«Люди стали желтеть и умирать». Что происходит в психоневрологическом интернате в Винницкой области, где возросла смертность
«Первые пожелтевшие пациенты у нас появились перед Новым годом. Человек желтеет, потом начинает худеть, а затем появляется тошнота. Это было на моих глазах.
Через несколько недель или месяц, в зависимости от возраста, пациент просто слегает и вскоре умирает. Их никто даже не вез в больницу. Только за последние два месяца у нас с похожими симптомами умерло уже 10 человек».
Волосы становились дыбом от рассказов работницы Ярышевского психоневрологического дома-интерната Винницкой области. Она пожелала остаться анонимной.
Уже после этого разговора в Офисе омбудсмена заявили, что обнаружили в этом заведении «вопиющие нарушения» прав человека. Накануне в интернат пришли с проверкой из-за многочисленных жалоб.
Чтобы выяснить все на месте, мы отправились в Ярышевский интернат — во время нашего пребывания там умер еще один пациент. Мы пообщались с действующими и бывшими работниками, а также с директором учреждения, полицией, врачами и местными властями. О жалобах на неправильное обращение с больными и ответы на них — в материале hromadske.
«Они все шизофреники»
В психоневрологическом интернате в селе Ярышев сейчас полторы сотни подопечных. Все — мужчины с поведенческо-психическими расстройствами разной степени.
Первой обратила внимание на то, что пациенты не получают должной медицинской помощи, Лариса Савицкая. В течение двух лет женщина ездила в интернат как волонтер районного бюро правовой помощи. Отмечает, что раньше такой ситуации не было, поэтому на этот раз забила тревогу — стала подавать жалобы во все возможные инстанции.
«Я не знаю, что там произошло. Директор работает уже очень давно. Но когда я начала задавать вопросы, потому что парни реально были очень худые и желтые, мне ответили: "Это не ваше дело"», — возмущается волонтер.
Когда я заговорила о праве пациентов на правовую защиту, то услышала: «Вы что не понимаете, что они все шизофреники?»Лариса Савицкая, волонтер бюро правовой помощи
«Потом мне начали звонить сами подопечные, просили помощи. Последнего спасти не удалось. Главный врач мне сказала: "Зачем вы его трогаете, у него цирроз печени". Не было ни обследования, ни анализов — его так и не отвезли в больницу. 61-летний мужчина просто умер».
Лариса вспоминает, что после того, как она вызвала полицию, ее перестали пускать в интернат — ввели «карантин». А вот главного врача заведения вскоре уволили.
Нам удалось пообщаться с некоторыми работниками об условиях пребывания подопечных в интернате. В основном персонал — из этого села, поэтому говорить открыто боятся. Однако некоторые согласились при личной встрече и на условиях анонимности.
«Было жалко мужчину — у него действительно был цирроз и нормальный такой асцит. Полный живот жидкости был. Никто ничего… » — говорит об упомянутом волонтером пациенте один из медработников.
«Еще один вообще на глазах ушел… Ему кололи антибиотик — "Цефтриаксон". Обычно, если видят, что не помогает, делают какие-то анализы, ищут причину. А ему и дальше кололи, дней так 15. Он и умер».
Ты ничего не можешь поделать: один в поле — не воин. В ответ слышишь только: «Ты что врач, что диагнозы ставишь?» Не врач, но даже «скорую» вызвать не удавалось — лишь бы показатели были «в норме».медработник Ярышевского психоневрологического интерната
От работников заведения мы получили фотоподтверждения ужасного состояния некоторых пациентов, но решили не обнародовать их по этическим соображениям.
Другая наша собеседница из персонала заведения рассказала про еще одного пациента без ног, которому не оказали должной медицинской помощи, а незадолго после этого он умер:
«Когда я зашла к нему, он был на земле — пытался ухватить свое кресло колесное. Я подняла шум. Его давление зашкаливало, сбить не удавалось. Медсестра, которая просила вызвать "скорую", убеждена, что у него был инсульт. Но помощь тогда так и не вызывали. Позвонили только на второй день, когда этот человек был уже без сознания. Было поздно».
