Референдум в непризнанном Карабахе: новое название и жизнь без премьера

В Нагорном Карабахе прошел референдум по поправкам в Конституцию. С предложенными изменениями согласились 88 процентов проголосовавших. Теперь непризнанная Нагорно-Карабахская республика сменит название на республику Арцах. О том, что означают эти изменения, в эфире «Громадского на русском» рассказал журналист Юрий Манвелян, который сейчас находится в Нагорном Карабахе.

Почему так важно поменять название? Насколько я понимаю, оно ведь фигурировало и до этого. Почему именно сейчас это решили зафиксировать?

Надо разделить мнения официальные и формальные и поговорить в общем о том, что все это значит на самом деле. Есть часть всего этого мероприятия, которая должна что-то показать всему миру. И есть факты и люди, которые с этим живут, и в жизни которых ничего не изменится, как бы эту непризнанную республику ни назвали. В предыдущей конституции фигурировало название Арцах и Карабах, то есть они тождественны. Сейчас официальное руководство говорит, что вернулось историческое название. Карабах — это слишком широкое название. В него входили и области, и много всего. А вот название Арцах закрепляет нынешнее положение вещей, показывает, что Арцах – это Армянский Карабах. То есть с журналистской точки зрения, если мы используем Арцах, то мы даем весь пласт пропаганды, которая ведется с той стороны.

То есть можно по тому, кто и какое наименование использует, определить, какую позицию занимает СМИ?

Несомненно, да. Это не нейтральное слово. Карабах — более нейтральное. Можно это сравнить с Ханкенди, это азербайджанское название столицы — Степанакерта, здесь тоже есть смысловая и пропагандистская нагрузка. Если в Армении последние конституционные реформы привели к тому, что урезаются полномочия президента и страна переходит на парламентскую модель управления, то тут, наоборот, укрепляются полномочия президента. Местные СМИ пишут о том, что в апреле была эскалация, и она показала, что нужна такая более жесткая вертикаль, чтобы не было разделения военного и политического руководства. Нужно быть мобильными и быть готовыми ко всему, вот так это оправдывается. Но опять же это то, что говорится пропагандой, а по факту надо понимать, что Карабах — это фактически самая большая область Армении с самой большой армией. Тут служат в основном граждане Армении. Даже все местные, которые здесь служат, они с паспортами Армении. Но даже в Армении выборы не решают ничего. Власть не меняется. Одни и те же лица. Результаты выборов по стране постоянно фальсифицируются, и что тогда говорить о Карабахе? В общем-то, после того, как президент Карабаха Роберт Качарян стал премьером Армении, а потом президентом Армении, вся эта грань стерлась окончательно. И, в общем-то, Карабах сегодня полностью в фарватере Армении. И никаких политических разногласий быть не может.

А как комментируют прошедший референдум в Армении и Азербайджане?

Традиционно это обмен заявлениями. Никому, кроме Армении и Азербайджана, это не интересно. Азербайджан не признает референдум, но он вообще не признает Карабах. И Армения тоже, кстати, не признает официально Карабах. В Армении и Карабахе говорят о том, что это еще один шаг на пути к демократии. Карабах как бы этим доказывает, что он обречен на независимость. В Азербайджане говорят, что это сепаратистский режим и никакие референдумы здесь недействительны.

Как это все может повлиять на военное развитие конфликта? Может ли быть какое-то новое обострение?

Прошлогоднее апрельское обострение было самым тяжелом с момента подписания так называемого перемирия. Надо понимать, что это состояние — ни войны, ни мира — уносит десятки жертв ежегодно. Эти смерти на границе уже как бы норма. Каждый день какие-то обстрелы… В Армении и Карабахе пропагандируется мысль, что Армения — это победившая сторона, ну и, соответственно, Азербайджан — проигравшая. Азербайджан побежден Арменией, и якобы он должен всячески показывать, что ситуация не закончена и война возможна, потому что они не смирились с потерей. Но это все происходит в полном отрыве от населения, живущего на этих территориях. Их жизнь не становится лучше. Вот эти все пропагандистские войны (все это называется информационной войной) они очень оторваны от нужд и повседневной жизни людей. Миграция огромна, экономические ситуация только ухудшается, беженцы остаются беженцами уже три десятилетия, причем как с одной, так и с другой стороны. В этой логике побед и поражений участвуют только власти и СМИ, которые их обслуживают.