Украинцы после десяти лет оккупации: как побороть страхи и обиды

ВСУ уже взяли под огневой контроль ту часть Донбасса, что почти десять лет находится под российской оккупацией. Через некоторое время речь пойдет о полном освобождении этих территорий. Тогда Украина окажется лицом к лицу со своими бывшими гражданами, которые все это время жили в паутине российской пропаганды, брали оккупационные паспорта и даже воевали против Украины с оружием в руках.

Привлечь этих людей к Украине через десять лет обмана и вражды так же трудно, как освобождать территорию Донбасса. Но окончательная украинская победа над россией без этого невозможна.

«Наш патриотизм закончился»

Еще летом 2014 года Наталья с мужем зарегистрировались в Черкасской области как внутренне перемещенные лица (ВПЛ), однако там не остались: были абсолютно уверены, что украинская армия очень скоро освободит Донбасс.

Затем у Саши диагностировали тяжелую неврологическую болезнь и поездки в Черкасскую область за украинской пенсией стали очень обременительными. Жили в своем дворе в Алчевске, как в осаде: высокий забор, четыре овчарки, на улицу выходили в крайнем случае — овощи, птицы, свиньи были свои. 2014 и 2015 годы запомнились обстрелами, облавами, мародерами. А потом все как-то утихло.

«Мы с мужем три года надеялись на освобождение, с соседями ссорились, убеждая их, что Украина скоро вернется, — нам угрожали подвалом, если рот не закроем. Но надо было как-то выживать, и наш патриотизм закончился — в 2017-м мы взяли гражданство “ЛНР”, потому что без него невозможно было оформить пенсии дома. Тогда на двоих у нас было уже более 200 тысяч гривен недополученной украинской пенсии. У нас здесь говорят, что СБУ после освобождения будет всех трясти. Я украинским властям скажу: “А вы нас вовремя освободили, чтобы мы не становились гражданами “ЛНР”?” Украинская власть не имеет права спрашивать у нас, как мы здесь выживали, потому что она бросила нас на растерзание россиянам», — говорит Наталья.

С тех пор как Россия считает Алчевск территорией своего федерального округа, Наталью с Сашей «прессуют», чтобы они взяли российское гражданство. Супруги снова ведут идеологические баталии с соседями. Те обижаются, что Украина начала интенсивно обстреливать временно оккупированные территории.

«Я говорю: а вы чего хотели? Войны в одну сторону не бывает. Но украинцы стреляют только по военным объектам, а россияне — бьют по мирным жителям. Вон у нас в Алчевске украинские ракеты ни одного жилого дома не зацепили», — объясняет Наталья.

«Хлеб есть — и слава Богу, а кто его дал — какая разница?»

Ольга когда-то работала вместе с Натальей на Алчевском металлургическом комбинате. А с 2014-го перебивается временными заработками. Выручают деньги, которые дочь высылает из россии. Ольга сожгла свой украинский паспорт, но ни «ЛНР»-овский, ни российский не берет. Уверена: ее советское свидетельство о рождении может удовлетворить любую власть.

«Я не знаю, кто начинал эту войну, не знаю, кто теперь “наши”, а кто “не наши”, — говорит Ольга. — Все своими обстрелами меня в подвал загоняют. У меня никаких мыслей нет, одни болячки. Хлеб есть — и слава Богу, а кто его дал — какая разница? Ничего я не жду — жду ракету в свой дом, скорее бы уже прилетела».

Дом ее сестры Татьяны под Алчевском разбит еще в 2014 году. И Татьяна нашла себе «ничейный» под оккупированным Снежным в Донецкой области. Сын Татьяны еще с 2015 года служит в ВСУ, а она встречала россиян, говорила везде и каждому, что «путин наконец-то наведет порядок». Недавно женщина получила российский паспорт и заявила сестре: «если что», поедет в россию.

«У Таньки теперь 24 тысячи рублей российской пенсии, а у Натальи —10 тысяч рублей “ЛНР”-овской. Есть разница», — говорит Ольга.

По ее словам, Татьяна через какую-то фирму-посредника, которая взимает сумасшедшие проценты, умудряется получать еще и украинскую пенсию. И не она одна.

«Люди на территориях, давно под оккупацией, очень травмированы», — говорит религиовед, писатель и общественный деятель Игорь Козловский. Он дончанин, которого за проукраинскую позицию боевики «ДНР» пытали и почти два года удерживали в плену.

