, я всегда подчеркиваю, что язык румынский, потому что я делаю эфиры для русскоязычных людей и, как правило, в нашей стране не все владеют этим языком, и они называют его молдавским. Я делаю это для них, чтобы они задумались и, возможно, поняли, что язык на самом деле идентичен румынскому языку — языку, который используют в соседнем государстве, потому что, так как они им не владеют, им кажется, что молдавский язык какой-то совершенно другой язык. Нет, он точно такой же.

Здесь много людей, которые совершенно не владеют молдавским?

Мы находимся в Кишиневе – тут, наверное, все говорят по-русски, несмотря на то, что Кишинев — очень разделенный город. Когда Кишинев голосует и выбирает мэра, то всегда голоса делятся пополам. У нас второй тур всегда геополитический тур, хотя мы выбираем руководителя, менеджера столицы. Можно увидеть, что соотношение сил абсолютно равное: 50 на 50. Но тем не менее в Кишиневе все говорят по-русски, но не все говорят по-румынски.

Насколько остро вообще стоит вопрос о языковом самоопределении для жителей Молдовы именно сейчас?

Я бы не сказала, что этот вопрос сейчас острый. Он был острым, но, надеюсь, что он перестал таким быть, что люди поняли, что это политическая риторика, когда политики начинают рассуждать о том, как должен называться язык. Нам, бесспорно, нужно с этим определиться, уже пора. Но сделать это сейчас невозможно, потому что любое решение, которое касается названия языка, оно, так или иначе, будет политическим решением. Оно будет решением, которое благоприятствует определенным политическим силам.

А есть все-таки какие-то маленькие различия между румынским в Румынии и румынским в Молдове?

Эти различия есть. Но они неизбежны, потому что мы живем в том регионе, в котором мы живем. И в любом случае язык румынский, государственный, он подвергается влиянию русскому языку. Например, недавно я узнала, что использую слово acoperire (обнимать) совершенно неправильно. Acoperire на румынском – это охватывать, но я перевожу его с русского – обнимать. На румынском правильно будет îmbrățișare. Мне друзья сказали, что, оказывается, неправильно использую это выражение, но я не знала. Я поняла почему: потому что это влияние русского языка, и таких примеров много на самом деле.

Существует русско-молдавский, русско-румынский суржик?

Такой язык есть. Очень часто люди, которые не могут выразить все, что они хотят выразить на румынском языке, начинают перемешивать слова, начинают говорить часть слов на русском, часть слов на румынском. Это даже не перемешанные слова, а это русские слова, вставленные в румынские предложения, и они приобретают какой-то акцент.

А что с языковой ситуацией в СМИ? Действуют ли квоты и соблюдаются ли они?

Недавно в Молдове был принят новый закон о СМИ, или, точнее, поправки в кодекс о теле- и радиовещании. Если мы говорим о телевидении, то они регламентируют вещание в прайм-тайм (это вечернее время): из восьми часов прайм-тайма вечернего шесть часов должны быть на румынском языке, а два часа — на русском. Но непонятно, по каким критериям депутаты, которые вносили поправки в кодекс о телевидении и радио, определили, что именно шесть часов должны быть на румынском языке, а два часа на русском. То есть почему так, никто не смог нам объяснить, но посчитали, что так должно быть.

Вопрос квот обсуждается в обществе?

В обществе не обсуждаются квоты на вещание. Почти нет. Потому что у людей есть доступ на самом деле ко всевозможным каналам, в том числе и российским. И обсуждается именно этот момент —российское вещание в Республике Молдова. И неправительственные организации сфокусированы прежде всего на этом моменте, но не на квотах.

Фото: Facebook Марии Левченко

Как выглядит языковое пространство молдавского радио и телевидения: оно моноязычное или все-таки нет? На украинском телевидении, например, все перемешано: ведущий может задать вопрос на украинском, а гость ему отвечает на русском — и наоборот.

