Почему Пилсудский — не Бандера?

«Как так? Это памятник Пилсудскому? Он же…» — я смотрела на каменную фигуру в центре Варшавы и не верила, что «предателя» могли почтить как героя. В конце концов, Юзеф Пилсудский тогда не ассоциировался у меня как один из отцов-основателей независимости Польши. Это студенческое путешествие в дружескую страну не разрушило стереотипы, а лишь посеяло сомнения, что советские учебники манипулируют…

Как ни парадоксально, сама «историческая доктрина» государства является тем, что определяет будущее. И влияет буквально на все: международные отношения, восприятие общества, поддержку и потенциальные конфликты.

Советская пропаганда, как и ее преемница (нынешняя, путинская), до сих пор успешно имплементирует нужные ей штампы в европейские общества. И нацелены они на отдельные исторические фигуры: выборочно, вне зависимости от взглядов этого человека, одиозности или наслоения «национализма».

Когда сейчас мои друзья-поляки начинают говорить о «нацисте» Степане Бандере, я слышу в их словах тот же советский школьный учебник. Тот, по которому Пилсудский — предатель.

«А ты знаешь, что Бандера был узником гитлеровских тюрем и концлагерей, его братья были замучены и уничтожены в Аушвице?» — спрашиваю у польского коллеги. И вижу в его глазах шок.

Безусловно, нет идеальных политиков. Но есть преступники. Например, осужденные российские приспешники гитлеровцев, о чем есть подтверждение в протоколах Нюрнбергского процесса. российская пропаганда в распространении этого факта не заинтересована, поэтому в Польше об этом мало знают. В то же время кремлевская геббельс-машина лживо утверждает, что в Нюрнберге якобы осудили Бандеру. Однако правдой является то, что Бандера упомянут в документах процесса, но ни он, ни члены УПА не осуждены, то есть не являются преступниками. Напротив, в этих материалах есть свидетельства о репрессиях гитлеровского режима против ОУН и массовых казнях украинских националистов.

российской пропаганде выгодно демонизировать отдельные исторические фигуры прошлого, не только националистов (ибо «предатель» Пилсудский вовсе не принадлежит к этому ряду), для ссор и разобщения потенциальных союзников в борьбе с нынешними имперскими амбициями москвы. Это их политический капитал, их подогрев националистических настроений в Европе.

Я спрашиваю друзей-поляков, которым так важно знать о «нацистах» и их «приспешниках», а что они думают, например, о генерале Власове? И оказывается, что в отличие от «ужасного» Бандеры, известного каждому польскому гражданину, с российским приспешником нацизма большинство моих варшавских собеседников не знакомы.

Я иду по варшавскому кладбищу в районе Брудно, на центральной аллее вижу очень ухоженную могилу Романа Дмовского, одного из идеологов польского национализма, который вместе с Пилсудским стоял у истоков независимости РП более ста лет назад. И с удивлением понимаю, что и нам, украинцам, неизвестны значимые фигуры польского освободительного движения. Отдавая уважение Дмовскому как одному из политиков-создателей независимости, польский историк Гжегош Кшивец пишет:

«Другой Дмовский — политик крайнего национализма, пропагандист радикального антисемитизма, в то же время искусный демагог, одержимый на склоне лет убийственными фобиями. Непревзойденный аналитик действительности, заложник своих навязчивых идей, как однажды написал один из его самых яростных критиков, Адам Михник».

Казалось бы, неоднозначные идеи Дмовского о Польше для поляков и, мягко говоря, некорректные высказывания касательно других наций (например, за несколько лет до Первой мировой войны он называл евреев и украинцев врагами Польши и даже призывал бойкотировать фирмы, владельцами которых были евреи) должны были бы сделать его объектом российской атаки как «нациста» или «предателя». Но нет.

