«Я не хочу эмигрировать»

Независимый журналист Аркадий Бабенко рассказал в интервью «Громадскому на русском» о своем отъезде в Прагу, об угрозах, которые получал в России, и о том, чем собирается заниматься в ближайшее время.

На своей странице в фейсбуке ты написал, что есть «информированно обоснованное мнение», что тебе нужно было покинуть Россию. Что означает формулировка «информированно обоснованное»? Это просто советы хорошо осведомленных друзей или это что-то большее, возможно, угрозы?

Это не угрозы, просто у меня появилась надежная информация о том, что сейчас решается вопрос, что со мной делать: заводить уголовное дело и сажать уже по-настоящему или махнуть рукой — и пускай этот малахольный журналист и дальше в своем фейсбуке свои постики пишет. Я решил, зачем людей ставить перед муками выбора, и решил, что лучше мне поехать пожить пока здесь, не дожидаясь их окончательного решения.

А заговорили эти люди о том что надо завести уголовное дело, в связи с недавней историей, когда некоторые депутаты призывали лишить тебя гражданства?

Нет, эта история лишь эпизод из нашей «долгой любви» с нашей богом хранимой родиной. Это далеко не первая травма, далеко не первое уголовное дело, далеко не первые угрозы. Все это продолжается лет семь, когда я вплотную занялся оппозиционной деятельностью.

В чем в последнее время выражались эти угрозы?

Угрозы мне приходят постоянно, и вполне конкретные. Если говорить об угрозах от просто ура-патриотических граждан, это, понятно, угрозы встретить у подъезда, проломить голову, «ходи, сволочь, оглядывайся», «когда ты сдохнешь» или еще что-то. Страшно было в 2015 году, когда убили Немцова, когда было Дебальцево, когда началась война в Украине, когда опубликовывали мой домашний адрес и призывали зайти ко мне в гости. Это были самые серьезные угрозы, а сейчас обычные. Если говорить о властях, они свои действия напрямую никак не предвосхищают, но намеками дают понять, мол, лучше бы тебе уехать. Если с пятого, с шестого раза ты этих намеков не поймешь, то тебя посадят. Но поначалу они, конечно, стараются выдавить из страны.

Ты же в последнее время работал как независимый журналист и жил за счет краудфандинга. Как себя чувствует твоя краудфандинговая платформа? Не чинили ли ей каких-то препятствий в России?

Много всего делали: мне заблокировали «Киви-кошелек», мне заблокировали PayPal. Все это было под предлогом борьбы с Навальным, во время выборов в мэры он начал собирать деньги через краудфандинг, тут же выпустили какой-то закон, который это запрещает. В «Киви», когда я начал разбираться и писать руководству, мне прямо сказали, что это требование ФСБ — закрыть мой кошелек. PayPal закрыли по этому же делу — как сбор краудфандинга на оппозиционную деятельность. Сейчас началась новая серия борьбы с тем же самым Навальным. Не везет мне с выборами Навального! Сейчас заблокировали его Яндекс-кошелек, ну, видимо, я и без него останусь. Возможность зарабатывать деньги таким способом превращается в тоненький ручеек.

У тебя есть предложения о работе в Праге или пока это просто отъезд?

У меня никаких предложений нет, мне просто дали жилье на какое-то время, я сюда приехал, чтобы просто пожить. Я использую это время, чтобы просто отдохнуть, чтобы пожить в нормальной стране, чтоб не вскакивать среди ночи и не думать, посадят тебя или нет. Раз уж так все сложилось, раз уж так все удачно подвернулось, напишу то, что я всегда хотел написать, но у меня не было времени. Я, наверное, займусь книгой и напишу про Майдан, про войну, про Болотную, про Россию и вообще о том, как мы дошли до жизни такой.

А ты не собираешься сотрудничать с каналом «Настоящее время», может быть, они какие-то предложения делали?

Я надеюсь вернуться в Россию, не хочу эмигрировать. Я надеюсь, что это будет не настолько серьезно, и какого-то непродолжительного времени хватит для того, чтобы в этот раз все тоже успокоилось. Хочу вернуться все же туда.

Это твоя позиция — не уезжать, а что-то менять изнутри?

В то, что можно что-то там изменить, я уже не верю. Потому что Владимир Владимирович Путин — это самая сильная диктатура в мире, с двумя миллионами милиционеров, с огромной армией, с четырьмя дивизиями, которые в течение 4 часов будут в Москве, и две из них танковые. Что-то там невозможно менять просто. Но блин, это моя Родина, я хочу там жить! Вот не хочу я уезжать, такой я упертый.

Задам наивный вопрос: может ли журналист независимо, честно работать сейчас в России?

Конечно нет, всем оппозиционным журналистам сейчас на профессию наложен запрет. Осталось по пальцам пересчитать: «Эхо Москвы», «Новая газета», The Times, «Дождь». Там работать можно, но до определенного момента, когда ты не переступишь какую-то очередную грань. Когда ты эту грань переходишь — в расследовании коррупции, воровства, убийства Бориса Немцова— у тебя сразу начинаются проблемы. Много людей, которые занимались знаковыми расследованиями, их точно так же вывозили в Европу, они там отсиживались и потом возвращались.

А когда ты надеешься вернуться в Россию? Что будет сигналом?

Когда я пойму, что опасность посадки миновала, я вернусь.

Чем будешь заниматься?

Все тем же самым, в фейсбук писать.

Ведущая Ксения Туркова