Письмо к Стивену Кингу и спортивная площадка. На что готовы родственники, чтобы их погибшие продолжали «жить»

Из-за стремления к справедливости не мог найти себя

«С Михаилом было тяжело. Он отличался от всех ребят. В селе оно как? Все ходят одинаковые, как под копирку, говорят, что от них хотят слышать. А того, кто отличается, забивают камнями. А он сам себе на уме, — рассказывает старшая сестра погибшего Инна Шкляр. — В школе ирокез сделал, как у любимого музыканта. Над ним смеялись, а он ходил молча».

Упрямство, упорство нрава Михаила проявлялись во всем. Решил собрать сам компьютер. Прочитал кучу книг, разобрался и собрал. Когда что-то брал в голову, вопрос изучал глубинно. Просиживал в библиотеке, изучал информацию в интернете, советовался со специалистами, пока не докапывался до сути.

«С ним тяжело было смотреть фильмы. Он сначала прочтет книгу, по которой снято кино. А тогда начиналось: то не соответствует, а это в книге не так. Разбирал по косточкам. А еще фильмы выбирал тяжелые, никаких тебе легких комедий», — вспоминает Инна.

Когда чего-то хотел, ничего его не останавливало. Раз набрал вес, решил сбросить через два месяца. И получилось — похудел на 15 килограммов, подкачался. Приобрел ту форму, к которой стремился.

Инна с одной стороны восхищалась целеустремленностью брата, с другой — ее пугала такая непоколебимость. Даже фанатичность. Ведь брат не позволял себе никаких слабинок, характерных для большинства людей.

Из-за стремления к совершенству и справедливости Михаилу жилось нелегко. Он оставил обучение в одном из харьковских вузов спустя два года — рассчитывал на другой уровень знаний. Работал на строительстве, бросил: строили не по стандартам, «не совестно».

Когда Михаила призвали в армию, взяли в элитный спецназ, вернулся разочарованный. Не было там натовского подхода. Учили это хорошо, но на практике — траву крась и срывай листья с деревьев в декабре.

В конце 2017-го Михаил Чабаненко написал во все боевые бригады, спрашивал, нужен ли он им. И вот на руках у него отношение: его ждет 30 механизированная бригада. Вместе с ней воюет по всем направлениям: Бахмут и Славянск, Луганская, Донецкая и Харьковская области.

Война — место, где правильный Михаил наконец-то находит себя. Здесь он может быть полезен. На войне все можно и нужно делать правильно. Иначе погибнешь.

«Ненавижу свиней»

До полномасштабного вторжения военного Чабаненко с позывным Фокс уже дважды был ранен. Последний раз, в 2021 году, с трудом поправился.

После ранения в ногу началось заражение крови. Температура не снижалась. 30-летний мужчина умирал в Харькове, нужного оборудования для очищения организма там не оказалось. До столицы наземным транспортом он не доехал бы. Поэтому за бойцом выслали вертолет. Неделю врачи спасали Михаила, ежедневно держа под общим наркозом.

«Очень боялась, что он не выдержит. Но молодой возраст и общее состояние здоровья его вытянули. Миша всегда за собой ухаживал: не пил, не курил, принимал витамины, хорошо питался, был спортивным. Даже в окопах отжимался или искал, где на дереве подтянуться», — рассказывает Инна.

Она сама военнослужащая, офицер-психолог. Сейчас в декретном отпуске.

30 марта 2022-го у брата заканчивался контракт, после которого он собирался получать высшее образование как военный. Но из-за полномасштабного вторжения контракт автоматически продлили.

Инна вспоминает, как однажды Михаила считали погибшим: «Их позицию внезапно взяли враги. Украинцы отступали быстро, оставляя документы, телефоны, планшеты. У Миши дрон был, кошелек, паспорт, военный билет — и все. И вот россияне завладели этим добром и сразу выложили в своих чатах документы и писали: такой-то нацист ликвидирован. Мне позвонили из украинской поисковой группы: "Погиб". Приехал староста села: "Двухсотый". Поскольку я сама военная и знаю порядок, набрала военкомат. Именно его спискам можно верить. Миши у них не было».