Дело даже не в том, что он умер в январе 1939 года. Как раз его убеждения и действия отчасти способствовали сохранению постимперии-россии, СССР, со значительной частью украинских территорий. Национализм Дмовского с его тяготением к дружбе с россией против Германии был тем направлением, которое для москвы имело свои выгоды, поэтому демонизировать эту историческую фигуру не было смысла.

После обретения независимости Польши Роман Дмовский выражал убеждение, что создание СССР — положительное явление, означавшее, что ситуация в россии стабилизировалась, поэтому Польша получила «сильного», но «предсказуемого» соседа, который ей не угрожал, потому что уже присвоил земли Приднепровской Украины. Как оказалось, это было ошибочное самоукачивание польских эндеков.

Поляки считают, что их страна имела около двадцати войн с россией в разные периоды борьбы за независимость, и именно когда московитам удавалось столкнуть лбами поляков и украинцев, они праздновали победу. Исторические уроки позволяют сегодня увидеть перспективы. Параллели напрашиваются сами.

Итак, к независимости Польши, соавторами которой являются Дмовский и Пилсудский, они шли двумя разными путями: один предусматривал соглашение с москвой и большевистскими марионетками в Украине (в конце концов, эта стратегия Дмовского победила), второй стремился сотрудничать с украинцами, поддержать их войска и добиться свободной Украины как союзника независимой Польши (позиция Пилсудского была антироссийской, россиянам есть за что его не любить).

Это были времена, которые польский официальный источник называет «хаосом» и неопределенностью: закончилась Первая мировая, Германия потерпела поражение, в россии продолжалась гражданская война, и Польша получила шанс после 120 лет зависимости то от немцев, то от россиян наконец-то снова стать свободным государством.

Вспомним события ноября 1918 года, совпавшие с Днем окончания Первой мировой войны: в Варшаву приезжает Юзеф Пилсудский, который становится первым начальником возрожденного польского государства.

«11 ноября 1918 года Польша восстановила свою независимость. В тот день Юзеф Пилсудский, освободившись из Магдебургской крепости, принял от Регентского совета военную власть, а через три дня — гражданскую, чтобы наконец "как главнокомандующий Войска Польского [...] известить правительства и народы, в состоянии войны и нейтральные", о возвращении "возрожденной независимой Польской Речи Посполитой" на карту мира. Спустя 123 года Польша становилась суверенным государством, восстанавливая свою субъектность на международной арене», — так описывают эти события польские официальные источники.

Не буду приводить всех эпитетов, которые до сих пор навешивает на польского лидера Пилсудского Большая российская энциклопедия, но одна цитата стоит того, чтобы понять разницу подходов. Даже не разницу. Пропасть. Вот как описывают действия начальника польского государства после 11 ноября 1918 года в этой энциклопедии: «Проявил себя как сторонник политики "факта, который произошел" (фр. fait accompli) во время установления границ Польши, действовал наперекор рекомендациям великих государств, особенно на восточном направлении».

И это правда — он действовал наперекор россиянам, поэтому советская историческая доктрина его и квалифицировала как «предателя». (А вот шовинизма и антисемитизма Дмовского не заметила). И как же хорошо, что полякам еще 105 лет назад удалось избежать таких хамских «рекомендаций», которые из россии звучат и сейчас! Но согласия между отцами польской независимости, в частности Пилсудским и Дмовским, не было.

В целом Роман Дмовский, главный идеолог польского национализма, является очень уважаемой фигурой в Польше: на его погребение в 1939 году собралась манифестация, которая насчитывала около 200 тысяч человек, а на варшавском кладбище на Брудно ежегодно его могила на День всех святых плотно заставлена свечами (хотя в этом году семья политика и просила не делать этого в связи с восстановлением памятника). В определенные периоды, в частности в своей работе «Германия, россия и польский вопрос» (1908), вплоть до обретения независимости Польши и сразу после этого Дмовский выступал за отношения с россией против Германии.

