«После победы будет не проще» — глава «Женского ветеранского движения» Екатерина Приймак

Как за 10 лет изменилось отношение к женщине в армии и изменилось ли в принципе? В чем больше нуждаются женщины-бойцы? Унижают ли женщин-военнослужащих мужские трусы, которые им выдают? А также о людях, которым «насрать на войну», о коррупции в армии и о том, что мы можем противопоставить россиянам, которых физически гораздо больше.

Обо всем этом — разговор военного Сергея Гнездилова с Екатериной Приймак — парамедиком и главой «Женского ветеранского движения» Украины — в проекте hromadske «++ подкаст».

О проблемах женщин в армии

Исследования показали, что существует много барьеров, с которыми сталкиваются женщины. Сексизм — это большое препятствие. И главное, что исследование обнаружило огромную структурную ошибку: что женщины, которые идут на фронт, на передовую с оружием в руках, в документах указаны как швеи и прачки.

И вот, собственно, мы объединялись, чтобы изменить это. И в 2018 году закон, который это изменил, наконец-то приняли. Но у нас уже было сообщество неравнодушных женщин, которые воюют или стали ветеранами. И оказалось, что проблем не становится меньше.

Да, в широком смысле эту значительную и фундаментальную проблему вроде бы убрали. Но к службе женщин ничего не готово в армии, начиная от материального обеспечения и заканчивая тем, что этот сексизм никуда не делся, потому что его все равно транслируют люди.

Кроме того, проблемы оказались и на уровне реинтеграции ветеранов. То есть женщин-ветеранов как группу никто не выделял. Хотя в них нужды те же, что и у мужчин, часто они будут удовлетворяться несколько иначе. Это о гендерной чувствительности.

Например, есть военный и военная, у которых есть семьи, и контекст будет совершенно разный, даже в общественном плане. Тебя ждут дома жена и ребенок. Они ждут дома героя. Если тебя ждет мужчина с ребенком, ты — кукушка, которая бросила своего ребенка. И общество это транслирует.

О феминизме и профессиональной армии

Мало где в мире вообще есть такие феминистические движения внутри армии. Это модель того, как действует демократия на самом деле. Ты объединяешь сообщество по интересам, ты идешь и лоббируешь свои права. Адвокатируешь. И наша заслуга огромная, что мы от «Невидимого батальона» пришли к видимости, мы пришли к тому, что на государственном уровне всегда провозглашаются «защитники и защитницы». Но проблема в том, что это только на словах часто. То есть по факту есть еще много препятствий.

Я думаю, что каждая женщина должна решать сама, для чего она создана. Если она считает, что создана для рождения детей, для кухни и «очага», — пусть она это делает, но не рассказывает другим женщинам, что им делать. Также обращаюсь к мужчинам: не рассказывайте женщинам, что им делать. Дайте возможность каждому человеку развиваться, и мы получим здоровое общество.

Почему вокруг женщин так много каких-то слухов? Потому что есть две группы сражающихся между собой женщин: одни хотят работать, а другие — хотят оставить статус-кво.

У нас нет, к сожалению, профессиональной армии. Мы должны ее восстанавливать. Первое, что мы должны сделать, — это нормальный критерий профессиональности. Профессиональный отбор. И обычный механизм карьерного роста в армии.

Тогда мы сможем говорить: этот человек здесь, потому что он профи, а не потому, что она п*сечка генерала, и не потому, что она мать-кукушка. Или не потому, что он не поступил в университет. Это касается и мужчин, и женщин. И тогда мы избежим гендерных манипуляций. Но до этого у нас еще очень длинный и большой путь. И система, которая оказывает сопротивление качественным изменениям.

О бронежилете для женщин

Вопрос материального обеспечения, на мой взгляд, — это самое простое, чего можно достичь. Началось все с формы. В 2019 году мы начали говорить о том, что женщинам не хватает их размеров, что им нужно перешивать форму, что им не хватает маленькой обуви. Эта проблема с размерами хоть и фиксилась, но мы помним, что самый маленький мужской размер не равен самому маленькому женскому. Сейчас приняли женскую форму, но ее еще не раздают, еще я не слышала. И есть вопросы к тому, как она сделана.

Бронежилеты — это вопрос безопасности. И для женщин, особенно тех, кто имеет большую грудь: из-за того, что грудь отдаляет покрытие плиты, площадь покрытия также меньше. Женских броников вообще не существует на самом деле. Вот только сейчас «Укрброня» выпустила первый женский броник. Есть бронежилеты, которые просто легче. Которые можно условно назвать женскими. Они могут быть другой формы.

Вопрос женских броников открыт, он не протестирован до конца. Мы ведь тоже понимаем, что наша украинская армия снабжена очень разными брониками. Где-то тебе выдают стальные дерьмоплиты, где-то тебе намутили волонтеры Angel's armor и т.д. То есть ситуация с обеспечением всегда такая контроверсионная. Но решить ее действительно легче всего. Ибо ресурс на это и так выделяют.

О коррупции в армии

Коррупция — это то, что нас сейчас убивает не хуже россиян. Мне очень жаль, что внутри нашей армии до сих пор существует внутренняя гидра, которую нужно уничтожать для того, чтобы выжить. Наша страна борется на два фронта.

Мы понимаем, что происходит и насколько растут масштабы коррупции вместе с ростом масштабов закупок. Здесь у нас и закупка, и снабжение, и еда, и обучение, и все что угодно. Это трэш. И вот на политическом уровне коррупция просто огромная.

В самой армии бытовая коррупция — на каждом шагу. Но нет столь огромных масштабов. Там или нап*здить какого-то имущества, или продать должность. Максимум — это квартиры эти, которые мутятся. То есть их юрисдикция — это не супермасштабы, но оно на каждом шагу просто.

Самая большая проблема в том, что эта коррупция заложена в определяющие процессы в армии. Как происходит карьерный рост в армии офицерского состава? Тебе нужно просидеть штаны максимально неэффективно, чтобы на тебя никто не обратил внимания и не сделал тебе проблем, чтобы ты свои годы от майора до подполковника отсидел. Когда звонит будильник и приходит срок получать подполковника, ты идешь и выбираешь себе должность, которая будет соответствовать твоему новому званию. И ты можешь быть даже в разных родах войск, но найти себе эту должность, купить ее.

О профессиональности и эффективности

Обычный человек — это функция, которая должна быть исполнена на должности. По-хорошему, надо сделать этот механизм и рекрутинга, и карьерного роста, переаттестовать всех, кто выше майора, особенно тщательно. Проверять их на коррупционные все эти штуки. И действительно надо добавлять моральное измерение вообще к отбору.

Главное — надо понимать, что мы не можем взять количеством, нас не станет больше, чем россиян. Мы можем брать качеством. Поэтому нам не нужна многочисленная армия, нам нужна эффективная профессиональная армия. И от этой базы, что нет этого профессионального роста, нет еще и образования как ценности в армии. У нас нет образования, курсов, которые ты проходишь в качестве поощрения.

Мое мнение, что, когда хватают мужиков где-то и запихивают их насильно в армию, это вредит армии. Я считаю, что армия должна быть профессиональной, но уровень подготовки должен быть у всех. Если мы хотим долгосрочной обороноспособности, мы должны условно из 10-го класса протоколу ТССС научить, домедицинской помощи, какой-то огневой подготовке, по меньшей мере что делать, когда бомбят.

О помощи армии

Деньги — это мизер. Сколько стоит война, все знают. Мы вряд ли когда-нибудь сможем закрыть вообще все имеющиеся запросы — их становится все больше и больше, а ресурсов становится все меньше и меньше.

Каждый должен что-то делать для того, чтобы усиливать обороноспособность или помогать ветеранам возвращаться в мирную жизнь. Бросить 200 гривен и пойти где-то тусоваться — это не совсем то. Тусоваться — это ок. Я тоже люблю тусоваться. И военные, которые возвращаются в отпуск, тоже любят тусоваться. Если ты хорошо отработал, иди и тусуйся. А если ты бросил 200 гривен, то этого недостаточно.

Мы делаем это не для армии и волонтеров. Каждый делает это для себя. Мы все должны вырасти до того, чтобы понять, что общее благо — это очень важно, мы должны его достичь, и внутри этого общего блага будет твое индивидуальное благо.

Нам нужно работать долгосрочно, потому что не получится исправить каким-то чудом все эти вещи. Но мы всегда откладываем эти непростые долгосрочные решения, потому что думаем, что с ними можно что-нибудь сделать здесь и сейчас. Нельзя.

О реформах и Командовании Медицинских сил

Реформы — очень страшная и рискованная штука. А в условиях войны понятно, что реформа армии — это на грани фантастики. Есть много бригад, которые могут работать и пытаются делать качественно свою работу. Или хотя бы внутри бригад подразделения. Проблема в том, что мы здесь сильно зависим от человеческого фактора.

Если тебе не безразлично, ты сможешь работать эффективно. Но проблема в том, что многим безразлично. Реформировать можно, можно пытаться делать это уже сейчас. По меньшей мере, я считаю, если будет механизм защиты прав человека в армии нормальный (не когда тебя отп*здил и обворовал твой комбат, и ты пишешь рапорт, который идет комбату на стол, и он тебя еще раз идет и п*здит), то по меньшей мере армия очистится на 15% от худших убл*дков. И уже можно будет дальше с чем-то работать.

У меня теперь появилась идея относительно Командования Медицинских сил, которые очень себя дискредитировали за последнее время. Дело в коррупции страшной, в результате чего многие обеспечены некачественной тактической медициной, и провале в своей функции боевой медицины немного больше, чем полностью.

Есть куча терапевтических врачей, есть коррумпированные ужасно ВЛК , есть куча вещей, на которые тратятся ресурсы. Зачем нам столько терапевтов в погонах внутри этой системы? Я считаю, что нужно, как в НАТО, контрактовать с гражданскими больницами, и так у тебя будет место, где ты сможешь получить медицинские услуги. Они все будут равноудаленные от частей. А у нас только Львов, Одесса, Днепр и Киев.

Если мы начнем это делать с Командованием Медицинских сил, я уверена, что это не будет иметь вредного влияния на фронт, потому что парамедики, которые работают по протоколу, научились работать по протоколу не в Командовании Медицинских сил. Они снабжены волонтерскими аптечками и налаживают себе логистику самостоятельно. То есть Командование Медицинских сил только мешает.

О будущем

Дело в том, что у меня есть только паранойя по поводу будущего. Я уверена, что эта штука будет лет 20–30. До 2030 года я имею в виду. И что весь мир будет убивать друг друга. И будет Третья мировая не только на территории Украины, но и более масштабно.

И вот после того, как люди просто утонут в своей крови, может родиться что-то новое — общество с новыми ценностями, где мы будем перестраивать архитектуру мировой безопасности, международное право, где гуманизм и равенство не будут провозглашены чем-то, искаженным иногда до каких-то абсолютов. А там, где ты уважаешь всеобщее благо и индивидуальность.

У нас сейчас нет видения будущего. Я только знаю, что после победы будет не проще. Я думаю о будущем как о большом количестве людей, о которых нужно заботиться.

Я просто после 2015 года сразу сказала: «Я на войну не вернусь». Я нарушила это правило, уехав на одну ротацию. Но моя идея заключалась в том, чтобы заниматься гражданским сопротивлением. И сейчас я понимаю, что я должна делать все. И мы — кто не пошел на войну — должны делать все и больше, чтобы после победы мы как-то продлили нашу жизнь. Но на самом деле сейчас ситуация такая, что и мне, возможно, придется воевать, потому что у меня есть навыки.

Образование — это первое, что нужно нам для того, чтобы выходить из всех тех жоп, в которых мы есть. И конечно, это то, что никогда не навредит. И в реинтеграции ветеранов образование — это здорово. Прекрасный механизм их возвращения к мирной жизни.

Ведущий подкаста Сергей Гнездилов сейчас собирает на 3 комплекта FPV-оборудования и дроны для своей 56 Мариупольской ОМБР.

Цель: 200 000 грн

🔗Ссылка на банку

💳Номер карты банки: 5375 4112 0998 5279