«Высадка на берег будет считаться нарушением государственной границы». Как отряд морской охраны патрулирует Азов
Российское «бряцание оружием» не ограничивается сушей. В апреле Россия отправила в Азовское море 11 боевых кораблей, а также на полгода закрыла проход через Керченский пролив для военных судов.
Что говорят об обстановке на Азовском море те, кто патрулирует его каждый день? Чтобы это узнать, журналисты hromadske вышли в море вместе с Мариупольским отрядом морской охраны.
Самая широкая улица в мире
«А вы знаете, что самая широкая улица в мире — в Мариуполе? Не знаете?! Это улица Шмидта. В российском Ейске — четные номера домов, а в Мариуполе — нечетные. А между ними — Таганрогский залив, 68 километров! Рекорд в Книге Гиннеса» — восторженно рассказывает мариупольчанин пограничникам.
И хотя улицы с такими названием и нумерацией в этих городах действительно существуют, это лишь городская легенда. Но Ейск действительно значительно ближе к Мариуполю, чем те 68 километров, которые отделяют две улицы Шмидта друг от друга. Ежедневно из порта Ейска выходят корабли береговой охраны Пограничной службы ФСБ России, которые почти вплотную приближаются к украинскому побережью.
Россияне в семи километрах от Мариуполя
«Каждый день [наблюдаем российские суда]. У них то увеличивается количество, то проходит ротация состава из портов Керчи и Ейска. А так их корабли постоянно несут службу напротив Бердянской и Белосарайской косы. Периодически доходят и до Обиточной косы», — рассказывает первый заместитель командира Мариупольского отряда морской охраны капитан 1 ранга Виктор Правда.
Делать они это могут потому, что Азовское море является внутренним и для Украины, и для России (соответствующий договор украинский и российский парламенты ратифицировали в 2004 году).
«Я правильно понимаю, что российский военный корабль может подойти вплотную к Мариуполю или Бердянску?» — уточняю я.
«Здесь нет такого, что где-то чья-то часть. Как наши корабли, так и корабли Российской Федерации могут подходить вплотную к берегу. А высадка на берег будет считаться нарушением государственной границы», — объясняет Виктор Правда.
На практике, уточняет Виктор Григорьевич, российские корабли имеют большую осадку, а Азовское море очень мелкое, поэтому близко к украинскому побережья они не подходят.
«Периодически их небольшие патрульные катера подходят поближе — это район 457-й и 458-й якорных стоянок. Это семь километров от порта “Мариуполь”. Если сичтать от береговой черти Белосарайской косы — это около трех километров», — говорит первый заместитель командира Мариупольского отряда морской охраны.
«Скорость — 20 узлов»
«Мы на корме только что были?» — вдруг решаю уточнить я.
«Нет, на корме мы сейчас стоим, — улыбается Виктор Правда. — Вообще, средняя часть корабля называется шкафут, передняя — бак, а задняя — ют. Здесь у нас находится наблюдательная группа со своим штатным стрелковым оружием. Оружие у них потому, что это военный корабль. Но этот катер не предназначен для ведения боевых действий. Он предназначен для контроля обстановки и быстрой передачи информации другим подразделениям».
Мы вышли в море на катере украинского производства. Его построили по американской лицензии на судостроительном предприятии, расположенном в Киеве. Именно этот катер был спущен на воду в ноябре 2014-го.
«С какой скоростью идем?» — спрашиваю я у рулевого.
«20 узлов», — отвечает тот.
Потом загуглю, думаю я.
«А максимум сколько?» — продолжаю расспрашивать.
«Вам в километрах? — он вдруг догадывается, что с узлами у меня не очень. — 80!»
«Напряженность сохраняется с 2014-го»
«До 2014 года такого массового наплыва кораблей и катеров береговой охраны Российской Федерации не было, — констатирует Виктор Правда. — Они периодически несли службу одним-двумя кораблями. После 2014 года увеличилось как общее количество их кораблей и катеров, так и количество патрулей».
Он говорит, что по международным документам военные корабли в море должны расходиться на безопасной дистанции в 20 кабельтовых — 3,7 километра. На такое расстояние украинские и российские корабли друг к другу не приближаются, поскольку это — «зона самообороны корабля».
«Напряженность тянется с 2014 года, но грубых провокационных действий с их стороны пока не наблюдается», — говорит первый заместитель командира Мариупольского отряда морской охраны.
«А негрубых?» — уточняю я.
«Не вышел на связь с постом технического наблюдения, не вышел на связь с постом регулирования движения судов, где-то зашел в закрытый район, после предупреждения вышел... Это повседневная деятельность — как наша, так и их», — отвечает Правда.
Ему есть с чем сравнивать — в 2014-2015 годах россияне вели себя куда наглее.
«Тогда россияне на своих малых катерах маневрировали у наших кораблей. Опасно, но на допустимой дистанции. А боевики в августе 2014-го подбили управляемыми ракетами катер, который нес службу в районе Безымянного», — вспоминает Виктор Григорьевич.
«Патрулирование длится неделю»
Накануне нашего выхода в море я спрашивал у начальницы пресс-службы Мариупольского отряда морской охраны Елены Яровой, нужно брать какие-то специфические вещи. Она заверила, что могут понадобиться разве что таблетки от укачивания, но покупать их не надо — они будут у нее с собой. Таблетки не понадобились, но я все же решает расспросить Елену про укачивание.
«Меня никогда в жизни не укачивало — ни в транспорте, нигде. А когда я впервые вышла в море, то буквально в первые полчаса начало укачивать. Но хорошо, что я пила таблетки, мне стало гораздо легче. Но потом в третий раз уже не укачивало — привыкла быть в море», — рассказывает она.
«А какой процент людей, по вашим наблюдениям, укачивает? Каждого второго? Каждого десятого?» — интересуюсь я.
«Где-то каждого пятого», — отвечает Елена.
Мы справились за час, но обычно корабли уходят на патрулирование на неделю.
Спрашиваю, можно было бы вместо часового патрулирования выйти на настоящее.
«Это больше зависит от вашего вестибулярного аппарата. Выдержит он неделю, не выдержит», — смеется Виктор Георгиевич.
- Поделиться: