Поезд домой. Как люди возвращались в Херсон до его затопления

Этот материал мы сделали до того, как россияне создали катастрофу, взорвав дамбу Каховской ГЭС.

С третьего пути Николаевского вокзала тепловоз оттягивает три пассажирских вагона поезда Львов — Херсон. После 19 часов дороги мы вышли из этого поезда на перрон, чтобы немного прогуляться.

За вагонами бежит пожилая супружеская пара. Отправление всего через 30 минут, и они не понимают, что происходит. Вдогонку им кричат, что поезд сейчас вернется. И он действительно возвращается через пять минут, но уже на четвертый путь. Тем временем объявляют посадку. До конечной станции нам остается менее двух часов.

hromadske проехалось по этому маршруту, чтобы поговорить с пассажирами, направляющимися в город, где уже полгода ни дня не проходит без взрывов.

Из Львова пассажиров везут десять вагонов, но в Херсон поедут всего три. После 3 мая, когда россияне обстреляли в Херсоне район железнодорожного вокзала, в результате чего погибли 23 человека, «Укрзализныця» отправляет в город минимум вагонов.

«Когда прилетело в вагон, было ощущение, что его подбросило и снова поставило на место», — рассказал находившийся внутри поезда hromadske проводник Евгений. Его напарника, который был на улице, ранило.

Тогда снаряд прилетел в последний плацкартный вагон. Его еще называют «эвакуационным». Из Херсона в него может сесть кто угодно и ехать бесплатно. К счастью, в момент обстрела еще не началась посадка пассажиров, поэтому никто из них не пострадал.

Чтобы снизить риски, поезда из Киева и Львова стоят в Херсоне всего час и сразу отправляются обратно. Такой график ввели, как только восстановили железнодорожные пассажирские перевозки.

Путешествия за выплатами

Значительная часть пассажиров плацкарта — путешествующие за выплатами. Это люди, официально зарегистрированные переселенцами в других регионах, которые на самом деле продолжают жить в Херсоне, но жалуются, что средств на жизнь нет, поэтому обходят систему. Регистрируются в других регионах, чтобы получать выплаты внутренне перемещенным лицам.

«А как выживать? Вот как? Мне 53 года, ни работы нет, ни пенсии. Гуманитарку в Херсоне тоже уже не раздают», — говорит Татьяна. Женщина возвращается из Хмельницкой области, где зарегистрирована переселенкой.

В разговоре она еще не раз повторит про свой возраст как про приговор. Чувствуется ее озлобленность на социальную и возрастную несправедливость.

«Нашим пенсионерам каждый месяц давали десять тысяч рублей! И они при этом лезли как кошка на собаку (в очереди, — ред.), кричали «россия-россия!», а теперь все молчат, — вспоминает Татьяна времена оккупации Херсона россиянами, когда пенсионеров «задабривали» так называемой российской пенсией. — А куда нам, смертным, что тогда, что сейчас деваться, куда идти на работу?» — жалуется женщина.

Она вспоминает, что во время оккупации муж даже не мог встать на учет в центре занятости, потому что это было невозможно без номера телефона. Украинские мобильные операторы были отключены, а на российскую карту не было денег.

«Мы с мужем собирали пластиковые бутылки, мыли и продавали молочникам, чтобы собрать на карту», — добавляет Татьяна.

Напротив на боковом месте плацкарту сидит Оксана, которая примерно того же возраста, что и Татьяна. Претензии у нее похожие.

До февраля 2022-го работала мужским парикмахером. Сейчас все ее клиенты уехали. Говорит, что раньше еще можно было протянуть на гуманитарке, а сейчас уже никак.

«У нас что-то такое нехорошее делается в Херсоне с гуманитаркой. Ее разворовывают. Не все доходит до Херсона, а что доходит, то дальше разворовывают. Выплатили по 1200 гривен (от Красного Креста, — ред.), и то не всем. Может, немного больше дали льготникам, многодетным. Да и пенсионеры в приоритете. А мы не люди что ли? — возмущается Оксана.

Примечательно, что эйфория после освобождения города от россиян давно прошла. Кроме постоянных обстрелов, почти всех морально дожимают материальные затруднения.

Особенно не сдерживают эмоций люди, когда возникает тема долгов за отопление.

«Я на днях посещала свой дом. Моя квартира без окон, пленка только натянута, поэтому я переехала в другой район. На весь подъезд живет женщина с инвалидностью. И на подъезде увидела объявление от ТЭЦ со списком должников за отопление! Я была в таком шоке, что сорвала этот лист, порвала и выбросила. Ну как так?!» — говорит Оксана, уверяя, что в ее доме из-за обстрелов отопления вообще не было.

Татьяна рядом кивает головой и называет сумму в семь тысяч гривен, которые она должна за тепло. Эта проблема масштабная для Херсона, потому что, несмотря на массовый выезд людей и множество пустующих квартир, отопление в дома, где это было возможно, давали. Да даже у тех, кто оставался на месте и радовался теплой квартире, часто не было денег оплатить коммуналку.

Почему бы не уехать?

«Я здесь родилась, я здесь и сдохну. Никуда я ехать не буду!» — категорически отрезает Татьяна на вопрос, не проще ли поискать работу где-то за пределами Херсонской области.

