Об «Оскаре», работе документалистки и украинских корнях: интервью с режиссеркой Еленой Андрейчевой

Нынешний «Оскар» за лучший короткометражный документальный фильм получила лента «Как научиться кататься на скейтборде в зоне боевых действий (если ты девушка)». В фильме говорится об общественной организации Skatestine, которая помогает получить образование девушкам в Кабуле, столице Афганистана. А еще — учит их кататься на скейтбордах.

Спродюсировала фильм Елена Андрейчева — британская документалистка, которая родилась в Киеве. Для Елены это первый «Оскар» за 14 лет в кино. В интервью hromadske она рассказала о том, как это — получать самую престижную кинопремию мира, чем для нее является работа в документальном кино и снимет ли она ленту о Крыме или Донбассе.

«Я страстная феминистка — по крайней мере надеюсь, что это так»

Вы получили «Оскар» за лучший короткометражный документальный фильм. Что почувствовали, когда узнали о награде?

Меня много об этом спрашивали — и я до сих пор не знаю, что ответить. Кажется, я даже не помню, что, собственно, чувствовала. Помню, как говорила себе: надо не упасть, дойти до сцены и тому подобное. А когда эйфория прошла, я подумала: это же просто невероятная возможность донести тему фильма к более широкому кругу людей.

Надеюсь, после того, как фильм получил «Оскар», люди начнут говорить о том, о чем они не хотели бы говорить. Собственно, именно поэтому я и создаю документальное кино.

Вы снимали фильм в течение трех лет. Съемки был сложными, и тема непростая. Как вам пришла в голову идея фильма?

На самом деле это сам фильм пришел ко мне.

Я работаю в лондонском продакшине Grain Media. И они уже длительное время сотрудничают с другой организацией — Skatestine, которую мы показываем в фильме. Еще в 2007 году, когда Skatestine только начинала, Grain Media сняли очень короткий фильм о ней.

Один из американских телеканалов заказал у Grain Media фильм-продолжение — длительный и больше о девушках, которые занимаются в Skatestine. И компания попросила меня продюсировать этот фильм. Так я и попала в его команду.

Вместе с режиссером фильма Кэрол Дайсингер мы пытались рассказать истории девушек максимально естественно. Во время работы над фильмом мы уделяли этому больше всего внимания.

Афганистан — это зона боевых действий. И, очевидно, этот факт осложнял съемку ленты. С чем столкнулись лично вы, когда приехали в Афганистан?

На самом деле с каждым днем не происходило ничего значительного или очень заметного. Впрочем моя работа как продюсера заключалась в том, чтобы знать, что происходит или может произойти «за кадром» и какие существуют риски. А также — обеспечить, чтобы я и команда находились в как можно большей безопасности.

Мы должны были быть крайне осторожными, когда снимали на улицах, чтобы не привлекать к себе внимание. Нельзя было просто выйти из машины и начать снимать. Это на самом деле проблема при съемке документального кино: надо уметь реагировать на что угодно.

Мы снимали в Кабуле. Это, конечно, не линия фронта. Но там все равно опасно, происходят атаки смертников, в некоторые времена года — в частности, летом — они учащаются. Поэтому следует быть очень осторожными и осознавать, что все очень быстро может пойти не так — и придется быстро ехать и заканчивать съемки.

В общем, в условиях боевых действий возникают определенные ограничения, и это действительно вызов — особенно для документального кино.

Я заметил, что этот фильм, а также некоторые другие ваши ленты, как «Saving the Cybersex Girls» (фильм Елены Андрейчевой 2015-го о секс-торговле на Филиппинах — ред.), активно продвигают тему феминизма. Сейчас это одна из ведущих тем вашего творчества?

Да, и я этим горжусь. «Saving the Cybersex Girls» — это также история преимущественно об эксплуатации детей и о людях, которые находятся в уязвимом положении и не могут себя защитить. Это еще одна такая тема-компаньон для меня.

Сейчас много сильных, независимых женщин, которые могут высказать собственное мнение. Но есть и те, кто этого сделать не может. И замечательно, что можно помочь им заявить о себе. Это мой подход.

