Спецпроект «Серая зона». История о любви из Донбасса

Анастасия Канарева, Богдан Кинащук

Громадское рассказывает историю любви, которой уже более полувека и которая до сих пор, как нам показалось, не угасла. А еще она из Донбасса.

«Ой за гаєм-гаєм, гаєм зелененьким пасла дівчина воронії коні…», — поёт худая пожилая женщина в платке и красных колготках. Песня разливается по селу и мимо прудов за селом. Рядом сидит пожилой высохший человек, очень тихий. Он слушает пение, и глаза на его морщинистом лице становятся влажными, а сам он, кажется, где-то очень далеко — в воспоминаниях о прошлом.

Ее зовут Нина Власовна и ей 80. Всю жизнь она прожила в небольшом поселке Вольное на западном Донбассе. Детство выпало на войну и голод, поэтому с детства пришлось тяжело работать. Отец погиб, оставив маму одну с девятью детьми. Маленькая Нина пошла пасти скот. В первом классе была уже подростком, а с 16 — работала дояркой в ​​колхозе.

Рядом ее муж Александр Николаевич, вместе они прожили более полувека.

— Были мы небольшими, пошли на пруд с двоюродной сестрой, — вспоминает женщина. — Плыли-плыли, а она решила попробывать дно и нырнула. Потом на меня на копки-баранки села, придавила. Этот прыгнул — и вытащил меня. Так я ему и говорю: «Зачем ты меня вытаскивал? Чтобы тебе выпала?»

Смеется. Вспоминает, как ходили по вечерам на танцы в клуб — большое светлое здание напротив школы, пожалуй самое большое и самое красивое во всем селе. Теперь там — дом культуры и кружки для детей, ко всем праздникам здесь до сих пор устраивают тематические концерты. Правда, праздники теперь поменялись — раньше они были тесно связаны с жизнью колхоза. А теперь — что хочешь, то и празднуй.

— Иду домой и он уходит. Провел — вроде в шутку. На второй день — опять в шутку.

— Она жила там, через огород, через улицу. А тут родительский дом у меня был, — говорит Александр Николаевич.

— Он в морфлотском... Герой был задрыпанный! - перебивает его жена в шутку. - Пришел со старостами, сосватали. Тогда назначили день свадьбы. Отгуляли свадьбу. Ну, правда, меня - не знаю за что, видимо за язык - свекровь не хотела.

Все это время они сидят на тахте в летней кухне - пристройке во дворе большого дома, где супруги теперь не живут, потому что нечем отапливать. Дома в селах в этой части Донбасса отапливают углем, в каждом доме есть печка, выложенная из кирпича и обмазанная глиной.

Нина Власовна сама выложила печки многим соседям, несмотря на свой почтенный возраст. Потому что знает технологию и умеет. Весной и свою печь думает разобрать и сделать немного меньше, потому что старая потрескалась отвремени. Однако, говорит, это скорее для красоты, а не для дела. После начала войны цена на твердое топливо выросла, денег у супругов нет, поэтому с холодного дома пришлось перебраться. Места мало, но тепло и очень чисто.

— Нам и здесь нормально, потому что много не надо - мы себе давно уже ничего не покупаем, пользуемся тем, что есть. Сбережения — все детям отдаем, им больше надо, — говорит Нина Власовна и извиняется, что принимает нас на кухне. — У вас там в городе все по-другому, квартиры красивые, а у нас здесь — ну уж как есть.

О войне старикипредпочитают не говорить. Говорят только, что все бы отдали во имя мира. Им повезло, в их селе боев не было. Однако безопасным это место не назовешь, рядом - военный полигон, на улицах попадается техника. А во время учебных стрельб снаряды случайно залетали во дворы.

Все, что имеют Нина Власьевна и Александр Николаевич заработали своим трудом. Она - дояркой и на других сельхозработах, он - комбайнером в колхозе. Трудились на нескольких работах. Сначала крестьянам платили не деньгами, а овощами, поэтому они ездили в Донецк сдавать их за деньги.

— В 61-м или 62-м купили первую машину. Я сама всю жизнь проездила, — хвастается женщина.

— Тоже первая на все село шофериха... — подшучивает над ней муж.

— И это было так: зарабатывали очень много зерна, как весна, семечек на рынке уже нет, мы навеяли 5-6 мешков, я в машину за три часа — и Донецк. Спекулянтам сдала по рублю — и обратно. В 8 часов уже на работе.

Спрашиваем, не ссорились ли.

— Нет. Пока работали — не ссорились, а теперь ссоримся. Потому что не слушает! Пилюли пить — только дай ему. И то: «Что ты мне горстями даешь?». Ты ему говоришь: «Оденься!» — Не понимает, — возмущается по-доброму Нина Власовна.

— Если бы укаждой былтакой послушный муж, как я...

— Если бы в каждого такая женщина была как я!

С детства Нина поет. Откуда знает все эти песни — уже и не вспомнит, потому что ничего специально не учила. Помнит только, что как была маленькой, советская власть запрещала молиться, поэтому крестьяне по вечерам после работы закрывали тщательно стекла и молились и пели песни.

«На тім же коні козак молоденький. Здоров-здоров, молодий козаче! Чи не бачив ворониє коні…» — поет она.

Он листает старый семейный альбом, читает надписи на обороте фотографий и слезы текут по его старческому лицу.