«„Турборежим“ реформ должен продержаться еще некоторое время» — представительница Еврокомиссии

Многие украинцы считают, что евроинтеграция — это отдельная сфера деятельности государства, не связанная с внутренними реформами. На самом деле, евроинтеграционные изменения глубоко интегрированы в общий процесс реформ в Украине, а ответственность за него, как и за другие реформы, должно нести непосредственно правительство.

Кабмин Алексея Гончарука уже три месяца у власти. Как оценивает его продвижение в реформах Еврокомиссия, мы говорим с заместителем руководителя Генерального директората Еврокомиссии по вопросам политики добрососедства и переговоров по расширению ЕС Катариной Матерновой.

Мы до сих пор говорим о правительстве как о свежем и новом, но ему уже три месяца. В Украине существует даже мем о том, как оно работает — «турборежим». Как вы относитесь к такой оценке? В Украине она несколько критическая, потому что считается, что очень многие вещи делаются на скорую руку.

Это действительно молодое правительство, при том, что оно работает уже три месяца. Но когда я смотрю на состав правительства, я чувствую себя старой! У вас не только очень молодой и активный премьер-министр, но и многие министры, они несут с собой эту энергию. У вас еще и очень молодой президент, который во многом стоит за этим «турборежимом».

Я бы сказала, что это не «турборежим», а движение Украины вперед и использование ею «окна возможностей» для проведения реформ. Я знаю, что часть моих коллег иногда критически высказывается о скорости осуществления того или иного мероприятия. Впрочем, по моему мнению, реформаторский пыл и вывод страны на следующий уровень в целом воспринимаются весьма позитивно.

Когда действовать быстро, то могут возникать ошибки. Уверена: ошибки уже возникли. И они еще будут. Но в целом, продвижение реформ — это лучше, чем их отсутствие.

Если взять все то, что сделали или начали делать на пути реформ за эти три месяца, какие три главные вещи вы бы назвали?

Весь пакет экономических реформ был подготовлен на основе детальных консультаций, его ждали. Так же никуда не исчезли и соответствующие достижения предыдущей Рады за последние два года. В целом, очень позитивным шагом стал закон об экономических операторах и анбандлинг Нафтогаза. И тот факт, что столь противоречивую и столь важную для экономики Украины земельную реформу уже приняли в первом чтении — знаю, что ее еще ждет много обсуждений, — это очень положительные экономические сигналы для Украины.

Поставлю конкретный вопрос о судебной реформе. Для Украины она важна, поскольку речь идет не просто о суде и ощущении справедливости, которого в Украине не хватает, но и о том, как работают институты, бизнес, связи между различными бизнес-группами, да и вообще о чувстве безопасности. Как вы оцениваете эту реформу?

Думаю, прогресс в судебной реформе, ее ускорении есть. Это тоже очень важная и очень насущная реформа для Украины. Она важна для украинцев — люди должны чувствовать, что безнаказанности нет, а правосудие действует. Но она также важна и для международных инвесторов. Способность обеспечивать выполнение соглашений — это альфа и омега в привлечении иностранных инвестиций.

Что касается Европейского Союза, то мы критиковали некоторые положения принятого в Раде закона. Более того, во время моего пребывания в Украине мы рассмотрим возможность совершенствования определенных аспектов реформы, чтобы мы больше ее поддерживали. Нам, к сожалению, приходится говорить: если вы примете закон в том виде, в котором он есть сейчас, это не позволит, к примеру, международным и европейским экспертам его поддержать. Поэтому мы проведем серию обсуждений, чтобы увидеть, возможно ли направить реформу таким образом, чтобы мы ее поддерживали больше.

Речь идет больше о судьях и о том, как они работают, или об органах судебной власти? Что именно имеется в виду?

Приведу один пример. У каждой страны есть суверенное право самостоятельно определять работу судебной власти. В Европейском Союзе не одна, а двадцать восемь систем судебной власти. Поэтому мы не будем навязывать никакой стране, к примеру, число судей в Верховном суде или организацию судебной власти. Но ваши органы судебной власти недавно прошли через тщательную и комплексную перезагрузку, и в таких условиях будет очень трудно самовольно, скажем, вдвое сокращать состав Верховного суда без соблюдения надлежащих процедур.

Никто не оспаривает количество судей Верховного суда, которое вы хотите иметь. Но путь, по которому вы от нынешнего их числа двигаетесь к целевому показателю — это вопрос надлежащих стандартов и надлежащего процесса.

В начале предвыборной кампании было много беспокойств в отношении Зеленского, а точнее — по поводу его близости к олигарху Коломойскому. И от партнеров — от МВФ, например, — мы слышали ожидания, что Украина примет закон, запрещающий возвращать национализированные банки их бывшим владельцам. По вашему мнению, демонстрирует ли нынешнее правительство свою дистанцию от олигархов — и как?

Я не слежу за ежедневными новостями, но, насколько мне известно, и президент, и министр финансов высказывали четкую позицию о национализации банка и отсутствии планов по его возвращения или реприватизации. Мне также известно об исках, которые сейчас рассматриваются в судах Великобритании и США против бывших владельцев ПриватБанка, о замораживании их активов и тому подобном.

Поэтому я думаю, из того, что мы видим, украинская власть это четко продемонстрировала. И я допускаю, что это было основанием для МВФ подписать новую программу финансирования в прошлую пятницу.

Даже по действующему законодательству, национализированный банк — это национализированный банк. Я не вижу ни одного легального пути возвращения его прежним владельцам. Плюс правительство должно было влить значительное количество денег в этот банк, чтобы рекапитализировать его. На самом деле, под давлением международного сообщества. Это было в декабре 2016 года. Я это хорошо помню.

Я думаю, эти шаги были очень четкими: это не простая ситуация, но Украина — не единственная страна, которой приходится иметь дело с такими непростыми банками и такими непростыми бывшими владельцами. Но с этим необходимо разобраться, и мы ожидаем очень четких и решительных действий.

Мы существуем благодаря вам! Поддержите независимую журналистику — поддержите нас на платформе Спільнокошт и присоединяйтесь к сообществу Друзей hromadske.

По вашему мнению, другие системные реформы могут продемонстрировать, что Украина и украинское правительство дистанцируют себя от олигархической системы, олигархической экономики?

Я думаю, экономику следует открыть для конкуренции, убрать барьеры для конкуренции. Должна функционировать эффективная антимонопольная система. Еще одна очень важная вещь — это прозрачная приватизация, потому что это позволит привлечь международных инвесторов, менеджеров, принесет прозрачность и конкуренцию в систему. А еще одна важная реформа — это земельная реформа.

Если говорить о реформах и Соглашении об ассоциации с ЕС, то у нас есть инструмент, который правительство сделало публичным, он называется «Пульс». Благодаря ему мы можем видеть прогресс в различных сферах. Кажется, Украина демонстрирует продвижение в вопросах прав человека, свободы ведения бизнеса, публичных закупок, но при этом существует недостаток прогресса в таких сферах, как здравоохранение или финансы. Почему это так, по вашему мнению?

Реформа здравоохранения — это, к сожалению, сложная проблема, прежде всего, с технической стороны. Но и политической тоже. И здесь я бы не говорила только об Украине. Во многих странах, сталкивающихся с трудностями при реформировании здравоохранения, есть такие проблемы. Это касается как богатых, так и бедных стран.

В отношении финансовой системы: ЕС сейчас пытается много помогать в рамках различных программ: в первую очередь, малому и среднему бизнесу в Украине. У вашей банковской системе сейчас высокая ликвидность, но деньги не движутся беспрепятственно к предприятиям, так как в системе недостаточно доверия. Система залогов недостаточно гибкая, в результате у бизнеса нет залогов. У вас нет гарантий, которые могли бы позволить финансовым институтам, банкам легче сотрудничать с бизнесом.

Мы стараемся помочь нашими программами гарантий. Мы хотим гарантировать займы, выдаваемые банками, чтобы деньги в системе двигались легче.

Конечно, в разных сферах системы разные истоки проблем. Но общий ответ таков: у каждой страны своя пропускная способность для реформ.

Поэтому я считаю, это закономерным, что сейчас у вас есть успехи в определенных сферах, и, возможно, позже будут и в других. Посмотрите: какой Украина была 5-6 лет назад? Страна значительно продвинулась, перевоплотилась. Любой, кто занимался Украиной десять лет назад и приезжает сюда сейчас, говорит, что это свосем другое место.

Это совершенно новое поколение. И это не только в Киеве. Если поездить по Украине, это тоже видно. Мы были в пяти километрах от линии соприкосновения, в городе, полном жизни и активного предпринимательства, баров. Поэтому, сейчас Украина — это другая страна. Многое было сделано. И темп реформ, который вы называете «турборежимом», должно держаться определенное время. Такой темп невозможно выдерживать всегда: что-то пойдет медленнее, что-то — быстрее.

Но позвольте вернуться к вашему предыдущему вопросу о том, как Украина может продемонстрировать удаленность от олигархов. Я считаю, лучшее, что Украина может показать своим гражданам, демонстрируя, что власть готова порвать с прошлым, — это показать, что плохие действия будут иметь последствия. И в этом вопросе важна реформа правосудия. Вся инфраструктура антикоррупционных органов — НАБУ и САП, а также Высший антикоррупционный суд — должна продемонстрировать результат. Очень важно показать, что будут последствия за финансовые и другие преступления.