У нас в Молдове можно встретить программы, где ведущий говорит на одном языке, а гости отвечают на другом. Это объясняется тем, что все друг друга прекрасно понимают. Я лично не делаю этого. Только в виде исключения, когда мои гости (и такие люди есть) очень нужны мне в студии, но они не чувствуют себя свободными, говоря на русском языке. Меня радует, что приходят люди, которые в принципе из румыноязычных семей, они приходят, и это дается им непросто, с усилием, но они пытаются выразить свои мысли на русском. Есть люди, которых я приглашала с самого начала своей программы «Честно говоря», которая существует уже 3 года, –и можно заметить их эволюцию. Они приходили и говорили очень плохо по-русски, я продолжала их приглашать регулярно, и теперь в прямом эфире заметно, как легко и свободно они себя чувствуют и на русском.

А обратный процесс есть, когда люди совершенствуют румынский?

Насчет обратного процесса, к сожалению, я не могу сказать того же. Может быть, потому, что у меня нет этой практики, но я, если говорить о моих наблюдениях, не замечала, чтобы русскоязычные начинали свободно говорить в короткие сроки на румынском языке. Может быть, это касается депутатов — такие депутаты есть, которые выросли исключительно в русскоязычных семьях, но выучили государственный язык. Можно и в парламенте до сих пор услышать исключительно русскоязычную речь, когда все заседания парламента ведутся на государственном языке, но есть люди, которые не владеют им и изъясняются на русском. В принципе они это делают не для того, чтобы разжечь какие-то настроения, а потому что им так удобно.

Но переводить не обязательно, когда депутат выступает на русском в парламенте?

Нет, никто не переводит. Не существует никакого перевода в парламенте. Не помню, чтобы это когда-нибудь было.

И для СМИ тоже таких норм нету? Нужно ли делать субтитры, дублировать?

Мы это делаем: накладываем субтитры, когда речь идет о депутате, который говорит не том языке, на котором идет выпуск новостей. Но мы делаем это для телезрителей. Потому что мы хотим, чтобы человек понимал, о чем идет речь. Это нормы, которые касаются редакции, но это не обязательные нормы.

Насколько патриотично жители Молдовы относятся к своему языку? Есть ли передачи, популяризирующие государственный язык, программы о том, как правильно говорить, откуда взялись какие-то слова, пословицы, поговорки?

Такие передачи, которые популяризируют румынский язык (молдавский, государственный — можно называть его как угодно, от этого язык не меняется), я не могу сейчас вспомнить. Существуют рубрики отдельные на разных телеканалах, которые рассказывают, как нужно ставить ударение, какие должны быть окончания и так далее. Но так чтобы люди с ума прямо по этому сходили – я не могу этого сказать. То же самое, кстати, касается и русского языка. Возможно, вы слышали, что здесь не все правильно используют русский язык, не говорят на чистом русском, и никто особо пристально не следит за этим. То есть я не могу сказать, чтобы это был какой-то тренд в СМИ — следить за чистотой языка, как русского, так и румынского.

В соцсетях есть румынские граммар-наци, которые постоянно указывают на ошибки?

Очень классный момент! Такие люди есть, они подчеркивают, что ты что-либо неправильно сказал на румынском языке. Но они находятся именно тогда, когда твое политическое мнение отличается от их мнения. Тогда они считают необходимым подчеркнуть, что ты не так поставил запятую или что ты ошибся в каком-то слове. Они обязательно тебе скажут: «Ты иди сначала выучи язык, а потом выражай свои политические взгляды».

Это для любого языка актуально: орфография используется как последний аргумент.

Да, когда аргументов нет, речь идет об орфографии.

Чего бы тебе хотелось для развития румынского языка? Каким ты видишь его судьбу в идеале?

Недавно я искала одну книгу очень известного румынского автора Ливиу Деляну —и я не смогла ее найти в книжных магазинах Кишинева. Меня это поразило! Потому что очень много говорится о том, что необходимо развивать румынский язык, расширять свой словарный запас. Но что мы делаем для этого, если в книжном магазине —в нескольких магазинах — я не могу найти классику? Я думаю, что пора переходить от слов к делу, если нам действительно это важно. А судя по делам – не так уж и важно сейчас.