По ее словам, пациенты и некоторые сотрудники интерната страдают чесоткой. У многих подопечных есть грыжи, а по крайней мере двум с желтухой официально подтвердили гепатит — в одном случае это был гепатит B, в другом — более опасный вирусный гепатит A. Нам подтвердили в Могилев-Подольской районной больнице, что по меньшей мере у одного из подопечных действительно был диагноз гепатит A.
Один диагноз на всех
То, что часть подопечных интерната находилась в запущенном состоянии и имела изношенную одежду, обнаружила мониторинговая группа из представителей уполномоченного по правам человека. Всего за последние 2 года, как говорится в отчете, в заведении умерли 27 человек. Согласно медицинской документации, у большинства умерших была обнаружена ишемическая болезнь сердца.
В истории болезней умерших нет консультации кардиолога, отсутствуют профилактические осмотры. Во время изучения медицинской документации было установлено, что умершим на постоянной основе предоставлялись медикаменты, содержащие клозапин.Офис омбудсмена ВР
Представители уполномоченного, которые посетили заведение, пришли к выводу, что во время лечения в интернате ненадлежаще следили за состоянием пациентов, которым давали препараты с клозапином.
Одна из работниц заведения в разговоре с hromadske сетует: «Препараты с клозапином дают всем пациентам фактически каждый день — независимо от диагноза. А в случае возбуждения или буйности "глушат" галоперидолом».
Названия упомянутых препаратов мы обнаружили и в тендерной документации Ярышевского дома-интерната.
Работники заведения вспоминают, что предыдущий психиатр, который пытался как-то повлиять на ситуацию и изменить схему лечения подопечных, — «не выдержал» и ушел. Сам врач отказался от комментария, но заметил, что уволился из-за «многих факторов». Парадоксально, но в психоневрологическом интернате психиатра на постоянной основе нет — до двух раз в неделю приезжает специалистка из Могилев-Подольского.
О смерти другого пациента мы узнали на следующий день после приезда. Лишь несколько недель назад он лежал в кардиологии районной больницы. Поступил с желтухой, но подозрение на гепатит не подтвердилось. У подопечного интерната была сердечная патология, попал в больницу уже с критически увеличенной печенью. Заведующая заверяет: сделали все, чтобы нормализовать его состояние.
«Он поступил в тяжелом состоянии, лежал у нас дважды. Мы его обследовали с ног до головы — не могли понять, почему возникла желтуха. Я звонила врачам, но мне сказали, что он не принимал психотропных препаратов, на которые могло бы быть побочное действие», — вспоминает в разговоре с hromadske Оксана Фокова, заведующая отделением амбулаторного гемодиализа Могилев-Подольской окружной больницы интенсивного лечения.
Жаль, что он умер. Он был хороший и очень спокойный. Мы боролись за него изо всех сил, его забавляло все отделение. Мы и кормили, и сами лекарства покупали. Он говорил, что не хотел ехать в интернат… Что здесь ему спокойнее.Оксана Фокова, заведующая отделением в Могилев-Подольской больнице
Одна из сотрудниц интерната отмечает, что после смерти подопечных в интернате вскрытие их тел не проводится. Справку о смерти выдает семейный врач — он и указывает причину смерти. К примеру, от ишемии сердца — именно этот диагноз у большинства умерших пациентов.
Чтобы вы понимали, семейный врач не осматривает ни одно тело. Человека положили в гроб, закрыли, вывезли на кладбище, закопали. Поставили табличку. Хоронят, как собак.сотрудница Ярышевского психоневрологического интерната
«Меня пытаются очернить»
Чтобы прояснить ситуацию в Ярышевском психоневрологическом интернате, мы идем на встречу с его директором — Виктором Голотой.
Это все заказное. Мне мстят, хотят опаскудить, очернить, делают много бед. Я работал 17 лет — и почему-то не было никаких вопросов.Виктор Голота, директор Ярышевского психоневрологического интерната
Руководитель заведения жалуется, озабоченно перебирая бумажки в своем кабинете: «А теперь комиссия за комиссией…»
На вопрос, обнаружили ли нарушения во время проверки, отвечает: «Лишь незначительные». Остальные же громкие жалобы — в частности о вспышке чесотки и гепатита — Виктор Голота отвергает.