Я страстная феминистка — по крайней мере надеюсь, что это так (улыбается). И надеюсь продолжать действовать именно в таком ключе.

Последние два года я — мама. И это изменило и, думаю, углубило понимание того, что значит быть женщиной и знать обо всех тех вещах, которые женщины переживают. Сейчас у меня в работе один проект на тему домашнего насилия. Поэтому тему феминизма я буду продолжать и дальше.

Чтобы мы создавали больше важных материалов для вас, поддержите hromadske на платформе Спільнокошт. Любая помощь имеет большое значение.

«Снять фильм об Украине — большая ответственность»

Когда стало известно, что вы получили «Оскар», многие СМИ сообщили о том, что вы из Украины. Можете рассказать о вашем детстве здесь?

Я родилась в Киеве, где выросла и ходила в школу. Некоторые родственники до сих пор здесь живут. В 11 лет мне представилась возможность поехать на обучение в Великобританию. Английский тогда у меня был не очень, я не знала, получится ли у меня. Но у меня получилось остаться, и я продолжила обучение в небольшой школе в Оксфорде.

Потом я сдала экзамены, поступила в университет, получила работу — и, собственно, осталась жить в Великобритании. Я все еще наведываюсь в Украину минимум раз в год, чтобы увидеться с семьей. Но в целом сейчас я живу в Великобритании.

Вы получили высшее образование физика и научного журналиста. Но выбрали работу в кинематографе. Это произошло случайно?

Должна признаться: для меня это было совпадение (улыбается). Да, подростком я просто неистовствовала от кино: покупала тематические журналы, смотрела много кино — преимущественно когда было немного скучно. Но на самом деле не думала, что буду делать кино.

Я начала изучать физику, потому что, скажу честно, не знала, чем хочу заниматься в жизни. Думала: ага, это интересный и сложный предмет, поэтому буду учить его в университете! И в определенный момент во время учебы я поняла: да, физика — это интересно, но меня больше интересует ее философская сторона, история, контекст — то есть, какое место занимает наука в нашей повседневной жизни.

Мне хотелось больше рассказывать о научных идеях, чем быть научным сотрудником. К счастью, в моем университете была магистерская программа по научной коммуникации — или по научной журналистике.

Во время учебы у меня была возможность попробовать себя в документалистике и журналистике. И, собственно, тогда и поняла: вот что мне нравится, вот от чего я получаю кайф! И чем больше опыта я получала, тем больше убеждалась, что документальное кино — это мое.

Вы раз в год посещаете Украину — и, вероятно, также следите за тем, что происходит, в частности, в Крыму и на Донбассе. Что вы думаете по этому поводу? Возможно, хотели бы снять об этом документальный фильм?

Это крайне печальное ощущение — когда твоя страна находится в состоянии войны, а остальной мир не совсем понимает, что происходит. Мне порой трудно было наблюдать за происходящим в Украине далеко от нее — как и за тем, как о них здесь рассказывали.

Еще с 2014 года я много думала о том, чтобы снять фильм в Украине. Но считаю, что это большая ответственность. И поскольку я довольно долго — уже много-много лет — не жила в Украине, чувствую себя немного чужой. Поэтому, наверное, просто приехать и наскоком снять фильм было бы с моей стороны безответственно.

Поэтому надеюсь, что смогу воспользоваться своим опытом, чтобы связаться с режиссерами в Украине и, возможно, вместе поработать над каким-то фильмом. Есть вещи, близкие моему сердцу, и как-то инстинктивно я чувствую, что хотела бы сделать — но вместе с кем-то, кто действительно понимает, какой является сейчас жизнь в Украине, в каких условиях разворачивается конфликт — и кучу других важных вещей, чтобы фильм был аутентичным .

Интересный эпизод вашей биографии: вы уже снимали в Украине в 2013-14 годах — и, что интересно, ленты о наркоторговле. Как это произошло? И почему именно в Украине?