«Сначала они ждали, что скоро все закончится, потом переживали горькую обиду на Украину, обвиняя ее во всех своих бедах, потом выстроили свою версию событий, ставившую их в позицию жертвы обстоятельств — так им легче было выживать. Люди, живущие там, не монолит. У них нет общего видения событий и даже общего видения собственной травмы. Большинство там — это люди нужд, а не ценностей. У них нет ни национальных, ни политических идеалов. Они и являются тем материалом, с которым у украинской власти будут проблемы», — убежден Козловский.

Чудодейственная гуманитарка

«Бегущие за российскими паспортами думают, что россия здесь и дальше будет, — говорит сосед Натальи Павел, который в 2014-м в Алчевске и Перевальске устраивал антироссийские митинги, впоследствии выехал в Винницкую область, а через несколько лет вернулся ухаживать за больным отцом. — Сейчас у нас разные слухи ходят, мол, и пытать будут, и расстреливать, и имущество конфисковывать, как вернется украинская власть. Я удивляюсь: можно же в интернете смотреть все украинские новости, знать правду, а люди друг друга этими слухами пугают. Убежден, что когда зайдут ВСУ, в спину им никто из местных стрелять не будет. Я знаю, что на освобожденных территориях Украина сразу начинает пенсию выдавать, социальную помощь, гуманитарку привозить. Если это будет и у нас, все, кто останется, последуют за украинскими властями».

На «гуманитарку», как на первый путь к сердцам жителей оккупированной Донбасса и Луганской области, возлагают значительные надежды и в ПЦУ.

«Я в деоккупированный Донецк буду ехать не с пустыми руками, — говорит митрополит Донецкий и Мариупольский, владыка Сергей. — Со мной поедут фуры с продовольствием, мебелью, инвентарем — у многих наших прихожан имущество потеряно. Людям необходимо оказать элементарную материальную помощь. Но одновременно нужно начинать и просветительскую работу».

По мнению владыки, первая духовная задача для священников ПЦУ на деоккупированном Донбассе — вывести людей из стрессового состояния, «забрать страх из их душ, чтобы они не боялись украинской власти».

«Там более 9 лет людям рассказывали много пропагандистских глупостей. Дети, которые при сепаратистской власти родились, пошли в школу, на уроках гимн россии поют, учителя им внушают, что украинцы — фашисты. Как там нам будет на самом деле, один Бог знает», — говорит митрополит.

Не виновники и не жертвы

В 1943-1944 годах Украина уже была только что деоккупированной территорией: изгнав гитлеровцев, вернулась советская власть и начала интенсивно и жестко проводить советизацию населения.

«Опыт СССР нам не нужен. Советский Союз был тоталитарным обществом, державшимся на насилии, — говорит народный депутат Украины, историк Владимир Вятрович. — А нам нужно продолжать политику укрепления национальной идентичности, которая в Украине, начиная с 2014 года, реализовывалась через специальные институты — Украинский культурный фонд, Институт национальной памяти, Госкино и т.д. Эта политика должна использовать те только средства поощрения, но и ограничения. У нас уже хороший ее опыт — например, утверждение в украинском радиоэфире украинской музыки через систему квот».

По словам Вятровича, на временно оккупированных территориях Донецкой и Луганской областей новейшая репрессивная русификация наложилась на непреодолимую русификацию времен СССР и российской империи. Все украинское из этих регионов вытравливалось столетиями. И это главная сложность, с которой Украине придется столкнуться при возвращении этих регионов.

«Но не нужно бояться, что за 10 лет оккупации Украина потеряла этих людей. российская оккупация для многих из них стала мощной прививкой от “русского мира”», — надеется народный депутат.

Чтобы получить расположение жителей оккупированного Донбасса, Украина в отношениях с ними должна будет идти по лезвию бритвы. Прежде всего, нужно будет определить тональность этих отношений. Кто эти люди для Украины: виновники, кричавшие в 2014-м «путин введи войска», или жертвы, которых Украина не смогла защитить.

«Они и не жертвы, и не виновники, — отмечает Игорь Козловский. — Если общество будет исходить из позиций, что они уже должны, то это будет проблема не только для них, но и для всей Украины. Мы тогда будем не правовым государством. Освобождая оккупированные территории, Украина должна утверждаться как демократия. А значит, должна будет за населением увидеть историю конкретного человека. Если мы будем говорить с ними, как с населением, они останутся населением и будут жить в массе своей в ненависти к Украине».

