Возможна ли повторная оккупация Лимана? Командир батальона об усилении наступления россиян

В Донецкой области одним из направлений наступления россиян остается Лиман, где с конца 2023 года оккупанты усилили штурмы.

Небольшое село Терны, в 20 км от Лимана, стало приоритетным направлением удара. Как сообщало украинское командование, россияне сосредоточили свои резервы возле села и пытаются выйти к реке Черный Жеребец. Захват Тернов будет представлять угрозу позициям Сил обороны в Серебрянском лесу, которые держат, в частности, 63 отдельная механизированная бригада ВСУ и бригада Нацгвардии «Азов».

hromadske побывало на позициях 63 бригады и пообщалось с комбатом Тарасом о том, возможна ли повторная оккупация Купянска и Лимана.

После того как россияне вышли из Купянска и Лимана, это направление остается одним из приоритетных. Ощущается ли разница между тем, как россияне здесь воевали в прошлом году и сейчас?

Разница даже не между прошлыми годами или месяцами — она между сегодня и вчера. Ситуация усугубляется ежедневно, поскольку россияне не теряют надежды захватить Донецкую и Луганскую области полностью. Эта задача для них политизирована, потому что скоро «выборы» путина.

В самой тактике для них абсолютно ничего не изменилось — это те же «мясные штурмы», нашествия на наши позиции. К сожалению, должны констатировать, что человеческий ресурс у них еще есть. Бывает очень тяжело на нашем направлении. Фактически каждый день проходят штурмы в полосе ответственности нашей бригады.

Но наши воины показывают чрезвычайные результаты: и стойкость в окопах, и использование технологий.

Во время нашего контрнаступления на юге в 2023 году россияне пошли на Лиман. Тогда это был единственный участок, где они имели потенциал для этого. Как им удалось прорвать оборону?

Они прощупывают наши линии защиты. Выходят несколько групп, завязывают стрелковый бой с нашими парнями на короткой дистанции. Если какая-нибудь из позиций сыпется — считайте, ее противник записывает как слабую, и вскоре они туда пойдут уже большими силами. К сожалению, одно из таких уязвимых направлений они у нас и прощупали.

Говорим откровенно, чтобы не сидеть в розовых очках: определенные успехи из-за большого человеческого ресурса у них есть. На одного нашего воина до пяти-шести их.

Рассчитываю, что скоро мы эту ситуацию выровняем и вернем все обратно. Сейчас ведем маневровую оборону, потому что не хотим терять людей, мы о них заботимся. Да, можем отходить с некоторых позиций, но люди не должны думать, что мы отступаем километрами или даже сотнями метров. Речь идет о заготовленных позициях — несколько десятков метров сразу за основной. Отошли, чтобы запустить россиян в контролируемую нами зону, там их уничтожили и вернулись на прежнюю позицию.

Сейчас много говорят о том, что 2024 год придется провести в маневровой обороне. А к наступлению вернуться, возможно, только в 2025 году. Что об этом думают военные на позициях?

Для того чтобы наступать, нужны колоссальные ресурсы. До должности командира батальона я был командиром роты в 54 механизированной бригаде и пять месяцев участвовал в контрнаступлении. Это очень трудно. Наступление требует больших ресурсов как в технике, так и в вооружении, боекомплекте и, прежде всего, в людях. Потому что наступление — это не оборона. Очень трудно наступать на хорошо подготовленную противником линию обороны, где все уже вкопано, а враг хорошо вооружен и ждет тебя.

Так что не всегда все удается. Если мы наступаем, то все ждут уже на второй день какого-то глобального результата. А каждый освобожденный метр нашей земли окроплен кровью воина.

Я точно знаю, о чем говорю. Мы наступали в авангарде под городом Соледар на село Яковлевка. В первый и второй день мы имели успех, забрали у них два ротных опорных пункта абсолютно без потерь. Они за ночь перегруппировались, закрепились. Уже на третий день такого успеха мое подразделение не имело. Мы начали терять людей, технику — они тогда уже все понимали: куда мы будем идти, какой наш замысел. И в село нас не пустили.

