«Украина — прекраснейшее, очень страшное и очень-очень важное место в мире»

Питер Померанцев, писатель, автор «Ничего правдивого и все возможно»:

Мы обнаружили, что в 20 веке пропаганда прорывается через цензуру. Правда прорывалась сквозь железный занавес — BBC или Голос Америки пытались прорваться в Россию. Таково было содержание деятельности. Теперь проблема сообществ в Нарве, Риге, а также в Одессе — это не отсутствие информации. Это чрезмерное количество информации. Сколько каналов!

Поскольку люди смотрят российские каналы, эстонские каналы, BBC, CNN, Aljazira, и различные версии реальности, которые эти каналы дают, они настолько отличны, что люди в итоге не верят ничему. Это очень похоже на ситуацию в Одессе. И люди погружаются в слухи, в теории заговора. Часто в фокус-группах люди говорят: «Мы не верим никому. Мы не дураки. Мы не верим российскому телевидению. Но, Боже мой! Их новости — как кино, в них столько смешного». Еще одна из моих любимых цитат: «Русские новости объективные, ведь они кинематографичны». Как сказал российский идеолог: «Вы никогда не найдете правду. Фактов не существует, есть только интерпретации. Единственное, что вы можете — это получить интерпретации. Все врут: BBC врет, мы врем, украинцы врут... А почему вы выбираете нашу историю? Потому что она наиболее эмоциональная: она вставляет».

Она гениальна во многих смыслах, эта российская телевизионная машина. Она полностью разрушает разницу между правдой и вымыслом, между распятием детей в их телешоу. Это может быть настоящая художественная история, но — сюжет новостей. Неважно. Рейтинги высоки. Кажется, даже заместитель российского министра массовой коммуникации сказал: «Ничего страшного, что мы врем в новостях. Ведь рейтинги высокие, и люди это любят. Итак, мы начали думать: «Боже, что с этим может сделать ЕС?» Мы не можем учить людей. Люди и без того там уже очень образованные. На самом деле они очень умные. Это не идиоты, обманутые Путиным. На самом деле они слишком скептически. Они не верят никому. В них критицизм настолько большой, что начинает разъедать их способность верить. И они заканчивают верностью Кремлю ибо он сильнее и больше. Сколько бы ЕС не потратил на российские программы, он никогда не сравнится с миллиардом, который тратит только Первый канал. И мы начали смотреть больше, больше и больше кремлевского продукта. И мы делали контент-анализы. Преимущественно, кремлевские новости запускают три-четыре ключевых сюжета. Главная тема — хаос в Украине. Вторая — Путин с котятами или Путин делает что-то хорошее. Все эти истории очень четкие: хаос там, стабильность здесь. Третья тема — заговор против России, которая могла меняться ежедневно: масоны сговорились против России, котята сговорились против России, ЦРУ сговорилось против России.

Кажется, четвертой была Вторая мировая война. Что-либо о Второй мировой войне: новый мемориал... — что угодно. И летом были некоторые сюжеты об экономике: экономическая атака — рубль падает. Но это было в результате заговора против России, конечно же. И было понятно, что невероятная вещь, которую они сделали из собственных новостей, избегает всего, связанного с социальными проблемами, местными новостями.

Итак, это отвлечение внимания. По сути — отвлечение внимания от реальности. А потом мы также посмотрели на развлекательные программы Кремля. Мы смотрели все развлекательные программы на кремлевских каналах. Они имеют все жанры. Они имеют шоу талантов на коньках. И имеют исторические сериалы о Второй мировой войне, где по некоторой причине эстонский фашист — главный враг. В них есть все жанры, которые есть на Западе. Кроме одного. В них нет ничего по социальной документалистики. Она просто не существует как жанр. В Британии мы знаем документальные сериалы, социальные реалити-шоу. Для примера назову, чтобы вы поняли, о чем я говорю. Недавно в Великобритании было большое шоу: «Почувствуй гордость, что ты британец». Это было реалити-шоу, как «Большой брат», или «За стеклом», но очень социально заангажированное. Оно делалось в проблемном северном городе Брэдфорде. Продюсеры взяли людей из разных этнических меньшинств, поселили их в одном доме и заставили жить вместе и совместно решать проблемы. Там был и скинхед, и радикальный исламист, и так далее. Следовательно, такие социально заангажированные документальные программы, неважно какие, просто не существуют в России. И я помню, когда я работал в России, также недолго и на телеканалах, я спрашивал: «Почему вы не создаете документальных сериалов?» — «Наша аудитория не хочет видеть реальность. У них травма после падения Советского Союза. Они не могут принять реальность. Они не хотят фактов. Им нужны мифы, вымысел и иллюзии»

Один мой знакомый из Британии, который тоже работал на телевидении, также встречался с руководителями каналов и слышал: «Наши зрители травмированы после распада Советского Союза. Они не хотят иметь дело с реальностью, они не могут с ней иметь дело. Давайте делать нечто иное». Я не согласен. Я считаю, что есть часть русской и украинской аудитории, которая хочет взаимодействовать с реальностью. Я считаю, что Майдан частично был связан с этим. С уверенностью могу сказать это о протестах, например, на Болотной и о многих других. Я считаю, что мы можем думать о том, как ЕС может поддержать телевидения в Украине, Эстонии, Молдове, которое должно быть сосредоточено на этих вещах, на «скучных социальных новостях», о которых боятся говорить в Кремле, и особенно внимательно поддержать социальную документалистику. Наверное, если вы мысленно перенесетесь к концу перестройки, то вспомните, насколько важными были фильмы вроде «Как сложно быть молодым». Это латвийская документалистика. Насколько важным событием был этот фильм для людей позднего Советского Союза! И много других художественных фильмов. На этом я заканчиваю. Какой смысл в моей деятельности? На самом деле, я хочу донести пару вещей. Первое: война в Украине — это война 21 века, которую мы видим во многих повторениях. Задолго до российской теории информационно-психологической войны китайцы придумали такую же теорию. Они называют это «три вида войны» и используют почти точно так же, чтобы распространить и навязать власть и навязать, используя смесь психологической войны, юридической войны, чтобы давить на Японию, Филиппины и др. Также здесь лежат и философские проблемы, под всем этим. О природе реальности, о том, что общества могут жить с реальностью, как они формируют реальность в мире хаотических СМИ, где реальность разделена на куски благодаря сущности продвинутых информационных технологий. Это проблемы, которые очень родственны с 21 веком. Иногда я слышу странные вещи об Украине от моих друзей. Они говорят: «Питер, ты должен понять, Украина теперь проходит через то, через что прошла Англия в 17 веке. Мы проходим цивилизационный скачок». Скажу лучше: из оранжевого уровня цивилизации на синий уровень цивилизации. Что же такое «цивилизационный скачок»? Я просто не верю ни в одну из этих категорий. Напротив, то, что происходит в Украине, является чрезвычайно укоренившимся в 21 веке процессом. Украина в этом смысле не позади, а впереди мировых событий. Когда я слышу западного человека, который говорит мне: «О, мы должны сказать Украине, как поступить с этой пропагандой.» Я отвечаю: «Учитесь у них.» На всех сделанных ошибках. Но также и на правильных вещах, которые были сделаны на разных уровнях, я могу их перечислить, если вам интересно. Украина — прекраснейшее, очень страшное и очень-очень важное место в мире. И я бы хотел, чтобы больше людей ценило это.