По мнению ученого, Украине нужно как можно скорее сформировать видение так называемого переходного правосудия, чтобы иметь четкие критерии для того, чтобы отличить активных коллаборантов, работавших на оккупационную власть и являвшихся ее опорой, и пассивных рядовых граждан, которые просто выживали. И базироваться переходное правосудие должно на принципах справедливости и презумпции невиновности.

Где брать миссионеров?

В деоккупацию Донбасса необходимо будет вложить большое количество ресурсов. Едва ли не самый главный из них — человеческий. Управленцы, педагоги, работники культуры — все они должны будут утверждать украинское на активно обросших территориях.

«Если приедет случайный, хоть и очень мотивированный человек с другим акцентом и в языке, и в мышлении, его будут воспринимать с недоверием, — считает Игорь Козловский. — Если приедет бывший житель Донбасса, к нему тоже будут вопросы — мол, ты уехал, а мы терпели, мы и есть настоящие патриоты, а ты предатель. Любая ситуация будет конфликтной, потому что у каждой стороны будет своя правда».

По мнению ученого, нужно будет опираться на тех проукраински настроенных людей, которые оставались на оккупированных территориях и через них там проявлялось украинское присутствие. Кроме того, необходимо специально готовить людей, которые знали бы специфику региона.

Кстати, на такие принципы в решении кадрового вопроса для Донбасса как раз и опирается ПЦУ.

«Священники, которые будут заходить на деоккупированные территории, будут местными из Луганщины и Донетчины. Они знают людей и ситуацию. Кроме того, мы не будем отворачиваться от священников, которые служили в оккупации, но не участвовали в пророссийских мероприятиях, не агитировали за “русский мир”, а такие есть, особенно по селам. Мы после определенной проверки дадим им возможность влиться в клир ПЦУ», — говорит владыка Сергей.

Министерство образования и науки Украины тоже занимается сейчас подготовкой специалистов для деоккупированного Донбасса.

«Прорабатывается вопрос о проведении отбора и подготовки квалифицированных работников к работе на этих территориях, создании безопасных условий для профессиональной деятельности педагогов; обеспечении необходимыми материальными и техническими ресурсами и тому подобное», — говорится в информационной справке, предоставленной редакции пресс-службой министерства. Чтобы активизировать этот процесс, МОН разработало проект соответствующего постановления Кабмина.

Формирование кадрового резерва — вплоть до полной замены работников оккупационных учреждений культуры — является одним из приоритетов и в работе профильного ведомства.

«Министерство рассматривает возможность проведения во втором полугодии 2023 года Форума по обсуждению вызовов и задач восстановления украинской культуры на деоккупированных территориях. А к 2032 году (в соответствии с Планом восстановления Украины, — ред.) мы планируем реализовать около 170 проектов в сфере культуры и информационной политики, в частности, направленных на решение проблемных вопросов культурной деоккупации территорий Луганской и Донецкой областей», — отмечает госсекретарь ведомства Юрий Лещук.

Хватит ли у Украины украинскости?

Чтобы жителей Донбасса, которые почти 10 лет «настаивались» на российской пропаганде, сделать национально сознательными украинцами, Украине самой следует окончательно избавиться от угрожающего ее безопасности принципа «какая разница». Это означает отказ от идеологических заигрываний с «народом Донбасса». Никаких «каникул» и «мораториев» на украинизацию — никакого популизма.

«Чтобы власть не повторяла тезис российской пропаганды, что, мол, не можем говорить на тех территориях о декоммунизации и деколонизации, потому что потеряем лояльность людей, — говорит Владимир Вятрович. — Это ложный тезис, выпущенный российской пропагандой, который хочет доказать, что мы потеряли Крым и Донбасс именно из-за шагов украинской власти по украинизации этих территорий. На самом деле наоборот: россия их временно завоевала именно потому, что там не проводилась системная политика по утверждению украинской идентичности».

Но можно ли обойтись без политического популизма и заигрываний, если они являются бедой даже устоявшихся демократических обществ?

«После победы будет эйфория, а дальше регресс, как всегда. Люди подсознательно захотят вернуться во времена “до войны”, когда им было все понятно. Плюс появятся новые проблемы — разрушенные города, семьи, искалеченные войной люди, обнищание и т.п. Следовательно, популизм расцветет. И это будет источником дополнительных проблем», — считает Игорь Козловский.

Но, по убеждению ученого, и нам остается на это надеяться, у украинской нации должен сработать инстинкт самосохранения. Необходимость выжить из-за утверждения национальной идентичности будет настолько вопиющей, что мы будем укреплять свою украинскость ради собственной безопасности.