«В противоположность теории федерации (т.е. федеративного устройства — ред.) Пилсудского, Дмовский был сторонником инкорпорационной концепции восточной границы Польши, в значительной степени реализованной в пределах мира, заключенного с советской россией в Риге в марте 1921 года», — упоминается в публикации Национальной библиотеки РП, посвященной основателям польской независимости.

Некоторые из украинских исследователей, например Максим Зелинский, видят во взглядах и действиях Дмовского откровенно пророссийские позиции, но это спорный вопрос: скорее речь идет о желании использовать все возможные инструменты для установления и укрепления, собственно, польской государственности. Дмовский сформулировал доктрину «националистического эгоизма».

Откровенно шовинистические высказывания лидера нацдеков в отношении нацменьшинств в Польше, в частности евреев, легко найти в его трудах: «Еврейское население является безусловным паразитом на социальном теле любой страны, где оно проживает».

Но хочу обратить внимание на одну стратегическую позицию политика, высказанную в октябре 1918 года: «Образование независимых литовских и украинских государств означало бы или анархию, или управление чужестранцев, немцев. Возвращение этих земель россии означало бы меньшую анархию и стагнацию в интеллектуальной сфере и экономике. Восстановление Польши на всех этих территориях возложило бы на польское государство задачу сверх ее силы, лишило бы ее внутренней плотности, необходимой для каждого государства, особенно для Польши, непосредственной соседки Германии».

Как напрашиваются параллели с настоящим! Но ведь мы здесь не об ультранационалистической партии «Конфедерация» пишем с ее блокировкой украинских границ и грузов для воюющей Украины.

Основное заблуждение польских националистов привело к тяжелым историческим событиям для украинцев, которые на тот момент собрали мощное войско и готовы были защищать свое государство. Но польские лидеры решили иначе, поэтому 18 марта 1921 года был подписан Рижский мирный договор между Польшей и большевистской россией, где от Украины присутствовали только большевистские марионетки. Представители УНР и ЗУНР не были допущены к переговорам.

Фактически Пилсудский был против соглашений с россией. Как позже и Ежи Гедройц, он выступал за союз со свободной Украиной, потому что договоры с россией всегда заканчивались поражением. Позиция Пилсудского заключалась в том, чтобы Литва и Польша стали федеративным государством, а Украина (УНР) была близким их союзником. Пилсудский, в отличие от Дмовского, видел наибольшую угрозу со стороны россии.

Впрочем, в Риге победили сторонники Дмовского: мирное соглашение с большевиками предусматривало разделение украинских земель, разоружение многотысячного украинского войска. Рижский мирный договор утратил силу 17 сентября 1939 года, когда началась оккупация Польши уже советской россией.

Новейшая история доказывает, что есть трагические исторические ошибки и нет идеальных политиков. Но хуже всего, что просоветские имперские исторические мифы в Европе еще доминируют.

Сейчас имеем те же вызовы, что и сто лет назад, и главный враг — все еще россия.

Но российская историческая пропагандистская доктрина по-прежнему прекрасно себя чувствует. Конечно, польское общество в войне против россии нас поддерживает. Но даже у моих интеллектуальных эмпатических собеседников иногда вырывается неловкое: «А вот скажи честно… там же у вас были "нацисты"?» Я снова излагаю факты…

Печально, что Украина как государство не приложила усилий к формированию своего, не искаженного, видения собственного прошлого (речь идет об исторической доктрине не только внутренней, но и для международного сообщества), а именно эти, по сути, российские пропагандистские стереотипы раскалывают западные общества, которые преимущественно за нас в войне против россии. Однако тезис «но у вас же там были "нацисты"» нам придется опровергать годами. Хотя мы могли бы — и должны были — начать еще 32 года назад.

Материал подготовлен с помощью MediaPort Warsaw, хаба для украинских журналистов в Польше, и при поддержке международной инициативы Media Lifeline Ukraine.