Брат отозвался поздно вечером. Истерически кричал в трубку: «Я жив, я жив!».

Сестра никогда не слышала, не видела проявлений эмоций от него. Всегда сдержанный мужчина отвечал: «Все хорошо», «Все хорошо». Этот (и еще один) случай показал, как война меняет всех.

«Однажды он мне доверил [свои переживания]. Его отпустили на реабилитацию после лечения от очередного ранения. По вечерам Мишу прорывало, мог часами рассказывать, как там на фронте. И вот один момент: они стояли под Северодонецком. С разбитой свинофермы на две тысячи голов разбрелись по окрестностям животные. На них нападали голодные собаки из сёл.

И вот Миша с командиром взвода после боя оказались на оккупированной территории. Их собрата ранили в пах, вывалились кишки. К нему подошла свинья и принялась хрустеть лицо. Еще живого! Миша лежал в двух метрах и все видел, но не мог шевельнуться, чтобы не проявить себя. Он вырыл ямку руками и двое суток лежал ниц. Кашлял в землю (он начал курить на войне — ред.), ходил под себя в туалет, пока не смог отползти к своим», — женщина рыдает.

Она очень переживала, что у Михаила сорвет крышу, если услышит, как хрюкают свиньи у соседей. Постоянно повторял Инне, как ненавидит свиней.

Получил Героя

После нового ранения, полученного уже во время полномасштабной войны, Михаил вернулся на передовую. В начале августа 2022-го в составе своей бригады отражал штурмы опорного пункта возле села Мазановка Донецкой области. Чабаненко наградили званием «Герой Украины» за мужество в боях и за то, что спас более десятка собратьев, уничтожил врагов и их технику.

Но звание присвоено посмертно. 16 августа он погиб во время интенсивного артобстрела. Пуля попала в глаза, раздробила череп. Инна решила похоронить брата в открытом гробу, чтобы он «видел небо».

В день похорон провести односельчанина вышли все. Дорога к кладбищу заняла вместо 30 минут четыре часа. Бабушки держались за стулья, мужчина без ноги стал на единственное колено.

«Он лежал такой красавец. За собой очень ухаживал: даже на фронте имел гель для волос», — говорит сестра.

Семья решила похоронить героя не в Черкассах на аллее славы, где лежат другие военные, а дома, возле бабушки с дедушкой. Заказали памятник у известнейшего скульптора города. Заплатили около миллиона гривен.

«Он стоит в полный рост на куче книг — очень любил читать. Вышел как живой, даже страшно смотреть, насколько похож», — женщина поражена результатом.

Каску Михаила вернули в крови: ее отчистили и сейчас в ней воюет на передовой его младший брат Василий. Мама, Валентина Чабаненко, собрала документы и направила его руководству: мол, когда в семье есть один погибший, другие могут не воевать — отпустите.

«Но это же его решение. Смерть Миши очень Василия сменила. Как и всех нас (в семье пятеро детей — ред.). Его жене рожать в следующем месяце. Всем страшно за него, мама спит с привязанным телефоном к уху, чтобы не пропустить звонок. Она еле живет: смерть одного сына и присутствие на войне другого выбила землю из-под ее ног», — Инна тяжело вздыхает.

Площадка имени сына

Однажды мама ребят увидела сюжет, где другая мама из Закарпатской области на полученные средства после гибели своего сына построила мини-футбольное поле. Решили, что их семья тоже сделает нечто подобное для Михаила. Остановились на идее спортивной площадки с тренажерами.

«Ярошовка до 2001 года была цветущим селом благодаря сахарному заводу. Он давал работу, занимался окружающим парком. Реку чистили, дорожки выкладывали, траву косили. Но завод загнулся, и за все эти годы парк стал сплошными зарослями», — рассказывает Инна.