Показываю жуткое фото больной ноги пациента, опубликованное Офисом омбудсмена. По меньшей мере трое сотрудников, среди которых есть и медработник, рассказали, что вместо лечения ногу подопечного, из которой вытекал гной, вымачивали в тазу раствором с хлоркой.
«Да какой хлоркой, о чем вы говорите? Это кто вам такое сказал? Какая хлорка, это ведь абсурд! Можно написать, что это была хлорка, а это медикаменты. Этот клиент с так называемой "слоновой ногой" в заведении уже 10 лет. Да, есть рекомендация ампутировать ногу. Он говорит, что против. Человек дееспособный, но против. Мы ведь не можем его заставить», — утверждает директор.
Спрашиваю о свидетельствах, которые получила от четырех работников, в частности об обвинениях о возможных случаях изнасилования подопечных, которые пришлось услышать от работников — с конкретными фамилиями насильников и пострадавших. По словам нынешних и бывших сотрудников, об этих случаях знали все. Но до сегодня на них якобы закрывали глаза.
Могу людей 6–7 назвать, кого насилуют. Но один подопечный — самая большая жертва. Он приходит ко мне и плачет: «Мне болит. Я хочу умереть». И самое ужасное, что об этом знают.работница Ярышевского психоневрологического интерната
В ответ директор уверяет: «Такого у нас нет и в помине». И отмечает, что это дело расследуют — по требованию полиции подопечного возили на экспертизу. «Никаких следов насилия не нашли. Кто-то что-то сказал, а мне бери расхлебывай, оправдывайся».
Директор неохотно показывает документ с результатами проверки: там указано, что пациент свидетельствовал о его изнасиловании, хотя в другом месте и в другое время, путаясь в событиях. Пациента опросили в палате и провели общий осмотр — факт преступления не подтвердили. Заметим, что мы не увидели подтверждающих документов, проводился ли ректальный осмотр по этой жалобе.
«Не тратьте зря время»
В Главном управлении Нацполиции Винницкой области по запросу hromadske ответили, что 1 марта начали уголовное производство «по факту возможных неправомерных действий работников Ярышевского психоневрологического интерната в отношении пациентов». Следователь Анатолий Козубский деталей разглашать не стал. Только сказал, что «обвинения не нашли объективного подтверждения», и посоветовал «зря не тратить время».
В то же время после того, как в медиа разошлись новости об обнаруженных нарушениях Офисом уполномоченного, — реагировать должны были уже в Винницкой обладминистрации. Частично их опровергли, а вообще заявили, что весомых нарушений в заведении не видят. Относительно показателей смертности первый заместитель главы ОВА Наталья Заболотная на брифинге заявила, что цифры в пределах нормы.
У всех пациентов есть актуальные результаты полного медицинского ухода. Лекарственных средств и средств гигиены достаточно. Лекарства всех групп есть в наличии. Каждый подопечный обеспечен личной одеждой. Конечно, не все, чего хотелось бы, но минимальные требования финансируются — на 2024 год предусмотрен 31 миллион гривен.Наталья Заболотная, заместитель главы Винницкой ОВА
Чиновница добавляет: «Умершие лица — пожилые люди, которым было более 60, даже 70 и около 80 лет. Относительно каждого из них есть заключение судебно-медицинской экспертизы, подтверждающее наличие тяжелых диагнозов».
Впрочем, сам директор интерната в разговоре с hromadske признавал, что преимущественно в этих выводах нет данных о вскрытии, потому что его сейчас почти не делают — разве что в случае насильственной смерти и в некоторых других случаях.
«Это решает семейный врач, с которым у пациента есть договор. Он знает его диагноз, симптомы и т.д. Если возникает вопрос по поводу насильственной смерти или что-то не так, врач сразу направляет на вскрытие. Тогда вызывает полицию, составляют протокол. Просто так вскрытие не делают. Поэтому с точки зрения процедуры у нас нет никаких нарушений», — объяснял руководитель заведения Виктор Голота.
Замечаю это и вспоминаю, что последнему умершему был 51 год — то есть по меньшей мере он не попадает в оговоренную категорию пожилых людей.
«К сожалению, смертность в таких учреждениях растет, — отвечает Наталья Заболотная на замечание hromadske. — Но у меня по статистике подавляющее большинство умерших — это 60+ и за 70 лет. Так же в отношении диагнозов, о которых мы говорим, — я использую только выводы судебно-медицинской экспертизы».