Уверяет, что к обстрелам привыкла: «Они когда стреляют, мне это как здрасте».

«А у меня шесть животных! Я их не брошу. И здесь родители похоронены. И я родилась здесь, я не могу бросить свой город. Может, мы какие-то больные, я не знаю», — обреченно объясняет Оксана.

Хотя ее обстрелы сильно пугают. Каждый день, говорит, от взрывов трясутся руки. Рассказывает, как около ее дома тремя неделями раньше взорвался снаряд и оторвал мужчине голову.

«Мы никогда не знаем, что случится. Вот “Эпицентр”, люди приехали закупаться. Было сто покупателей, 23 сразу погибли, 46 ранены. Я не знаю, как мы живем. Но мы не бросаем свой город, не бросаем», — не сдается в своих аргументах Оксана.

Возвращение в Херсон после двух лет за границей

Наш разговор с Татьяной и Оксаной внимательно и вместе с тем несколько смущенно слушает мужчина среднего возраста, сидящий рядом у окна. Он херсонец, но два года не был дома. Все это время работал за границей. А теперь возвращается.

— У вас там сейчас нет работы?! — удивляюсь я.

— Да нет, я дальнобойщик, работа всегда есть.

— Но вас здесь могут мобилизовать, — иронизирую.

— Ну… Я уже там был. Мобилизуют, так снова пойду, — спокойно отвечает мужчина с улыбкой. За ней счастье от ожидания скорой встречи с семьей.

Говорит, что возвращается именно из-за родственников. В Херсоне живут мама, отец и сестра. Сам он с 2014-го пять лет прослужил в армии водителем-механиком, а затем отправился за границу. Планирует искать работу водителем дома... если не мобилизуют.

«Мы возвращаемся из Германии. Везем дедушку домой в свою деревню. Ну, как дедушку, — моего мужа. Я бабушка, а он дедушка», — в приподнятом настроении делится своей историей Антонина, которая с мужем живет на границе Николаевской и Херсонской областей.

В мае 2022-го к ним во двор залетел снаряд. Мужчине перебило позвоночник. Осколок достали в Украине, дальше было лечение в Германии. В позвоночнике обнаружили еще один обломок, но он там и остался — был риск, что мужчина после операции навсегда будет лежачим. Сейчас он на коляске.

«Была возможность и дальше в Германии оставаться. Нам с первых дней было предложено. Но нет, нет, нет! Мы сказали, что поедем в свою Украину. Мы уже смотрели в окно, как весна началась, плакали!» — без сомнения говорит о выборе между беспокойным югом Украины и социально благополучной страной Евросоюза Антонина.

— А как вы будете жить, если огород не успели посадить? — спрашиваю женщину.

— Выживем! Мы украинцы! — моментально реагирует с улыбкой ее муж Николай.

Там моя Машка. Я соскучилась»

Катерина ходит по вагону и много улыбается. Болтает с пассажирами. Примечательно, что соскучилась по разговорам с херсонцами о житье-бытье города.

«Я еду в хорошем настроении. Я хочу домой», — говорит женщина на мой вопрос, не тяжело ли ей будет снова привыкать к постоянным взрывам.

Ее дочь осталась в городе, потому что работает врачом в херсонской больнице. А Екатерина с внуками перебралась в Луцк — только в феврале этого года. Хотели, чтобы дети учились в школе, ведь в Херсоне очного обучения нет. До этого семья год была дома, пережили всю оккупацию.

«Хотя бы десять дней хочу дома побыть, а там будет видно... У меня там Машка! Я соскучилась», — говорит о своей кошке женщина, но с таким трепетом, что, кажется, вот-вот заплачет. Объясняет, что животное не перевозили, потому что для него это был бы стресс, поэтому Машка живет в Херсоне.

Между Николаевом и Херсоном

Многие пассажиры, едущие в Херсон, садятся на поезд в Николаеве. Те, кого расспрашиваю, живут на два города. Есть такие, у кого в Николаев переехали дети с внуками, поэтому ездят их навестить.

В Николаеве официально зарегистрировано 30 тысяч переселенцев из Херсона. Очевидно, среди них есть и те, кто действительно большую часть времени живет в Херсоне. Но здесь может получить как выплаты для ВПЛ, так и какую-то гуманитарку.

«Ты едешь домой, так почему должен быть страх? Нет страха, есть только ненависть, когда бахает», — говорит Елена, которая ездила в Николаев к детям и внукам.

«Когда перед Новым годом восьмилетнего ребенка на улице убило, они испугались и уехали», — уточняет женщина. Сама она остается в Херсоне, где имеет подработки, смотрит за квартирами детей и морально поддерживает сестру, которая «напугана, но уезжать тоже боится».

— Не хотите остаться жить в Николаеве?

— А зачем?

— Ну, там меньше взрывов, — завожу разговор с Наталией и ее дочерью-подростком.

— Ну, зато в Николаеве сирены часто гудят, — улыбается девочка.

— Там сирены, а тут у нас стреляют. Ничего страшного, мы уже привыкли, — добавляет ее мама, нескрываемо удивляясь моим вопросам. — Все хорошо. Люди возвращаются в Херсон.