Женщина столкнулась с тем, что иметь деньги и желание помочь мало. Она погрузилась в водоворот договоренностей, тендеров, соглашений, разрешений. Это затянулось на месяцы. В конечном счете женщина потратила 220 тысяч гривен на площадку, еще 60–70 тысяч выделили местные предприниматели, сын которых — одноклассник Чабаненко, тоже воевавший.

На субботник, куда пригласили жителей Ярошовки (в селе проживает 1300 человек — ред.), пришли только Инна с топором и ее сосед. Но через час подтянулись.

«Люди не верили, что это просто так. Привыкли же: если им дают, надо отдать что-то вместо этого. И здесь то же самое. Боялись, что заберут паи, дома, заставят за кого-то голосовать. А здесь все по-другому. Надо было видеть, с каким энтузиазмом дети, старики пришли копать, таскать, потому что это для них», — голос Инны слетает.

На спортивной площадке площадью 200 м² есть тренажеры и теннисный стол. Все огорожено. Стадион и парк рядом расчистили, траву покосили и нашли дорожки под 60-сантиметровым слоем мусора. Установили скамейки, песочницу и уличную камеру.

На день открытия в июне этого года одно из местных предприятий заказало надувной батутный городок, чтобы порадовать детей.

«Они прыгали с 10 часов утра до 6 часов вечера. Выходили, блевали, возвращались и снова прыгали, — смеется Инна. — Черные, грязные, но такие счастливые. Дети устали от войны. Не все о ней знают, особенно малыши, но чувствуют по родителям, по атмосфере. А им хочется проживать свое детство».

Женщина установила еще маленький батут в детском саду, планирует сделать там детскую площадку с каруселями. Даже заказ сделала, но склад с оборудованием оказался под затопленными водами Каневского водохранилища. Поэтому пока что нет ни денег, ни снаряжения.

Написала Стивену Кингу

Мечтает сестра героя и о кинотеатре. Брат очень любил фильмы и каждый раз старался водить маму в кино, когда приезжала к нему в Черкассы. Вообще, очень заботился о ней во всех вопросах: «Маме холодно? Вот ей обогреватель», «У мамы сломался телевизор? Купим».

«Большинство детей из села никогда не были в кинотеатре. До города — 125 км. Двоих детей свозить — это тысяча гривен. Откуда у людей такие средства? Если зарплаты на местном предприятии — от 6 до 9 тысяч за 12-часовой рабочий день», — рассказывает Инна.

Она посчитала, что ее семья расходы на новый кинотеатр не потянет. Понадобится около полумиллиона гривен, не считая помещения. Оно есть —старый клуб, который нужно капитально ремонтировать. И этим вопросом она уже занимается.

А вот колонки, проектор, полотно она попросила… у Стивена Кинга. Написала ему письмо. Рассказала, что брат был фанатом писателя, собрал библиотеку его произведений. Женщина знала, что он планировал приехать в сентябре, и ждала возможной встречи.

Ответа пока что нет, но Инна не отчаивается. Сейчас занята договоренностями по ремонту клуба. Ее семья сделает общий ремонт, «чтобы крыша никому на голову не упала», и комнату под кинозал.

«Я часто бываю в селе. Когда вижу, как каждый вечер на площадке занимаются спортом, а приезжают даже из соседних сел, когда там тусит молодежь, слушает музыку, когда мамочки с детьми сидят на скамейках, а детки играют, когда ребята гоняют в футбол, сердцу моему отрадно. В селе, куда некуда было сходить, теперь есть такое место.

Я понимаю, что ребят погибает много и их будут забывать. Но я верю, что наш вклад продолжит память о моем брате. Он бы был точно за такую идею — площадка. Но подробно изучил бы вопрос: на какую глубину закапывать тренажеры, сколько людей будет заниматься, какая нагрузка», — Инна улыбается.