В администрации обещают: когда получат официальный отчет по результатам проверки представителя омбудсмена, создадут комиссию, которая проработает все недостатки и проинформирует об их исправлении.
Если же на рекомендации не будет должной реакции — тогда речь может идти о привлечении к админответственности, — объяснил hromadske представитель уполномоченного по правам человека в местах несвободы Виталий Никулин. И заверил, что в таких случаях также практикуются повторные визиты.
Интернат изнутри
Внутрь интерната директор сначала пропускать отказывался, ссылаясь на то, что это, мол, заведение закрытого типа. Но после получасового разговора все же пустил. Фотографировать тоже сначала не позволил, но потом махнул рукой и крикнул: «Отвернись к окну!» — когда один из подопечных из любопытства повернулся к нам лицом.
В коридоре пахло хлоркой — пол только вымыли. При входе в палату появлялся еще какой-то тяжелый и не сразу уловимый запах — удушья или телесной несвежести. В общем здесь чисто. Разве что мало простора в палатах между шестью кроватями-сетками. Директор показывает нам остальную часть комплекса: манипуляционную, прачечную, банный комплекс. Проходим к столовой и кухне. Здесь наперегонки нас встречают работницы — скоро время ужина.
«Это у нас на вечер суп рисовый, девушки уже сварили. Хотите, я помешаю — он густой, красивый. Поверьте, мы их не обижаем», — говорит одна из женщин, сразу показывая по требованию директора пятиразовое меню на день.
«На завтрак суп макаронный, мясной паштет, кисломолочный сыр со сметаной, чай и масло. Второй завтрак: печенье и какао с молоком. Далее на обед: борщ, мясной паштет, перловая каша с луком, рыба жареная, хлеб, компот из сухофруктов…»
Мы никакой комиссии не боимся, но это уже нельзя выдержать… Мы стараемся, а весь наш труд сводят насмарку. Ну что это? Одному не нравится, а страдают все сто работников.Людмила, работница кухни в Ярышевском интернате
Руководитель заведения показывает нам и подсобное хозяйство. На территории интерната содержится скот: в стойлах коровы, свиньи. Неподалеку лежит сено, стоят тракторы и прицепы. «У нас есть поле, мы сами ухаживаем, выращиваем продукцию, скармливаем ее животным».
«Отправь их всех нах*й отсюда!» — непонятно кому и о ком кричит кто-то в соседнем здании. «Серёжа! Чего материшься?!» — срывается и заметно нервничает директор. Наверное, я этого не должна была слышать.
Несколько работников интерната говорили, что на ферме работают подопечные.
Их заставляют работать. Тех, кто может. После проверок стали позже звать, а раньше им говорили в 5 часов утра приходить. Работали с утра до вечера, хотя у них должно быть 4 часа трудотерапии без тяжелых работ. А они смотрят за скотом, за свиньями чистят, вытаскивают навоз, идут выпасать животных на поля, грузят дрова. Это тяжелая работа, поэтому в какой-то степени это рабство.сотрудник Ярышевского психоневрологического интерната
Спрашиваю об этом у директора. Тот отвечает: «Нет такого и близко! Кто вам это сказал? У нас есть несколько подсобных рабочих, которые занимаются исключительно фермой. Подопечные могут туда прийти по желанию — на час что-нибудь помочь. У нас никакого принуждения труда нет».
Напоследок спрашиваю о высокой смертности подопечных в интернате. Виктор Голота отвечает:
«Это ведь не специально. Просто так люди не погибают. На то есть причина — есть врачебное свидетельство, вывод врачей. Вот последний подопечный был в больнице, а ему не смогли помочь. Он попросил уже не везти больше в больницу».
Помню, как в больнице о нем наоборот вспоминали, что он не хотел возвращаться от них в интернат.
Умерших здесь хоронят на сельском кладбище, но вдали — на самом его краю. Поросшие травой едва заметные очертания насыпных могил идентифицируют металлические таблички. Фамилия, имя, отчество и годы жизни нанесены на них белой краской. Где свежие — надписи еще можно разобрать, более древние — полностью съела ржавчина.
- Поделиться: