После тяжелого ранения государство не спросило: «А ты не забухал, не принимаешь ли наркотики, не хочешь ли повеситься?!»

В государственной системе нет ни одного органа, защищающего интересы военных. Есть военная служба правопорядка, есть Государственное бюро расследований, есть Служба безопасности Украины, есть полиция — все они будут наказывать военных.

В Украине безумная благодарность военным. Поэтому они будут чудить. Задача общества — сделать корсет, который обеспечит воинское уважение за то, что он воевал, но только в рамках сервисов, которые мы обязаны предоставить им. Справедливых сервисов, справедливой социальной политики.

Когда я вернулся с войны, ни один орган ни разу мне не позвонил по телефону. Даже сейчас, после тяжелого ранения, ни одна государственная структура не позвонила мне, не спросила: «А ты не забухал, не принимаешь ли наркотики, не хочешь ли повеситься?!» В декабре у меня были такие мысли. Мне было очень плохо. Если бы у меня не было ресурса идти к психологу, не было бы соответствующей социализации, честно говоря, я бы начал чудить.

Когда раньше у нас было 300-400 тысяч мобилизованных, эта проблема тоже была, но не решалась. Теперь их будет 1 млн 700 тысяч, и они вернутся в общество. Об этих людях нужно заботиться.

Украина по отношению к раненым военным ныне — это русня. Вы можете думать, что вы любите военных, что государство о них заботится. Это не так. Есть огромная проблема. Я не ищу виновных, не тыкаю пальцем, что все плохие. Нет. Есть факт: чтобы измениться, нужно принять определенную проблему, принять реальность такой, как она есть.

Как это происходит — объясню на примере. Если вы ранены, программу реабилитации вам предоставят только тогда, когда вы поедете в воинскую часть, получите документ-направление на ВВК, пройдете ее за 8-10-20 дней, возможно за месяц. После этого поедете в МСЭК, и когда получите там документ о том, что вы — лицо с инвалидностью, только тогда получите доступ к реабилитации.

Но здоровье столько не ждет. Если вы подорвали его, время играет против вас. То есть научиться заново говорить через четыре месяца будет сложно, через 10 еще сложнее. Политика не построена сейчас так, чтобы проявлять уважение к военным.

Я лично до сих пор нахожусь на службе. Знаете почему? Потому что не прошел МСЭК и ВВК. Знаете, что в противном случае случилось бы со мной? Меня отправили бы за штат, в месяц платили бы от 800 гривен до 3 тысяч. Государство выплатит 1 млн грн, если у тебя I группа инвалидности, 800 тысяч — II группа, 600 тысяч — III группа.

Предыдущая операция, предпоследняя, мне стоила 20 тысяч долларов (около 800 тысяч грн). Мне эти деньги государство не отдаст. Я и не беру у государства эти средства, потому что они у меня есть, я могу их себе позволить. Но давая эти деньги военным, оно заставляет их унижаться.

Когда вы читаете о герое, потерявшем ногу, руку или что-то другое, то в фейсбучике пишете прекрасные посты о том, что мы любим военных. А вы просто сходите, пожалуйста, на Госпитальную, 16, где те же военные стоят в бешеных очередях. Зимой они стояли еще и на улице, потому что их не пускали внутрь. А однажды, когда я пришел, мне сказали: «Не впускаем, потому что маски нет у вас. Ну, ковид же, понимаете».

Я отдаю себе отчет, что государство все равно решает, как сделать те или иные вещи, учитывая свои ресурсы. Поэтому буду говорить именно на этом языке. Представьте себе, если командование Медицинских сил совершит ошибку во время эвакуации военного, а затем Министерство здравоохранения не сможет его спасти. Скажем, его просто отпустят на улицу. Затем Министерство социальной политики даст этому человеку определенную социальную политику, проанализирует расходы. И все. Но эта структура должна работать в общей политике. Тогда мы сэкономили бы кучу денег.

Наша главная задача в отношении раненых военных — обеспечить, чтобы они были самостоятельными и могли дальше не быть обузой для государства. Исходя из этой политики, объединим эти министерства, посадим их за стол переговоров, потому что основная проблема сейчас в том, что командующая Медицинскими силами не может до конца прокоммуницировать с Министерством здравоохранения. И еще один немаловажный момент: вы знаете, что есть Бог, но никто его не видел. Это я о Министерстве ветеранов.

Еще раз: я очень люблю людей, но говорю на языке государства. Государство должно думать о людях. Прежде всего, что оно должно сделать, — это сказать: «Мы очень уважаем и чтим военных, тем более раненых, это должно быть первоочередным».

Когда мы запустили свою организацию, Министерство обороны решило сделать похожий продукт для помощи военным. Я сказал: «Назовите его “Уважение”, povaha.gov.ua». Они ответили: «Знаете, мы будем декларировать уважение, но не сможем это реализовать. Назовем его “Забота”».

Это выступление во время конференции hromadske «Муруємо вже!»