«Обвиняли, что я убиваю своего ребенка». Три истории о репродуктивном насилии

«Когда замуж? Когда родишь? Когда второй ребенок?» — это в Украине как «добрый день». С такими вопросами к женщинам часто обращаются родственники, друзья, а то и вообще малознакомые люди. Бестактные вопросы о планах рожать детей, непрошенные советы, а порой даже угрозы со стороны семьи, неэтичное поведение врачей, принуждение к аборту — это все называется репродуктивным давлением. 

С ним сталкиваются разные женщины: замужние и нет, те, которые хотят иметь ребенка или наоборот — сделать аборт, и даже мамы, которые уже родили, но от них требуют еще. Рассказываем истории женщин, которые испытали на себе репродуктивное давление, но отстояли право на собственный выбор.   

«Боялась, что заставят сделать аборт»

Ане 38. Она дважды была беременной. У нее сахарный диабет, и врачи постоянно склоняли ее к абортам, убеждая, что она не сможет родить здорового ребенка. При сахарном диабете риски для женщины и ребенка действительно есть: например, угроза выкидыша, нарушения работы почек беременной, возникновение пороков развития ребенка. Впрочем, осложнений можно избежать, если нормализовать уровень сахара в крови.

Я впервые забеременела в 24 года. Это был 2007-й, тогда я жила в Дебальцево, но поскольку прописана в Черкасской области, приезжала сюда к врачам. Эндокринологи еще до беременности пугали, что с диабетом нельзя рожать, но никогда не объясняли, почему. Я очень хотела ребенка. Когда на УЗИ подтвердилась беременность, врач сказала: «Гинеколог решит, что делать. Скорее всего, будет аборт».

От этих слов все похолодело внутри. Мысль, что меня заставляют убить собственного ребенка, ужасала. Я не хотела, чтобы врачи решали за меня. Свое здоровье считала вполне приемлемым для того, чтобы родить ребенка. Ранее я общалась с женщинами с сахарным диабетом, которые смогли выносить и родить. Понимала, что врач перестраховывается. Но даже выяснив подробности о моем здоровье, она восприняла сахарный диабет как приговор. Даже не спросила, чего хочу я сама, и как это можно сделать.

Когда я вернулась домой в Дебальцево, то решила не ходить еще на одно обследование. Боялась, что и здесь меня начнут склонять к аборту. Я была запугана, что ребенка хотят убить, поэтому предпочла вовсе не обращаться к врачам. Так прошла вся моя беременность. В то время такое решение казалось мне единственным возможным из-за отношения медиков. Я постоянно слышала только одно — женщина с сахарным диабетом не может родить. Какие-то позитивные прогнозы слышала только от женщин с такой же болезнью, но все же родивших. Врачей, которые могли бы взять на себя ответственность вести беременность у женщины с сахарным диабетом, я тогда не знала. Поэтому думала: когда начнутся схватки, просто поеду в роддом.

Так и случилось. Но роды проходили тяжело, я не могла родить сама. Меня повезли в операционную на кесарево сечение. Когда открыла глаза после операции, первое, что услышала: «Ребенок мертв». Я не могла поверить. Врач-гинеколог, который принимал роды, спросил, почему я не пришла к ним раньше. Если бы обратилась вовремя, ребенка можно было бы спасти.

Я ошиблась со своим решением: страх, что заставят сделать аборт, пересиливал все. У меня было сильное чувство вины перед ребенком, что я так поступила. До сих пор больно, что мне не дали посмотреть на него, попрощаться и похоронить. Вчера я еще была беременна, а сегодня — нет, и нет даже памяти, воспоминания.

Выходить из этого состояния было больно, и никто не мог помочь. У нас в стране с этим беда — нет организаций, которые помогали бы мамам пережить потерю ребенка, нет культуры поведения врачей с такими мамами, как я.

Не передать словами, что я тогда пережила. Но несмотря ни на что, моя мечта иметь ребенка не рухнула. Вторую беременность мы с мужем планировали тщательно: вели здоровый образ жизни, а еще до зачатия я сдала все необходимые анализы, чтобы проверить организм. Они были в норме. В 2011-м я забеременела снова. Врач, который принимал первые роды, вел мою вторую беременность. Я доверилась ему.

На пятом месяце меня отправили на плановое обследование в эндокринологическое отделение в Донецк. На второй день в больнице меня вызвала заведующая отделением. Как только я села в кресло в ее кабинете, будто обдало холодом. «Ты понимаешь, что умрешь? А даже если и нет, то у тебя будет урод, а не ребенок», — начала она разговор. От шока я только и вымолвила: «Посмотрим».

