«Три года у нас потеряны»

Бывший член Национальной комиссии, осуществляющей государственное регулирование в сферах энергетики и коммунальных услуг (НКРЕКУ) Андрей Герус прокомментировал «Громадскому на русском» ситуацию с поставками угля и блокаду торговли с «ЛДНР»

Владимир Гройсман (премьер-министр) имеет основания говорить, что получению угля с оккупированных территорий нет альтернативы?

Нужно немного вернуться назад во времени и напомнить, что 28 апреля 2016 года Национальная комиссия в сфере энергетики, которая и устанавливает тарифы, ввела так называемую формулу «Роттердам+». Это формула, по которой считается цена угля, засчитываемая в тариф за электроэнергию, в некоторых случаях и тепловую энергию. Объяснялось, что это было сделано для того, чтобы Украина была независима от ЛНР и ДНР и могла покупать уголь в Роттердаме, потому что потребители уже оплатили это в Роттердаме.

Стоимость угля в Роттердаме, стоимость доставки в Украину и стоимость перевалки в порту, - таким образом тарифы для всех выросли. Но нам заявили, что теперь мы получим независимость угля от ЛНР и ДНР. Прекрасно видим, что в итоге получили. Куда делись миллиарды гривен, уплаченные потребителями и почему не произошло обещанной автономности? Де-факто премьер-министр и глава СБУ признают зависимость Украины от этих квазиреспублик.
В нашем сюжете, а также на просторах интернета «гуляет» мысль, что компания ДТЭК может быть одним из бенефициаров закупки угля с неподконтрольных территорий. Структуры Рената Ахметова получают выгоду от того, что Украина продолжает закупать уголь у боевиков, а не на международных рынках. Подобное предположение имеет под собой основание?

Да, имеет основание. Начали получать цену угля «Роттердам+», оплачиваемую в тарифах, но возят тот же самый уголь с территории боевиков. Там есть свои шахты – это Ровеньки и Свердлове, с антрацитом. Большие угольные объединения, добывающие уголь марки «А». На этом угле идёт большая маржа и большой заработок. В год Украина потребляет около десяти млн. тонн угля марки «А». Маржа на таком угле может быть 800-1000 гривен за тонну. Цену оплачиваем по «Роттердам+», а де-факто получаем уголь с оккупированных территорий. Примерно 10 миллиардов гривен в год.

10 миллиардов гривен в год получает та компания, которая продаёт тепло- и электростанциям на подконтрольной Украине территории уголь марки «А», закупаемый на неподконтрольной территории?

Да. Эта формула введена, и тут есть заработок. Все хотят возить уголь из ЛНР и ДНР, потому что именно на этом угле получается большая маржа. При этом, все потребители оплатили такую цену, чтобы мы были абсолютно независимы и могли импортировать уголь.

Кто определяет происхождение угля, поставщика, который будет отгружать его на теплоэлектростанции? Кто непосредственно принимает решение?

Тарифы устанавливает НКРЭКУ (национальная комиссия госрегулирования энергетики и коммунальных услуг) и закладывает туда цену. Далее уже компании решают, по какой цене и где они будут покупать. У ДТЭК есть генерация, которая производит электрическую энергию, и эта генерация покупает уголь внутри группы, – у шахт, которые тоже внутри группы ДТЭК. Им выгодна такая ситуация. Внутри группы показывают выше цену на этот уголь, а на самом деле деньги остаются внутри ДТЭК, у их же шахт.

Можно каким-то образом обязать корпорацию ДТЭК переключиться на закупку угля за границей, чтобы сделать поставки бесперебойными?

Можно. Весь уголь поставляется по спецразрешениям Службы Безопасности Украины. Если СБУ ограничит такие разрешения, если Министерство топлива и энергетики будет контролировать и обязывать компании какую-то долю угля закупать на других рынках, то ДТЭК обязан будет это делать. В другом случае НКРЭКУ может не учитывать это в тарифах и понижать тарифы, если компания производит диверсификацию. Проблема не в том, что мы просто возим из ЛНР, ДНР, а в том, что мы зависим от этого угля. Мы не можем отказаться полностью от него. Потому что за три года ничего для этого не сделалось. Если бы Украина была в более сильной позиции, то она могла бы либо покупать, если дёшево. Либо отказаться, если дорого. А когда мы зависим от этого угля, то мы в позиции слабого. Этот уголь критически важен для Украины.

Сколько занимает диверсификация поставщиков? Чтобы отказаться от закупок на оккупированной территории, а покупать в Австралии, ЮАР.

От момента подписания контракта и до момента физической поставки угля на станцию проходит около двух месяцев. Осенью тариф был очень высокий, в тепловой генерации, и они могли купить этот уголь. Это во-первых. Во вторых, у Украины есть возможность переоборудовать станции из марки «А» в уголь марки «Г», которого достаточно на контролируемой территории. Давно можно было это сделать. На переход достаточно полгода. А в-третьих, у нас есть возможность импортировать готовую электроэнергию. Зачем нам импортировать уголь? Этим тоже можно уменьшить зависимость от марки «А». Производители, в частности ДТЭК, не заинтересованы в таком импорте. Они теряют долю рынка и свой заработок. Поэтому они блокируют такие инициативы и импорт электроэнергии запрещён у нас в Украине. Это единственный рынок, в котором запрещён импорт.

Подытожим сказанное. За два с половиной года у нас не произошла перестройка тех теплогенерирующих мощностей, которые работают на угле марки «А», на уголь марки «Г». А шахты с ним находятся на неоккупированных территориях. Теплогенерация продолжает зависеть от угля марки «А», поставки эти контролирует компания ДТЭК, которая и контролирует теплогенерирующие мощности. Получается замкнутый круг: компания внутри одной компании сама у себя закупает. Потребность угля – это 10 миллионов тонн. На одной тонне маржа 800-1000 гривен, а за год получается 10 миллиардов гривен, - непосредственно прибыль ДТЭК. Ситуацию можно было бы изменить переведя генерирующие мощности на уголь марки «Г», либо найдя поставщиков из-за границы.

Да. Для этого нужна государственная позиция соответствующих органов – это НКРЭКУ, которая устанавливает тарифы, - это Министерство угольной промышленности и кабинет министров. Кроме компании ДТЭК, еще есть ПАТ «ЦЕНТРЭНЕРГО», государственная компания, которая тоже частично покупает уголь марки «А» из зоны АТО. И «ДОНБАССЭНЕРГО» – совсем маленькая компания. Три года у нас потеряны, к сожалению.