Спецпроект «Серая Зона». Бесплатный уголь

Анастасия Канарева, Богдан Кинащук

Виктор Трифонов, шахтер,облил себя бензиноми поджег прямо во время брифинга для журналистов в здании Министерства энергетики и угольной промышленности. Произошло это 8 августа, на 6-й день голодовки из-за невыплаты зарплат. Мужчину с ожогами живота, шеи и лица доставили в больницу.

Виктор Трифонов, шахтер,облил себя бензиноми поджег прямо во время брифинга для журналистов в здании Министерства энергетики и угольной промышленности.

Горняки и члены профсоюза шахты «Кураховская» в городеГорняк Донецкой области, а также еще трех шахт государственного объединения «Селидовуголь», получают зарплаты с перебоями с начала года.

— Представьте себе. Если зарплата 5 тысяч и разбить ее на 12 частей? Это просто смешно!— рассказывает Нина Сулима. Женщина всю жизнь работает на шахте, но ежегодно условия ухудшаются.

Нина Сулимаработает на шахте «Кураховская»

Шахта «Кураховская» дотационная, то есть убыточная. Добыть и продать количество угля, достаточного для выплат заработных плат, она не может, а потому требует постоянной поддержки государства.

Шахта «Кураховская», г. Горняк, Донецкой области

Однако, с 2014 года помощь уменьшилась в более чем 10 раз — со 113 млн. гривен до 9 млн. Шахтеры не получали зарплаты за июнь и июль, а остальное им оплачивали частями — по 200 — 500 гривен раз в неделю.

С 2014 года помощь государства уменьшилась в более чем 10 раз — со 113 млн. гривен до 9 млн.

Иван Ломака окончил горнодобывающий техникум и сразу пошел работать в шахту. Был электрослесарем, горным мастером.

— От простого шахтера до начальника участка дошел. А сейчас… неблагодарное это дело. Ну как? Оно вроде бы и нормально, но на сломанной машине далеко не уедешь. Так оно и здесь, — говорит он и демонстрирует запыленные фильтры, сквозь которые горняки дышат под землей, и грязную спецодежду, которую теперь приходиться покупать за собственный счет. Фильтров не хватает — их приходиться использовать несколько раз.

Иван Ломако, шахтер (справа): «Если не пользоваться фильтрами, это все попадет в дыхательные пути, а дальше — силикоз, цементирование легких»

—Пыль такая, что видно на 2 — 3 метра максимум, — объясняет Иван, когда горняки ожидают каретку, которая доставит их на участки, где сейчас ведутся работы. — Но, если не пользоваться фильтрами, это все попадет в дыхательные пути, а дальше — силикоз, цементирование легких.

Шахта «Кураховская», г. Горняк, Донецкой области

Шахтеры работают по 6 часов, что обусловлено тяжелыми условиями.

— Самое приятное время — без пятнадцати восемь. Когда уже фонари следующей смены видно в туннеле. Значит — уже домой пора, — рассказывает Иван.

Шахтеры не получали зарплаты за июнь и июль, а остальное им оплачивали частями — по 200 — 500 гривен раз в неделю.

Завтра у Ивана выходной, но он не слишком радуется, зарплаты до сих пор нет. Он живет вместе с женой и двумя детьми, но уже два года с начала войны вместе с ними — семья родственников-переселенцев. Дочка заканчивает школу, хочетбыть врачом, для этого нужно ехать в город.Как потянуть учебу, семья пока не знает.

Иван Ломака живет вместе с женой и двумя детьми, но уже два года с начала войны вместе с ними — семья родственников-переселенцев.

На следующее утро мы опять приезжаем в Горняк. Городок небольшой и тихий, в парке пахнет горелыми листьями. Здесь есть только шахта и несколько магазинов, никакой другой работы нет, поэтому, будучи когда-то шумным и многочисленным, городок опустел — молодежь отсюда уезжает.

Отпечаток оставила и война. В 2014 году под обстрелами тут погибли дети. Сейчас сюда практически не долетает, однако каждую ночь слышна канонада. Местные называют Горняк «Бермудским треугольником» — здесь близко до Курахового, Марьинки, Красногоровки, где пролегает линия разграничения и продолжаются боевые действия.

Шахта «Кураховская», г. Горняк, Донецкой области

Вместе с Иваном и его товарищем по шахте Сашей мы идем в магазин за продуктами. Денег нет, поэтому еду берут в долг.

— Когда денег не дают — одалживаем продукты. Когда зарплату выдают — люди рассчитываются,— рассказывает владелица магазина Вероника. У нее есть специальная тетрадь, в которой продавцу вписывают должников. — Берут продукты: колбасу, крупы, молочку, сахар, макароны — ну, все необходимое. Все мы тут люди, все понимаем. Был и 2 тысячи долг до зарплаты, и 3 тысячи. И все возвращают.

Из-за задержек зарплат продукты в магазине часто берут в долг.

После магазина идем с Иваном в местный дом культуры. До войны тут были концерты, даже звезды приезжали, вспоминает он. А салюты били громче, чем в Донецке. У Ивана была возможность уехать туда, найти работу, но остался здесь.

— Уехать? А куда уехать? И зачем… хорошо там, где нас нет, — рассуждает мужчина. — Если бы платили нам хотя бы 15 — 20 тысяч, можно было бы о чем-то говорить. Переезжать смысла нет, да и некуда.

«Серая Зона»— репортажный спецпроект Громадского о последствиях войны на Донбассе, и отом, как изменился регион и судьбы его жителей.

Читайте также этот материал на украинском языке