Она продолжала: мол, кто будет воспитывать ребенка, если я умру, подумала ли я об этом. Я молча слушала, но про себя повторяла: «Буду рожать». Но все же боялась, что ее слова сбудутся, плакала из-за этого по ночам. Внешне не показывала им свой страх. Вспоминала своего гинеколога, который вел мою беременность и говорил: все будет хорошо. После того как заведующая попросила подписать заявление, что я беру всю ответственность на себя, давление с ее стороны прекратилось.

Кроме того, во время беременности я пережила еще одно испытание. Сдавала анализы на генетические болезни. Сказали, что по результатам исследований у ребенка может быть синдром Дауна, но окончательного диагноза не ставили. Говорили: «Вы же понимаете, в вашем возрасте и с вашим диагнозом, риск только повышается». Просили приехать и сделать пункцию — проколоть околоплодные воды и взять из них анализы. Я заходилась плачем, но мы с мужем решили: все равно будем воспитывать ребенка. Я отказалась прерывать беременность. Фраза: «Ну вы понимаете, что с вашим диагнозом...» — преследовала меня везде. Не оставалось сил.

Почти на девятом месяце беременности мне сделали кесарево сечение. Ребенок родился здоровым. Сейчас сыну уже 9 лет.

У меня много подруг, которые тоже болеют сахарным диабетом и до сих пор сталкиваются с таким же давлением врачей. Это сильно влияет на состояние женщины, когда нет поддержки от медиков. Меня пытались просто запугать и склонить к аборту. И хотя я понимала возможные последствия, все же готова была рискнуть.

Теперь, когда врачи начинают меня от чего-то отговаривать, сразу говорю: «Давайте напишу заявление. Вся ответственность на мне».

«Если у тебя нет времени, мы будем воспитывать ребенка»

Насте 26. Мы изменили имя по ее просьбе. Через несколько месяцев у Насти свадьба, однако уже сейчас она испытывает давление со стороны родителей: ты должна родить ребенка. 

Разговоры о детях начались, когда мы с молодым человеком объявили о нашей помолвке. Родители сразу захотели узнать наши планы на жизнь, устроили допрос. На вопрос о детях я ответила четко — пока у нас обоих нет постоянной работы с длительным контрактом, эту тему поднимать не будем.

Я не ожидала, что родители начнут убеждать: потом рожать будет поздно. Не думаю, что в 26 все поезда ушли. Маму шокировали мои ответы. «Как ты можешь не хотеть детей?» — удивлялась она. Я пыталась объяснить, что сейчас не время. Но мама была непреклонна: значит, я не люблю своего жениха, потому что когда люди любят друг друга, то хотят детей. Потом вообще заявила, что, очевидно, мы скоро расстанемся, поэтому нет смысла приезжать на свадьбу. И вообще из-за таких, как я, вымирают украинцы, а я безответственно отношусь к своей роли в обществе.

Разговор с родителями поразил меня и моего жениха. Больше всего расстроило то, что мое мнение вообще не учитывают. Потом начались регулярные манипуляции:

«Мы тебя неправильно воспитали».

«Ты с детства не любила детей, надо было принуждать тебя к этому».

Тогда уже мне пришлось доказывать, что у меня нормальное воспитание, вместо того, чтобы отстаивать свое мнение. Я пыталась апеллировать к логике, объяснить, что хочу построить карьеру, не хочу ее потом потерять. Но на это у них появился гениальный ответ: «Если у тебя нет времени, мы будем воспитывать ребенка».

Мне бы не хотелось, чтобы моих детей воспитывал кто-то другой. Зачем их тогда заводить, если воспитывать будут родители?

Мы не нашли никаких точек соприкосновения, разговоры о детях пока прекратились. Я стараюсь избегать конфликтных тем, делаю вид, что все нормально.

Создается впечатление, что мне постоянно приходится оправдываться за свои жизненные решения. Иногда проскакивает мысль: может, и правда завести детей, и тогда от меня отстанут? Но это неадекватно. Хотя некоторые женщины действительно могут подвергаться такому давлению и рожать, потому что так хотят их родители.

«Сыну исполнилось три, и все начали спрашивать, когда я рожу ему брата»

Оле 30. Ее имя мы тоже изменили. У нее шестилетний сын. Последние два года ее родственники и знакомые спрашивают, когда женщина собирается рожать второго ребенка. Но Оля не планирует, у нее был травматический опыт родов. 