Пусть наши люди не думают, что наступление — это «сел на технику, поехал, заехал, забрал, закрылся». Противник здесь тоже воюет.

Командиры вашего звена не боятся, что большинство военных демобилизуется, когда примут соответствующий закон?

Скорее всего, так и будет. Нужно было раньше думать о демобилизации, готовить почву. Я против жесткой мобилизации — например, вылавливания на улице. Но за мобилизацию как таковую. Парней нужно менять, ведь они устали, сидят в окопах мокрые, холодные, воюют на энтузиазме. Придет время, когда нервы у них сдадут. Так что если будет возможность законно уйти, они однозначно пойдут.

Я хочу, чтобы каждый, кого мобилизуют, понял: вы не попадете в штурмовые подразделения. Дружишь с технологиями, хочешь летать? В Вооруженных силах развивают беспилотные ударные летательные аппараты — будешь сидеть в 30 километрах от «передка» и летать, бомбить врага на безопасном расстоянии. Умеешь ремонтировать машину? Будешь в 10 километрах от «передка» крутить машину тем парням, которые на ней на «ноль» поедут. Умеешь хорошо готовить? Будешь парням готовить вкусный обед. Есть множество профессий, где ты будешь полезен.

Да, все держится на людях, все держится на пехоте, на штурмовиках, которые идут вперед. Но обеспечение этих боевых подразделений, их своевременная замена, подвоз пищи, БК и другое — зависит от тыловых подразделений.

Возвращаясь к ситуации именно на этом направлении. Вы сражаетесь в лесах, на определенных участках фронта бои идут в селах. Чем особенны бои именно на таком ландшафте?

Лесная местность имеет и свои достоинства, и недостатки. Воевать в лесу трудно, потому что он требует плотности позиций. Соответственно, больше людей нужно сажать в окопы. Но тогда их некем заменять. Возникает сложная логистическая задача: как заменить кого-то, чтобы люди отдохнули? Это во-первых.

Во-вторых, существуют ограничения по использованию бронированной боевой техники. Некоторые наработки есть, но не буду их озвучивать. Мы находим методы, как заезжать туда и стрелять там, где раньше это было немыслимо. Впрочем, классически, по полной использовать бронетехнику мы здесь не можем.

Кто со стороны россиян здесь воюет против вас?

Я не знаю, сколько именно народностей есть на территории россии. Наверное, здесь они все и повсюду. Лезут изо всех щелей.

Это в основном кадровые военные. Или, например, есть «Шторм Z»?

Кадровые военные у них закончились еще в 2022 году благодаря Вооруженным силам Украины. «Шторм Z» присутствует — это заключенные, которым дают наркотики, чтобы они шли вперед.

О «вагнерах» и «Шторм Z» говорят чушь те, кто с ними не воевал. А я вам хочу сказать, что это очень серьезный подготовленный противник. Потому что эти подразделения специально готовят для штурмовых действий в лесной местности, где у них направление главного удара. У них есть человеческий ресурс, позволяющий им это делать.

К примеру, подготовили 300 тысяч — и те поехали выполнять свои задачи. Пока они их готовили, из тюрем снова набрали 300 тысяч. Пока первые триста воюют, готовят вторые и уже набирают третьи. У них такой конвейер, у них есть время готовиться.

«Вагнер» и «Шторм Z», даже «кадыровцы» — это серьезный противник. Все любят над ними посмеяться, а вы с ними в бою столкнитесь — увидите, как будет смешно. Под Белогоровкой мы, наверное, людей 60 за один бой положили, а они как шли потоком, так и продолжали идти на эту посадку. Их ничего не останавливало. И у них еще была такая вещь… это, возможно, тоже какое-то наркотическое влияние — всех «двухсотых» собирали и выкладывали в круг. Я не знаю, что это у них за ритуал такой был, но они реально их выложили «солнышком». Эти трупы так дня три лежали.

Какие перспективы россиян на этом направлении? Насколько реальна угроза повторной оккупации Купянска и Лимана?

Я склонен полагать, что оккупации не будет. Да, несколько сотен метров нашей земли мы, к сожалению, можем потерять, но не потеряем наших воинов. Поэтому уверен, что маневровая оборона сделает свое дело.