Первый из проектов я делала для BBC — о новых трендах в наркоторговле в мире. И один из выпусков был о том, как наркотики попадают в Европу, которая для них, очевидно, большой рынок. И в то время было несколько случаев конфискации крупных партий наркотиков в Украине. Поэтому возникла идея приехать и исследовать, насколько велика в Украине проблема наркотиков.

Идея этого фильма была не моя, но я в значительной степени отвечала за исследовательскую его часть. Я смогла тогда приехать в Украину и снимать — и получила настоящее удовольствие от работы. Было несколько трудно работать: был 2013 год, и любые попытки рассказать о коррупции, о границе, о коррупции на таможне и на границе подвергались значительному сопротивлению. Кажется, теперь ситуация несколько изменилась, и с коррупцией на таможне и на границе борются активнее.

В следующем году (в 2014-м — ред.) я работала над фильмом об ужасном наркотике под названием «крокодил», который тогда становился популярным в Грузии и Украине. В Украине мы встречались с наркозависимыми, которые употребляли «крокодил», и пытались понять, что они хотят почувствовать, что ими управляет, почему они это делают.

Тот фильм был частью передачи на National Geographic, где рассказывалось о мире наркотиков глазами людей, которые их употребляют, производят, продают или перевозят, глазами правоохранителей, полиции и т. д. В Украине мы снимали фильм именно с сообществом, которое, скажем так, стало жертвой «крокодила» — чтобы показать, насколько сложная у них жизнь и как наркотик может ее изменить.

«Режиссура для меня — естественная вещь»

Вы начали свой профессиональный путь с исследовательской деятельности, если точнее — собирали материал для книги «How to Life Off-Grid» (о жизни в передвижных домах — ред.). Затем занимались продюсированием, а дальше — режиссерской деятельностью. Если выбирать из этих трех сфер, какая из них вам нравится больше всего?

На британском телевидении и в британском кинематографе исследовательская деятельность — это первый-второй шаг на пути к режиссерской или продюсерской деятельности. Лично я всегда считала, что хочу дорасти до уровня продюсера или режиссера.

Мне нравится продюсировать — это что-то вроде решения ребусов и умение работать в условиях ограниченных средств или избыточного давления. Это очень весело! А что касается режиссуры — это, пожалуй, мое естественное будущее. Свобода творить, придумывать проекты фильмов, определять их форму, их снимать и монтировать — вот что действительно важно.

Думаю, для меня режиссура — естественная вещь. В кино всегда нужно уметь многое: чем больше вещей умеешь — тем ты успешнее. И не только из-за умения их делать, но и из-за понимания других людей в команде, которые ими занимаются.

К примеру, в следующих двух своих фильмах я буду режиссером, а дальше — посмотрим.

Документалистика — это фиксирование реальности и ее демонстрация другим, чтобы те увидели, что происходит на самом деле. Способны ли документальные фильмы изменить мир к лучшему?

Думаю, да. Но для этого нужно много работать — и это тоже правда.

Кэрол Дайсингер, режиссерка фильма «Как научиться кататься на скейтборде в зоне боевых действий (если ты девушка)», до этого лет пятнадцать снимала в Афганистане, преимущественно на тему конфликта в стране. И она говорила, что постоянно слышала об «усталости от Афганистана»: мол, люди не хотят больше слышать или говорить о событиях там.

Впрочем, по словам Кэрол, во время работы над фильмом — в котором есть скейтбординг, надежда и женские персонажи — люди гораздо больше хотели об этом говорить. Вывод: надо уметь представлять вещи, которые вы надеетесь изменить к лучшему или сделать более обсуждаемыми.

По моему мнению, нужно заранее задумываться, как та или иная лента может на что-то повлиять, спрашивать себя: если влияния не будет, стоит ли браться за фильм? Потому что иногда это вполне нормально. То есть вы делаете фильм, потому что хотите этого, и вам это интересно, а вот изменит ли он что-то — не уверены.

Для меня важно, что фильмы могут изменить мир к лучшему. Иногда люди наивно полагают, что это произойдет само по себе, автоматически. И над этим надо работать. И это, наверное, самое важное, что я поняла в последние годы своей деятельности в сфере кино.