Когда сыну исполнилось 3-4 года, началось — близкие и знакомые резко начали спрашивать, когда я рожу ему брата или сестру. Меня это очень удивило, ведь в 25, когда я рожала сына, меня никто не призывал к этому.

Вопросы от моих близких, скорее всего, связаны с тем, что у большинства наших родственников по несколько детей. Для них это типично, когда женщина не работает, сидит дома и воспитывает малышей. Поэтому они спрашивают моих родителей, когда я планирую рожать второго ребенка. А уже родители спрашивают меня. Больше всего говорю об этом с мамой. Долго объясняла ей свое решение не рожать снова, и в конце концов мы прекратили об этом говорить.

Моя первая беременность была тяжелой и закончилась выкидышем. Во время второй беременности мне назначили лекарства, чтобы сохранить ребенка. Роды тоже прошли нелегко, я почувствовала на себе акушерское насилие, несмотря на то, что рожала вместе с мужем.

Мне кололи стимуляторы, чтобы вызвать схватки. Врачи не говорили мне, что они вводят. Схватки начались, но они были такими болезненными, что я не могли их выдерживать. С момента моего приезда в роддом прошло 12 часов. Когда я уже начала терять сознание, врачи сказали, что не слышат сердце малыша. Обвиняли меня в том, что я убиваю ребенка, потому что не могу спокойно лежать из-за боли. Меня сковывал страх.

Врачи говорили, что надо сделать кесарево сечение. На нас с мужем начали давить и говорить, что мы должны принять это решение, хотя мы сами не понимали, как правильно поступить. Роды закончились кесаревым, оказалось, что за несколько дней до них ребенок перевернулся. Это сразу было показанием к кесареву сечению, я могла бы избежать этих 12 часов страданий. Но врачи не увидели этого вовремя.

Мой муж тоже не был готов, что ситуация будет разворачиваться именно так. Он очень испугался за меня и за ребенка, не понимал, что происходит. Несмотря на пережитое, у него до сих пор большое желание иметь еще одного ребенка. Но я не готова. И он это понимает, для него важнее наша нынешняя семья и покой.

Помню, как мне было тяжело морально в первый месяц после выкидыша. Пыталась найти причину, почему так случилось, винила в этом себя. Врач тогда говорил, что можно попробовать снова не раньше, чем через полгода. Я начала считать месяцы. Сначала слишком сильно хотела ребенка, чтобы отказываться от этого после первого выкидыша. Но теперь после травматического опыта с родами понимаю, что не готова.

И если своим родным я могу объяснить это решение, то обсуждать его с малознакомыми людьми не вижу смысла. Когда спрашивают о ребенке, я просто с удивлением смотрю на человека. Не понимаю, как можно такое спрашивать у чужого человека. Ведь никогда не знаешь, какую историю женщина пережила. Мы не можем заранее знать, сколько лет женщина пытается забеременеть, хочет ли она родить уже сейчас или же вообще не хочет детей.

Это очень личное, это только мое.

* * *

Психотерапевт Анна Афиногенова говорит: большинство женщин приходят к ней на терапию с запросом наладить личную жизнь, выйти замуж и родить детей. Но часто выясняется, что это не желание самой женщины — оно навязано другими.

«В большинстве случаев на такое желание влияют родители. В основном они спрашивают “когда дети?”, пытаясь выразить заботу, но не знают, как сделать это корректно. У нас не принято спрашивать: “Ты счастлива?” Типичное общение — как по шаблону: “Как на работе? Нашла себе парня? Когда замуж? Когда дети?” Ребенок должен быть готов к открытому общению», — говорит психотерапевт.

До сих пор распространено мнение, что миссия женщины — рожать детей и быть с мужем.

К Анне Афиногеновой часто обращаются молодые женщины, которые убеждены, что самое важное — это выйти замуж: «Если ты не замужем, то ты никто. Девушек действительно так воспитали. Родители не видят в таких ситуациях желания ребенка, они воспринимают только ту реальность, в которой раньше воспитывали их».

В таких случаях психотерапевт советует сначала найти себя, понять свои истинные желания и потом поговорить с родителями, родственниками, объяснить им, что такие разговоры неприятны, начать отстаивать свои границы. Анна говорит:

«Пока человек не понимает четко своих желаний, он не сможет противостоять давлению. Главное — не искать правильные слова для родителей, а понимать прежде всего свое состояние и ощущения».

Для нас важно освещать сложные темы через человеческие истории. Вы можете помочь нам в этом, присоединившись к сообществу друзей hromadske. Мы финансируемся благодаря такой поддержке читателей, рекламе и международным донорам.